Сергей Рокотов - Ментовская мышеловка Страница 25

Ирину в гробу стали опускать в землю. Мать заголосила истошно. От этого всем стало не то чтобы грустно, но гнусно на душе. Дорохова всего передернуло, он даже сделал шаг к ней, но вовремя остановился.

Он первым бросил горсть земли в могилу и отошел в сторону. Обернулся назад, увидел ораву бритоголовых братков, несущих роскошный гроб по дорожке. Видно, убили кого-нибудь... Мрачная братва прошествовала мимо них и остановилась совсем неподалеку, их полку все прибывало и прибывало. Скоро братки стали даже теснить их небольшую группу. Метрах в десяти от могилы Иры была раскопана яма для почившего братка.

Вдруг Андрей Андреевич увидел бегущего по дорожке человека. Тот подбежал к нему.

- Андрей Андреевич, - задыхаясь, произнес он.

- Что? - вздрогнул Дорохов.

- Вам просил передать Сергей Заславский, чтобы вы быстро отсюда уходили. Очень быстро.

Ну, не бегом, чтобы не привлекать внимания, но быстро.

- Да что случилось? У нас же похороны, в конце концов.

- Похороны закончились, - раздраженно проговорил этот белесый, невзрачный человек в кожаной куртке. - А новых нам не надо. Идите отсюда, буквально прошипел он.

- А остальные? - он указал на Руслана, Гришу и Петю.

- В принципе, всем надо уходить. Но я не могу всех гнать отсюда. Скажите как-нибудь...

- Ну, ребята, - робко начал Дорохов, подходя к Ириным одноклассникам, пора нам идти.

Поехали.

- А куда спешить? - спросил Брагин. - Постоим еще. Погода хорошая.

- Андрей Андреевич, - неизвестный дернул его за рукав. - Нам пора.

- Я думал... - Дорохов опасливо оглядел братву, сгрудившуюся около открытой могилы неподалеку, и понял, что сейчас что-то произойдет, он даже догадался, что именно. - Я думал.., может быть, посидим, помянем. У меня...

Ребята покосились на него, но все же двинулись с места.

- А вы, мамаша, остаетесь? - спросил он орущую мать Иры.

- А и останусь, не с вами же идтить, извергами? Вы старухе и пол-литра не поставите, мать вашу. Ухерачили дочку, а теперь... Я сама здесь выпью, на ее могилке. У меня есть...

- У нас нет больше ни минуты, - рванул его за рукав неизвестный. Он быстро пошел вперед, а за ним так же быстро зашагал и Дорохов. Следом двинулись остальные, брезгливо взглянув на мамашу: вытащив из кармана болоньи чекушку, та стала лакать ее из горла.

Они шли по дорожке и уже поворачивали направо, как раздался оглушительный взрыв. Они оглянулись. Братву расшвыряло по сторонам. Валялись трупы. Дорохов внимательно поглядел на неизвестного, но тот уже спешил к выходу. Слышались вопли. Непроизвольно Дорохов сделал несколько шагов назад. Он увидел мамашу, лежавшую на только что закопанной могиле Иры с окровавленным лицом. Вот и ушла она вместе с дочерью туда, куда хотела... А около свежей могилы валялось трупов десять... Остальные кричали, корчились, ругались. К ним бежали милиционеры. "Врачей! - орал кто-то из братков. Мать вашу! Врачей сюда! Сивый ранен в голову, а Тимоха в живот. Мать вашу! Шевелите копытами!"

Все это было слишком. Дорохов повернулся и пошел к выходу. Он даже не оглядывался на тех, кто только что вместе с ним хоронил Ирку, кто пришел выразить ему свои соболезнования. Творилось что-то неимоверное, дикое, лютое. Весь воздух пропах смертью.

- Андрей Андреевич! - окликнул его Руслан.

Дорохов обернулся. Руслан глядел на него большими черными глазами. В глазах этих Дорохов увидел ненависть и презрение. Он сделал было шаг к Руслану, но осекся. И быстро зашагал к выходу, забыв о своем предложении вместе помянуть Иру.

Он курил, стоя на автобусной остановке. Пришел автобус, но в него набилось столько народу, что у Дорохова просто не было сил вталкиваться туда. Он увидел, как Руслан сажал Гришу Браги на с женой в свою "Вольво-940", как прощался с ними Петька Мухин и шел к своей "Тойоте".

Тут перед ним остановился "шестисотый"

"Мерседес" с тонированными стеклами. Открылась дверца, и его пригласила туда властным жестом мужская рука с длинными тонкими пальцами, на одном из которых играл огромный бриллиант. Дорохов сел в машину.

- Здорово, Андрей Андреевич! - улыбался голливудской улыбкой Серж Заславский, сидящий на заднем сиденье "Мерседеса".

- Здравствуйте, Сергей...

- Владимирович, - напомнил Серж. - Но называйте меня просто Серега. Я вам в сыновья гожусь. Как, оценили мою благодарность, Андрей Андреевич? Долг платежом красен...

- Вы спасли мне жизнь? - уточнил Дорохов.

- Да вроде бы так получается, - рассмеялся Серж. - Но это мелочи, не стоит благодарности.

