Валерия Вербинина - Аквамариновое танго Страница 25

– Один из раненых? – поднял брови Анри. – Почему именно он?

– Поскольку речь идет об убийстве, я стал проверять прошлое всех, кто в тот момент находился в замке, – объяснил комиссар. – Сезар Гийо вроде как не был замешан ни в каких темных делах, кроме нескольких случаев подкупа свидетелей, да и те не доказаны. Делотры чисты, как слезы младенца. Лами – извращенец, но вроде как не убийца. Оноре Парни некстати связался с малолеткой, но это опять не то, что нам нужно. Эрнест Ансельм пару раз бил шулеров за игрой в карты, и только. За тихоней Жаном Майеном не числится даже превышения скорости. Доктор Анрио всегда был на хорошем счету, имеет награду за работу в полевом госпитале… Жак Бросс и Стефан Эриа – ничего, садовник – аналогично, горничная – то же самое. Рошары – слуги без страха и упрека, если можно так выразиться. У шофера было в молодости несколько приводов за драки, но это абсолютно ничего не значит.

– А Бернар Клеман? – спросила Амалия.

– О-о, Бернар Клеман всего лишь убил свою мачеху. То есть ходили такие слухи, но единственный свидетель оказался несовершеннолетним, и полиция не смогла ничего доказать. У Бернара были с мачехой не самые лучшие отношения, но, очевидно, до открытой войны дело не дошло, раз она согласилась как-то покататься с ним на лодке. Свидетель утверждал, что Бернар столкнул ее в воду, а плавать она не умела и сразу же пошла на дно. Бернар, само собой, все отрицал и божился, что его оклеветали, просто дама сама оказалась неосторожной и свалилась за борт. Однако его отец после смерти жены получил недурную ренту, да и сам Бернар внакладе не остался.

– То есть налицо убийство из-за денег, убийство без всяких изысков, простое по замыслу и исполнению, – подытожила Амалия. – Что ж, если после смерти Лили Понс пропали ее вещи, к примеру, драгоценности, нам стоит всерьез подумать о причастности Клемана.

– Нет, – отрезал инспектор. – Никакого Клемана гости Лили покрывать бы не стали. Они бы просто сдали его полиции, и дело с концом.

– Или кто-то из Делотров, зная о его прошлом, уговорил его совершить еще одно убийство в обмен на вознаграждение, – прищурился комиссар. – Как вам такой вариант?

– Как версия, он вполне имеет право на существование, – сказала Амалия. – Но требуются доказательства. Нужно во что бы то ни стало разыскать этого Клемана и допросить его. Где он живет?

– Он родом из Ла-Рошели, – ответил Бюсси, – но уже давно уехал оттуда. В Париже он сменил три или четыре адреса, но пока мои люди его не нашли. Его сестра живет в Марселе, возможно, он перебрался к ней, но это только гипотеза. Пока мы его негласно ищем, но если понадобится, объявим в розыск.

– А чем мы займемся сейчас? – спросил Анри.

– Поговорим с пасынком убитого. Кроме того, я хочу взглянуть на почту Антуана Лами. Если наш одержимый отправляет будущим жертвам письма с угрозами, не исключено, что Лами тоже получил нечто подобное. Что касается вас, инспектор, то я назначаю вас моим помощником. А вы, сударыня…

– Я буду стенографисткой, если вы не возражаете.

– Никаких возражений, – объявил Бюсси. – Хоть я и недостоин такой служащей, сударыня, – добавил он, галантно поклонившись. – Это скорее уж я должен быть у вас в подчинении.

– Будет вам, комиссар, – заметила Амалия. – В конечном итоге все мы работаем на одно дело, не так ли?

Глава 15

Эрнест Ансельм

Антуан Лами и его семья – жена и взрослый пасынок – жили в просторном особняке, расположенном в восьмом округе Парижа. Елисейские Поля, сад Тюильри и Лувр – до всего этого великолепия было рукой подать, как, впрочем, и до вокзала Сен-Лазар, недалеко от которого миллионер нашел свою смерть – или, скорее, она нашла его, потому что он-то уж точно ее не искал.

В гостиной, куда лакей проводил гостей, Амалии сразу же бросилась в глаза великолепная резная мебель и дорогие старинные веера в застекленных рамах. Пожалуй, единственной диссонирующей ноткой был портрет самодовольного господина, губастого и несколько пучеглазого, который снисходительно взирал со стены на посетителей.

– Это Лами, – пояснил комиссар.

Но тут дверь растворилась, и на пороге показался блондин лет тридцати или чуть более того. У него был срезанный подбородок, фигура человека, который занимается спортом, и светлые, довольно близко поставленные глаза. Взгляд их обежал комнату, на мгновение задержавшись на Амалии, которая скромно держалась позади своих спутников.

– Мсье Ансельм, я комиссар Бюсси. Это инспектор Лемье и моя помощница. Она будет записывать наш разговор.

