Наталья Солнцева - Монета желаний Страница 25

– Прошу!

Чингиз присел на низкий черный диван напротив девушки.

Перед ее приходом он почувствовал сильное беспокойство. Это означало, по мнению бабушки Фатимы Елоевой, дневники которой он тщательно изучал и время от времени перечитывал, что кто-то собирается направить на него сильное намерение, цель которого неизвестна. Тайное намерение – основной источник опасности в этом мире. Этот вывод Чингиз сделал уже сам, без помощи бабушки.

Однако что может ему сделать эта смазливая безвольная блондиночка с пустыми глазками, сидящая очень прямо, сложив руки на красивых коленках? Странно, что она вообще пришла сюда. Неужели при таких внешних данных ей нужна помощь мага для привлечения мужчин? То, что она явилась именно за этим, не вызывало у Чингиза сомнений. Такие вещи он давно научился определять безошибочно.

Женщин, подобных Леонтине, он называл «фантиками». Красивая обертка, скрывающая негодное содержание. И чем хуже содержание, тем качественнее должна быть обертка. Яркая, блестящая, она ослепляет мужчину, превращает его в глупого мальчишку, готового, ради того чтобы съесть конфетку, на совершенно дикие вещи. Потом, много позже, он таки распробует отвратительный вкус содержимого. Выплюнуть или проглотить? Это все, из чего ему придется выбирать. Обычно ему приходится делать этот выбор, когда лучшие годы, вдохновение и самые чистые порывы ушли в никуда, оставив после себя пустыню, полную обид и горьких сожалений.

Чингиз считал, что это неспроста. Без привлекательной обертки на подобных женщин совершенно не будет спроса, ибо никто сам себе не враг. Что же им тогда делать?

Другие представительницы прекрасного пола, для которых их внешность решающей роли не играет, всегда найдут себе достойного мужчину, как бы ни складывались обстоятельства. Единственное, что может им помешать, – это их собственное убеждение, что они никому не нужны, а если кто-то ими заинтересуется, то они должны быть всю жизнь за это благодарны. Бо́льшую нелепость трудно придумать!

И, наконец, самой редкой и чудесной породой женщин – заповедной, по мнению Чингиза, – были такие, в которых внешнее и внутреннее пребывало в определенном равновесии. Встретить такую женщину – огромная удача, а заслужить ее любовь – счастье, доступное немногим. Чингизу, например, не повезло. Поэтому он довольствовался «одноразовыми» встречами, как он это называл, понимая, что жизнь утекает, и утекает безрадостно, уныло и безнадежно скучно.

Однако прелестный «фантик» с длинными платиновыми волосами и губками бантиком, вероятно, пришел с целью привлечь стоящего мужика, которого желательно наградить узами брака. А мужик, по-видимому, не проявляет ожидаемой инициативы. Следовательно, от Чингиза потребуется, чтобы эта инициатива у желанного объекта появилась. Ну что же, это вовсе не так трудно, как кажется!

«Только что ты потом будешь делать, девонька? – подумал про себя знаменитый колдун. – Если на его пути встретится та, единственная, ради которой он пришел в этот мир, ты ничем его не удержишь! Ни слезами, ни угрозами, ни даже смертью. Такие сжигают мосты, рубят веревки, ломают железо и… уходят. Туда, где их ждут. С этим ничего не поделаешь. Это судьба. Мало кто на самом деле понимает, о чем идет речь. Все это верно только для настоящих людей – мужчина или женщина, роли не играет. Только тот, кто способен на мысли, чувства и поступки, обладает настоящей ценностью. Их стоит искать. И, если повезет, благословлять свою звезду».

Размышляя, Чингиз делал то, что ему было положено по рангу. Он хотел помочь глупой девочке. Не рассказывать же ей, как устроены отношения в этом мире? Бесполезно! Все равно не поймет. Пусть получит свой приз, хоть минуту да подержит его в руках. Некоторые и этого не могут.

Однако происходило нечто странное. Магические действия не приводили к результату. Все, что ни предпринимал Чингиз, словно по мановению чьей-то могущественной руки, рассыпалось, запутывалось, не складывалось. Карты отказывались проявлять будущее или смеялись над Чингизом, образовывая такие петли и узлы, что он не мог их истолковать.

Великий Чингиз бледнел, краснел, покрывался потом. Наконец он испугался. Девчонка этого, разумеется, не заметила. Она вообще ничего не поняла из того, что он делал. И это хорошо. А то как бы он объяснил ей, что происходит?

Если отбросить шутки в сторону, то Чингиз мог бы сказать следующее:

– Некто более сильный уже все придумал, предусмотрел все детали. Все уже существует. Порядок вещей определен, и ты, девонька, не входишь в планы Великого Неизвестного. Так что лучше не суйся! Отойди в сторону. В игре участвует «мистер Икс», пожелавший остаться за кулисами. Он не допустит изменений. Все будет так, как задумано. Занавес открыт, роли распределены, реплики заучены – импровизации никто не позволит. Занимайте места в зрительном зале, ребята, и тушите свет. Это все, что вам осталось!

