Алина Егорова - Девушка с холста Страница 25

— А если… — У Саши похолодело внутри. — Если ее уже нет в живых?

Саша не хотел в это верить, но логика ему подсказывала, что такой исход событий вполне вероятен.

За время дежурства в институте оперативник успел перезнакомиться со многими сокурсниками Клиновской. Ребята характеризовали девушку, как «кошку, что бродит сама по себе». Судя по тем же отзывам, у нее есть близкая подруга. Только кто она, подруга эта, и где ее искать?

«А может, не все так плохо, — стал успокаивать себя Саша, — может, живет сейчас у своей подруги, а в институт не ходит потому, что заболела или устроила себе каникулы. Да мало ли по какой причине может отсутствовать студентка на лекциях». Так или иначе, следовало найти Снежану, чтобы обезопасить ее.

Письменный стол, заваленный папками, под столом — мусорная корзина, в которую со стабильной периодичностью летели смятые листы. За столом, подперев рукой подбородок, сидел Миша Костров. Вторая рука оперативника листала орфографический словарь русского языка.

— Ни черта не найти! — с досадой произнес он и захлопнул книгу.

Еще с утра все разбежались кто куда, и Миша в одиночестве остался воевать с отчетами. Он уже второй час пытался привести бумаги в порядок. Писанину он очень не любил, а еще в школе несложившиеся отношения с грамматикой делали эту работу совсем невыносимой.

На пороге появился Юрасов. Он вихрем пролетел через всю комнату и плюхнулся на банкетку.

— Ребята из тридцать пятого около вокзала облаву на торгашей устроили, — начал он с ходу. — Как обычно, для острастки поймали нескольких, остальные разбежались. Привезли в отделение, составили протокол, стали вещи перетряхивать, и в сумке у одной тетки, знаешь, что обнаружили?

— Неужели динамит? — язвительно произнес Миша.

— У нее нашли абонемент в бассейн на имя Щербановой Н.А.

Пойманной продавщицей оказалась девушка лет семнадцати. Худощавая, с сожженными химической завивкой и перекисью водорода топорщащимися во все стороны волосами, она походила на воробья. Одетая в легкую курточку из тех, что продают ее товарки, девушка дрожала то ли от страха, то ли от холода и кутала руки в рукава.

— А ну, вены покажи! — прикрикнул на нее Антон и закатал ей рукав.

— Вены чистые, — резюмировал он, — я уж подумал, наркоманка. Что тогда руки прячешь?

Девушка молчала, от окрика оперативника она съежилась еще больше.

— Тоха, что ты, в самом деле, совсем девчонку запугал, — заступился за нее Костров. — Тебя как зовут?

Обращаясь к задержанной, он постарался придать своему голосу как можно больше миролюбия.

— Света, — пролепетала та.

— Что же ты, Света, занимаешься несанкционированной торговлей, да еще угораздило тебя развернуть свою лавочку на пути следования кортежа высокопоставленных гостей? — укоризненно произнес Михаил.

— Я… Я в первый раз, мне соседка предложила заработать. Это ее товар. Мне с ней не рассчитаться, если он пропадет.

Костров покосился на большую пластиковую сумку с барахлом, которая одиноко стояла в углу. По закону вещи подлежали конфискации.

— Ты понимаешь, что нарушила закон? Тебе о своей судьбе беспокоиться надо, а не о тряпках, — продолжал стращать Юрасов.

На глазах бедной девушки стали наворачиваться слезы.

— Вот что, голубушка, дела твои плохи, но есть возможность помочь себе самой. Для этого ты должна правдиво отвечать на вопросы, а дальше решим, что с тобой делать.

Светлана в ответ кивнула. Весь ее вид выражал готовность сотрудничать: она подняла голову и внимательно стала слушать оперативников.

— Света, — сказал Костров, — нас интересует, откуда у тебя эта вещь?

Он положил перед ней абонемент в бассейн.

— Ромка принес, мой брат, — выпалила девушка.

— Молодец, — похвалил Антон, — когда принес?

— На позапрошлой неделе, в четверг.

— Теперь скажи, где можно найти твоего Ромку?

— Он грузчиком работает на Правобережном рынке. Четыре часа с утра и четыре вечером. Сейчас должен быть дома, до шестнадцати у него перерыв.

Света не соврала, ее брат действительно оказался дома. Он уже пообедал и устроился отдыхать перед телевизором. Домочадцы в это время обычно в квартире не появлялись, и Роман наслаждался одиночеством.

Гостей он отнюдь не ждал, поэтому, когда позвонили в дверь, с большой неохотой покинул диван и побрел открывать.