Это просто был мой долг. Долг порядочного человека. Узнал по своим каналам, что готовится взрыв, и счел нужным вас предупредить. Поздно, правда, узнал, ох как поздно... А то бы выделили вам другую могилу, не в таком опасном соседстве. Сами понимаете, хорош бы я был, если бы узнал о готовящемся взрыве и не предупредил вас, после того, что вы для меня сделали.

- Да что я вам такого сделал? Себе сделал, не вам... - пробубнил Дорохов.

- Ну нет, дорогой мой, Соловья я тебе никогда не забуду, это благодарность по гроб жизни.

Как же ты вовремя тогда меня проинформировал, что он по ночам к своей телке ездит, подружке твоей покойной жены, царство ей небесное, мои, кстати, глубочайшие соболезнования. Тогда не мог выразить при ментах, хотел, но не мог, наша дружба - это секрет для мусоров. - Он опять засмеялся. - Как с бабками, Андрей Андреевич?

Похороны, поминки, траты всякие...

- Кручусь, - помрачнел Дорохов.

- Не надо крутиться, возьми вот от меня по старой дружбе. - Он вытащил из кармана пакет. - Тут три тысячи баксов. Посильная, так сказать, помощь.

- Не надо, - сказал Дорохов.

- Надо, надо... Ты мне больше выгоды принес, врать не буду. Соловей здорово меня тогда прижимать начал, три года назад. А Соловей был тертый калач. И поймать его было ох как трудно.

Подстраховывался, гад, умело. И если бы не ты, кто знает, как получилось бы. А так.., доездился на блядки, пес поганый, - скрипнул металлокерамикой Серж. - Яйца его вместе с джипом на небо взлетели. - Он расхохотался, позволили себе улыбнуться и Леха с Сахой, сидевшие впереди. Большие у него были яйца, а, братаны, как кумекаете?

- Думаю, немалые, - буркнул Саха. - Здоровый был, как бес.

- Так что, Андрей Андреевич, прими мое скромное подношение и помяни покойную Ирину как положено. Однокласснички-то ее и подвезти тебя западло посчитали? На автобус ты пытался втиснуться... Мы тебя до метро подкинем, а там сам... Спешим, жуть... Работы невпроворот. На, на, бери деньги... - Он с каким-то озлоблением сунул в потную руку Дорохова пакет с деньгами.

- Спасибо, - тихо произнес Дорохов. - Мать Ирки там погибла, при взрыве... Я уехал, надо было что-то...

- Заедешь завтра, пусть ее там и похоронят.

А сегодня не лезь. Там шерстить будут. Опасно.

Еще, не дай бог, и братва заподозрит в чем-то худом, а это, сам знаешь, чревато последствиями.

Вообще ты пока не совался бы туда. Что тебе до нее?

- Да, в общем-то, ничего. Не жалко ее ничуть. Но человек все же, Ирку родила.

- Ну, заедешь, когда все уляжется. Ладно, Андрей Андреевич, вот метро "Юго-Западная", вылазь и езжай поминать покойницу. Мы с тобой душой. Наши глубокие соболезнования, а, братаны? Чего молчите?

- Сочувствуем, - пробасил Леха, крутя баранку "Мерседеса".

- Прими мои, - буркнул Саха.

- Все. Пока. Останови здесь.

Андрей Андреевич вышел, сунул поглубже в карман пакет с долларами и пошел в метро.

Вообще-то деньги Сержа были ему очень нужны. После похорон в кармане оставалось двести рублей, никаких запасов не было, он рассчитывал, что кто-нибудь из ее одноклассников поможет ему, например, Руслан, с которым он был знаком по делам, но тот смотрел на него как-то странно - не подозревал ли он его в соучастии в убийстве? И вот такой королевский подарок.

Когда-то он мог такую сумму подарить Ирке на шпильки и тряпки, а теперь она была для него огромна. Доехав до своего дома, Дорохов вышел из автобуса, зашел в обменный пункт, вытащил из пакета одну новенькую сотню, обменял ее на рубли.

В магазине он купил бутылку "Смирновской", нарезки ветчины, семги, колбасы, в овощном отделе купил огурцов и помидоров, а также яблок и винограда. Подумал и прихватил еще три бутылки пива. Нагруженный пакетами, пошел домой.

Поднялся к себе на двенадцатый этаж, вошел в пустую квартиру. Снял плащ, прошел на кухню.

Сел на табуретку.

"Все, - сказал себе Дорохов. - Жизнь закончена. Нет ничего - ни работы приличной, ни денег, ни Ирки. Ничего". Мало этого, на душе после разговора с Сержем в "Мерседесе" было как-то гнусно. С каким превосходством разговаривает с ним этот мерзавец, свободно переходя от ироничного "вы" к панибратскому "ты" в духе секретаря обкома. А что, раньше те были у власти, теперь эти. Все в их руках, и они диктуют нам свои условия. Хочет - деньгами одарит, хочет - убьет, и никто не найдет даже трупа. И почему он, кандидат физико-математических наук, автор монографий и огромного количества статей, должен пресмыкаться перед этим бандюгой? Но этот бандюга помог ему в борьбе с другим бандюгой - свирепым гориллообразным Соловьем. Тогда, три года назад, дороховские фирмы были на территории, контролируемой Соловьем. Мерзкий Соловей поставил ему такие условия, при которых работать дальше просто не имело смысла.