Леонтина не понимала, что делает Чингиз. С того момента, как маг принялся за работу, она чувствовала странное оцепенение, сон – и не сон, какую-то фантастическую игру воображения. Путешествие в царство иллюзий… Она шла по анфиладе комнат, двери которых раскрывались сами собой, и при этом раздавался приглушенный смех. Кто-то смеялся над ней, а она все шла и шла, пока не оказалась в той самой комнате, откуда началось ее странное путешествие. Ей показалось, что где-то здесь прячется Кирилл… но его нигде не было.

– Эй… – робко произнесла она, и гулкое эхо насмешливо повторило ее возглас много, много раз. – Ты где?

Эхо дразнило ее, повторяя: «Ты где?.. Ты где?.. Ты где?..»

Она пустилась по второму кругу, и двери снова гостеприимно распахивались перед ней, и снова кто-то невидимый ехидно посмеивался.

– Кто ты? – спросила она и тут же обнаружила, что последняя дверь осталась закрытой.

Это была массивная дверь из желтого металла, с ручкой в виде кольца, продетого в львиную пасть. Леонтина потянула ручку на себя, и тяжелые створки подались… между ними хлынул такой яркий свет, что она на секунду зажмурилась. За дверью находилось странное существо, похожее на человека, но с двумя лицами…

Ее глаза застилали слезы, и она никак не могла рассмотреть двуликого. Голова закружилась, ноги подогнулись, и Леонтина перестала ощущать себя…

Ее вывел из забытья вопрос колдуна:

– А кто этот мужчина? Кто он?

«О ком меня спрашивают? – не сразу поняла она. – Что-то о Кирилле? Но ведь я ничего не знаю о нем. Ничего не знаю…»

– Двуликий Янус… – против воли вымолвили ее губы.

Чингиз едва заметно дрогнул, побледнел. «Не может быть, – подумал он, изо всех сил удерживая на лице высокомерную улыбку. – Двуликий Янус! Ничего себе…»

Глава 10

Непрерывный поток людей утомлял Клавдию. Подземный переход в час пик не самое удачное место для раздумий, но другого не было. Сначала все люди казались ей очень разными – и по одежде, и по поведению, и по возрасту. Но потом, уже привыкнув к этой бесконечной подземной суете, обжившись и присмотревшись к ней, Клава заметила, что у всех идущих мимо нее людей удивительно похожие лица. То есть черты их, конечно, были разными – курносые и прямые носы, носы с горбинкой; губы тонкие, губы красивые; подбородки двойные, худые, острые; щеки румяные и бледные; лица юные, лица, умудренные жизнью, лица, покрытые глубокими морщинами, совсем старые – на любой вкус. Но во всех них была одна неистребимая примета – они потеряли внутренний свет, которым питается жадный интерес к жизни, ожидание от нее необычных, колдовских даров, приятного волнения, дыхания весны, свежести и остроты чувств. Как будто идущие мимо люди уже все перепробовали, во всем разочаровались и ни о чем уже не мечтают…

«А я сама? – спрашивала себя Клавдия. – Разве я – не такая же?»

С одной стороны, это так и было, но с другой… она все-таки считала себя неисправимой и наивной «романтической» женщиной. Да, она плохо и безвкусно одета, да, у нее нет денег на самое необходимое, да, она опустилась, не следит за собой, даже губы красит бесцветной и самой дешевой помадой, а волосы собирает сзади в «хвост». Все это так. Но в самом отдаленном уголке ее сердца живет страстное желание несбыточного и прекрасного. А вдруг?.. Она все еще не была свободна от этого. Ее внутренний свет все еще теплился, несмотря ни на что. Она все еще ждала…

Должна же быть в этом шумящем вокруг нее, гудящем, шуршащем и гремящем мире, полном звуков, запахов, цветов и звезд, и ее, Клавы, доля счастья?! Раз ее пригласили на этот неслыханный пир, где-то есть и ее порция угощения. Обязательно. Иного просто быть не может! Где-то есть «изюминка», уготованная ей судьбой. И она хочет получить ее во что бы то ни стало… Зачем еще она пришла сюда, как не за тем, чтобы получить свой приз, джекпот?

Иначе что здесь делать, на этом свете? Что здесь делают все эти люди с потухшими глазами? Зачем плывут по небу белые облака и расцветает сирень? Зачем легкий ветерок приносит запах моря и магнолий? Зачем шьют белые платья из шелка и зачем звонят колокола? Есть тысячи, миллионы «зачем», на которые никогда не будет ответа, если перестать принимать жизнь как чудный, драгоценный подарок, как праздник, как весеннюю песню сердца…