– Рад познакомиться с вами, баронесса Корф, – спокойно промолвил Эрнест, обращаясь только к Амалии, – хотя мне жаль, что нам приходится встречаться при таких обстоятельствах. – По его губам скользнула легкая улыбка.

…Когда они ехали сюда, комиссар успел кое-что рассказать об Ансельме, представив его как игрока, прожигателя жизни и довольно никчемного малого. Однако по всему выходило, что Бюсси сильно недооценил Эрнеста. Такие люди, подумала Амалия, только с виду ничего из себя не представляют, а на самом деле… На самом деле будет чудом, если им удастся вытянуть из него больше, чем он изначально вознамерился им рассказать.

– Прошу вас, присаживайтесь, – сказал Эрнест. – Насколько я понимаю, наш разговор будет долгим, – и он снова улыбнулся, обнажив безупречно ровные зубы.

Бюсси так и подмывало спросить, кто сообщил Ансельму о том, что в деле участвует баронесса Корф, но тот наверняка ушел бы от ответа. Впрочем, был это Майен или кто-то из Делотров, какая разница?

– Полагаю, вам известно, о чем я хочу с вами говорить, – начал Бюсси.

– Пока – нет, – спокойно ответил Эрнест, и в его голосе прозвенела насмешка, которую он даже не дал себе туда скрыть.

Комиссар нахмурился, и Амалия решила, что настала пора взять дело в свои руки.

– Вам известно, как был убит ваш отчим? – спросила она.

– Разумеется. Все подробности были в газетах, кроме того, вчера месье комиссар любезно просветил нас. – В словах Эрнеста не было и намека на иронию, но тем не менее каждая его фраза воспринималась как утонченное издевательство.

– Нас?

– Меня и маму. У нее случился нервный срыв, пришлось вызывать врача… – Эрнест дернул углом рта.

– Случившееся было для нее большим ударом?

– Да. Это вас удивляет?

– Значит, Антуан Лами был хорошим мужем?

– До некоторой степени – да. Щедрый, неглупый, вполне привлекательный мужчина…

– И богатый, – не удержался от колкости Бюсси.

– Полагаю, вам неизвестно, что по-настоящему он разбогател уже после того, как женился на моей матери, – холодно ответил Эрнест.

– Когда они поженились, кстати? – спросила Амалия.

– В 1908 году.

– То есть вы были еще ребенком? И как вы приняли своего нового отца?

– Ничего против него я не имел.

– Вот как? А мне доводилось слышать обратное.

– Тогда я ничего против него не имел, – с нажимом проговорил Эрнест, и его глаза колюче блеснули. – Позже я, разумеется, понял, что он далеко не ангел.

– Вам было известно о его пристрастиях?

– Он их и не скрывал.

– И от вашей матери тоже?

Эрнест Ансельм вздохнул.

– По правде говоря, я делал все, чтобы ей как можно меньше было известно, – наконец проговорил он. – Но…

– Она все узнавала от других, не так ли?

– Я пытался убедить ее, что это сплетни.

– Одним словом, отчим сильно осложнял вашу жизнь?

– Если вы ведете к тому, что моя мать могла его убить, то зря, – ледяным тоном промолвил Эрнест. – Поначалу, конечно, она страдала от его выходок, но потом привыкла.

– Вашу мать никто не обвиняет, – вмешался Бюсси. – Мы полагаем, что убийство вашего отчима связано с совершенно другим делом.

– Тогда с него и надо было начинать. Разве нет?

Теперь он глядел на гостей уже с нескрываемым вызовом.

– Хорошо, будь по-вашему, – сказала Амалия. – Расскажите нам о смерти Лили Понс.

– Что именно вас интересует? – Тон Ансельма стал на несколько градусов холоднее.

– Вы находились в замке Поршер, когда она умерла. Как вы узнали о ее смерти?

– Утром Савини не могла до нее достучаться. Дверь была заперта, мадам не отзывалась. В конце концов Савини вызвала мужа, и он взломал дверь.

– Вы присутствовали при этом?

– Разумеется. Мы все встревожились, хотя никто из нас не верил, что произошло что-то серьезное. Но когда мы вошли, то сразу увидели Лили. Она лежала на постели мертвая. В ее руке был револьвер.

– Она оставила какую-нибудь записку?

– Мы ничего не нашли.

– Спальня Жана Майена находилась рядом со спальней Лили. Как получилось, что он не слышал выстрела?

– Кажется, он крепко спал в ту ночь. Так или иначе, он сказал, что ничего не слышал.

Инспектор Лемье не говорил ни слова. Он сидел, сцепив руки, и размышлял, кем надо быть, чтобы лгать так просто, так легко, так вдохновенно. Эрнест Ансельм определенно мог дать сто очков вперед лжецам, с которыми Анри уже имел дело прежде. Этот молодой человек нравился инспектору все меньше и меньше.