Анна Малышева - Задержи дыхание (сборник) Страница 25

– Та еще, – с мрачной усмешкой кивнул Костя, прислушивавшийся к этому обмену мнениями с напряженным вниманием. Так мог слушать только человек, которому болезненно важно, какую оценку дадут его истории слушатели. Я подумал, что с таким трепетным отношением к собственному творчеству Косте не суждено было стать писателем. – Отец неизвестен, мать пила, бродяжничала. Ее лишили родительских прав, когда она уморила голодом Славкину младшую сестру, да и он на ладан дышал… Девочка умерла в больнице, а Славка еле выкарабкался из пневмонии, и его отвезли в детдом.

– Ужас! – уже с другой интонацией произнесла впечатлительная Лейла. В ее черных выпуклых глазах показались слезы. – Бедный мальчик! Он мстил не тем людям…

– Наверное, он уже не мог никого любить, – предположила Наташа, сощурившись и кидая испытующие взгляды в сторону Кости. – Можно только посочувствовать его приемным родителям, а главное, несчастному Витьке! Вот кому досталось ни за что! Взрослые расплатились за свою необдуманную сентиментальность, за то, что взяли чужого ребенка, ничего о нем не зная, а за что пострадал этот мальчишка?! Нет, я думаю, нельзя усыновлять детей в семьи, где уже есть ребенок! Начнется ревность, зависть, ссоры…

– Думаешь, если бы у этих людей не было своего сына, Славка вел бы себя иначе? – усомнилась Лена, которую этот рассказ явно расстроил. – Что тут можно просчитать?! Костя, я боюсь спрашивать, что было дальше?

– А я боюсь рассказывать, – негромко ответил он, и за столом сразу установилась тишина. Слышно было только тонкое пение комаров, вьющихся в зеленоватом вечернем небе над темнеющим садом. – Славке исполнилось шестнадцать, Вите – семнадцать, он готовился к поступлению в институт. Они давно стали врагами, почти не разговаривали друг с другом, у них были совершенно разные интересы. Славка постоянно пропадал в подозрительных компаниях, начал пить и баловаться наркотиками. Витька запоем читал книги и никогда не доставлял проблем. Родители только на него и надеялись… Дальнейшее я знаю со слов самого Витьки, он рассказал мне все, когда мы виделись в последний раз. Здесь и начинается история о необъяснимом.

Я даже не сразу понял, что он имеет в виду, настолько меня увлек вполне прозаический рассказ об этом злополучном усыновлении.

– Был июнь, такой же теплый, вся их семья жила на даче. Взгляните, как стоят дома на этих участках! – Костя указал в сторону сруба с заколоченными окнами. – Под самой горой, ни с дороги, ни от соседей ничего увидеть невозможно. Разве кто-то пройдет по склону горы, но в июне грибников еще нет. Метрах в пятнадцати от их дома расположен пруд. – Он сделал паузу и продолжал чуть осипшим голосом: – Тут почти у всех такие вырыты, чтобы собирать лишнюю воду. Места низкие, топкие… Этот пруд был хотя и маленьким, но очень глубоким, копали его экскаватором, на два с половиной метра вглубь. Такая круглая яма со скользкими краями и отвесными склонами, на дне – густой ил…

– О господи… – тихо вздохнула Ксения.

– Если ты опять начнешь мешать, я тебя пришибу! – с неожиданной злостью в голосе пообещала Наташа.

– Да я молчу, – сконфуженно отозвалась та.