Особо не удивившись визиту представителей закона, Рома пригласил их пройти.

Костров с Юрасовым топтались в узкой хрущевской прихожей, но проходить в глубь квартиры не собирались.

— Чем могу быть полезен? — На лице молодого человека появилась гримаса, изображающая улыбку.

— Где вы это взяли? — прямо спросил Миша.

Роман отлично помнил, откуда у него абонемент на имя Щербановой, и сразу ответил:

— Купил.

— И где? В кассе спорткомплекса?

— Нет, с рук взял. Один знакомый предложил за двести рублей. Цена бросовая, вот я и решил сестре подарок сделать.

— Имя, адрес знакомого.

— Где живет, не знаю, фамилию тоже не спрашивал. Он на рынке около ларьков часто трется, его все Ларчиком кличут.

— Собирайся, — скомандовал Юрасов.

— Куда?

— Ларчика пойдем искать.

У Иллариона Веденского настроение скверным было с утра. Он еще вчера промотал остатки срубленного по легкой куша и теперь усиленно думал, где раздобыть на дозу.

Ему повезло на Василича — хозяина трех продуктовых ларьков. Сегодня его дворник не вышел на работу, и около торговых точек образовались горки отходов.

— Вот он! — показал рукой Рома в сторону худого молодца в потертых джинсах и сильно поношенной куртке.

Лохматый парень со впалыми щеками стоял у палатки и грузил на телегу картонные коробки.

— Ларчик! — окликнул его Юрасов. — Иди сюда, дело есть.

Илларион оглянулся: звавший был ему незнаком, но все же решил подойти.

«Типичный нарик», — определил Миша и вслух произнес:

— Что, брат, халтуру ищешь? Пойдем потолкуем.

В тот же момент Антон надел на руки изумленному Ларчику наручники.

— Рассказывай, герой, о своих подвигах, — вполне миролюбиво начал Юрасов.

Илларион, похоже, до сих пор не осознал, где он находится. В ответ он испуганно заморгал бесцветными глазами.

— Ну, что молчим? — начал раззадориваться Антон. — Будем сознаваться или ты собрался время тянуть? Учти, мы нервные, наше терпение может скоро закончиться.

— В чем сознаваться? — выдавил из себя нарик.

— Вот только давай без этого: не знаю, не помню, я не при делах. Грохнул тетку в подъезде и карточку у нее забрал. — Антон перешел на крик.

Он бросил на стол перед Ларчиком абонемент в бассейн.

— Это откуда у тебя?

— Я не хотел, я не убивал! Это все Иржик!

К Веденскому вдруг вернулась память. Он затрясся и закрыл ладонями лицо.

Оперативники переглянулись. Определенно, сегодня их день. Юрасов упомянул убийство Щербановой для того, чтобы припугнуть задержанного. На такую удачу сыщики не рассчитывали.

— Ладно на Иржика валить, твоих рук дело, — подыграл Антон.

— Это он! — истерично стал оправдываться Ларчик. — Я только денег у нее попросил, а она не дала. Тогда я хотел сам взять, сумку потянул. Девка орать начала. Иржик сзади удавку набросил, и она замолкла. Я сразу убежал — думал, кто выйдет сейчас. А когда домой пришел, то в руках у меня ее сумка оказалась, а там шестьсот рублей и вот эта мулька.

По словам Ларчика, Иржик проживал в коммунальной квартире на проспекте Наставников. Там его и обнаружили. Задержанный сопротивления не оказал — был не в состоянии.

Когда оперативники вошли в захламленную комнату Иржика, тот спал пьяным сном. Он смог дать показания лишь на следующие сутки.

Иржик — двадцатипятилетний молодой человек плотного телосложения с облысевшим черепом и широким лицом. По паспорту Иржик носил заурядное имя Сергей и такую же незатейливую фамилию — Рыжов.

Дело по убийству Натальи Щербановой, по которому выдвигались самые мудреные версии, оказалось до неприличия банальным.

Два бездельника, наркоман Илларион Веденский и алкаш Сергей Рыжов, шныряли по подъездам в поисках какой-нибудь добычи. Сгодились бы любые мало-мальски стоящие вещи: оставленные без присмотра велосипеды, детские коляски или, на худой конец, резиновые коврики.

Им решительно не везло. Коридоры, где хранилось не поместившееся в квартиры добро, давно запирались, а ковриков перед общей дверью никто не стлал.

Тогда ловцы отправились на промысел по боковым лестницам в надежде разжиться стеклотарой. Жильцы этого дома отличались исключительным свинством: мусороприемники на всех этажах были постоянно наглухо забиты, и бутылки вместе с другими отходами складировались за лестничными дверями.