– Был обычный день, – продолжал Костя, словно ничего не слышал. – Отец с матерью возились в саду, Витька сидел в мансарде с книгой, Стас шлялся где-то по поселку со своими местными дружками. Он везде умудрялся собирать вокруг себя отребье. К обеду он все же явился, против своего обыкновения. Ел молча, быстро, словно спешил, но после никуда не ушел, а улегся отдыхать на веранде. Витька поднялся к себе, хотел дочитать книгу, но его стало сильно клонить ко сну. Он удивился, потому что обычно в такое время не спал, прилег на постель и тут же провалился в сон, очень глубокий и тяжелый. Ему чудилось, что какой-то груз давит на грудь, он пытался проснуться и не мог. Знаете, бывают такие кошмары, как китайские шкатулки – откроешь одну, а там еще, откроешь, а там другая… И так до бесконечности. Такой многослойный сон ему и снился, так что он уже не понимал, удалось проснуться или нет. Снились мансарда, смятая постель, солнце, заглядывающее в пыльное окно под крышей, залетевшая в комнату оса, которая никак не могла обнаружить открытой двери, так же, как он сам не мог найти выхода из этого кошмара… Снилось, что удалось сесть на постели, взглянуть в окно… Вместо того чтобы проснуться, он увидел очередной сон. Ему приснилось, что на берегу пруда, который из этого окна был виден как на ладони, стоит Славка с багром в руках и что-то высматривает в воде, словно пытается увидеть на дне оброненную вещь. Вдруг из воды у самого берега показывается по локоть чья-то рука, хватает Славкину щиколотку и рывком стаскивает парня в воду. В воздухе мелькнули его взметнувшиеся руки, полетел в воду багор, вода заходила ходуном в илистых берегах… Витька пытался проснуться, но вместо этого снова увидел сон, в котором была мансарда, книги, оса, ползающая по тарелке с пустившей сок клубникой… Он пришел в себя только вечером, когда стало заметно темнеть. Встал, схватился за голову… Она кружилась и непривычно болела, словно с похмелья. Он пережил это чувство только однажды в жизни и с тех пор не пил ни капли. Витька спустился в кухню, обошел весь дом, пробежался по саду и понял, что остался на даче один. Родители вместе со Славкой куда-то исчезли, причем старенький «Москвич» стоял во дворе, а ворота были заперты на замок. Замок этот висел на цепи, его можно закрыть и оставить висеть с внутренней стороны, находясь при этом снаружи. Все указывало на то, что родители, прихватив Славку, ушли пешком в магазин или к кому-то в гости. Правда, до ближайшего магазина час ходьбы, а в гости эту семью давно не приглашали, так как Славка успел со всеми перессориться и у всех что-то украсть. Витька недоумевал и ждал до позднего вечера, а когда наступила ночь, начал паниковать. Мобильные телефоны в то время имелись только у очень состоятельных людей, так что созвониться с родителями он не мог. Записки они не оставили. Насколько он мог понять, вся цивильная одежда, в которой можно выйти в люди, осталась дома. Значит, они ушли в старых тренировочных костюмах, в которых работали в саду? Не взяли родители ни паспортов, ни денег, ни каких-либо других вещей. Когда Витька нашел оба комплекта ключей от дачи, принадлежащих отцу и матери, он остолбенел. Получалось, они каким-то образом просочились через запертые ворота? Он терзался сомнениями до утра, то порываясь бежать к сторожу и поднять тревогу, то успокаивая себя доводами рассудка, которые становились все более жидкими и жалкими. То он предполагал, будто Славка себе что-то сломал, упав, скажем, с дерева, и отец с матерью повезли его в больницу… Но почему машина осталась во дворе, ключи в доме, ворота на замке, а его никто не попытался разбудить? То Витька воображал, что родители ушли в лес, собирать ягоды или травы, и уговорили Славку пойти с ними, а потом заплутали, вышли к другой деревне и попросились там на ночлег… Но калитка, ведущая в лес, была также заперта, а ключ от нее – единственный – висел в дровяном сарае и основательно зарос паутиной. На каждое объяснение, которое он придумывал, все больше терзаясь страхом за отца и мать, тут же находилось веское опровержение. Витька начал думать, что случилось нечто необъяснимое, из области мистики. Он некстати вспомнил, что науке известны факты, когда люди бесследно исчезали целыми семьями и никогда уже не находились. К утру ничего не изменилось. Он отправился к сторожу и попросил, чтобы тот вызвал милицию. Узнав, что никакой видимой трагедии не произошло и пропавшие были взрослыми людьми, дежурный отказался выслать машину и посоветовал подождать. Витька ждал еще трое суток, из которых не спал ни минуты, и дошел до того, что стал слышать голоса наяву. Родители не вернулись, и Славка не дал о себе знать.

Костя внезапно замолчал, и все, сидевшие за столом, бессознательно подались вперед, словно находились в машине, которая мчалась на полной скорости и вдруг резко затормозила. Пауза затянулась, и когда стало ясно, что продолжения не последует, Стас, решившись, откашлялся:

– Да, победа без вариантов… Это абсолютно необъяснимая история!

– Пропала почти вся семья… И они не нашлись?! – шепотом, словно боясь собственного голоса, спросила шокированная Лена, прижимаясь к плечу мужа. Борис, никогда не отличавшийся словоохотливостью, только покачал головой, давая понять, что комментарии здесь излишни.

– Теперь понятно, почему соседи забросили свои фазенды! – Поставив локти на стол и опершись подбородком на сплетенные пальцы, Ксения гипнотизировала умолкшего хозяина пытливым взглядом. – Они боялись этого самого, необъяснимого! Рядом дремучий лес, можно поверить в леших…

– Кто скачет, кто мчится под хладною мглой? – неожиданно проговорила Лейла, глядя на закат, ровной алой полосой тянущийся за темными тополями вдоль далекой дороги. – Ездок запоздалый, с ним сын молодой… Дитя, что так робко ко мне ты прильнул?.. Родимый, Лесной Царь в глаза мне взглянул…