Чингиз Абдуллаев - Хорошие парни не всегда бывают первыми Страница 25

– А вы не обязаны?

– Конечно нет. Мы обязаны доставлять живых, а не их тела, – нервно произнесла Туманова.

В этот момент в каюту вошел тяжело дышавший Шакеев. Очевидно, поиски несколько затянулись. Он протянул бусы, показывая их всем троим.

– Можете себе представить, они упали за мой чемодан, и я их пять минут повсюду искал, – признался он.

Миго взял бусы, рассматривая веревку. Затем поднял голову, глядя на Дронго.

– Они сказали правду, – сообщил полицейский, – это бусы из нашего магазина. И похожая веревка. Значит, убийца тоже был там, сразу после них. Я позвоню на Хуахин и узнаю, сколько подобных сувениров купили сегодня днем во всех трех магазинах.

Глава четырнадцатая

Миго вышел из каюты. Отсюда невозможно было дозвониться до острова. Он отправился в капитанскую рубку. До отплытия корабля оставалось не больше получаса. Шакеев забрал свои бусы и быстро удалился. Ему не хотелось оставаться в этой каюте с Дронго и Тумановой.

– Как вы считате, – спросила Лидия Леонидовна, когда он ушел, – кто это мог сделать? Наверное, кто-то из иностранцев?

– Почему вы так считаете?

– А кто еще? Наших я всех знаю. Они на такое просто не способны. Я думала, что Ваккер мог убить, но вы считаете иначе. А когда убили прибалта, этого латыша, я поняла, что убийца не наш. Ведь господин Зигнитис не имел никакого отношения к нашей группе.

– Вы же все слышали, – возразил Дронго, – он имел самое непосредственное отношение ко всему, что здесь происходило. Это он предложил Северцову, Ваккеру и Ефимову отправиться в такое далекое путшествие. И он знал клиента, который будет все оформлять. Я думаю, нам нужно попросить капитана предоставить нам списки всех пассажиров. Проверим, кто из них так или иначе мог быть связан с ювелирным бизнесом или с продажей драгоценных камней. Это бизнес достаточно специфический, и не каждый в нем разбирается. Может, на борту находится представитель крупной ювелирной компании...

– Который убил нашего Северцова, – закончила за него Лилия Леонидовна.

– Вряд ли представитель крупной компании или тем более ее руководитель стали бы опускаться до банального убийства. В крайнем случае такой человек нанял бы киллера, но не разрешил бы действовать на корабле, где будет находиться лично. Нет, теорию заговора иностранцев мы оставим в стороне. Боюсь, что подозреваемого нужно искать среди наших.

– Но это просто невозможно, – возразила Туманова, – вы же всех видели. Ефимов – просто пугливая тень, Ваккера вы считаете вне подозрений только потому, что он вас узнал. Вахидов занят любовью со своей девицей, и ему вообще на все наплевать. Остаются Шакеев и Помазков. Шакеев слишком стар, а Помазков слишком молод.

– А женщин вы вообще исключаете?

– Конечно, исключаю. Я его точно не убивала. У Зои слишком слабая кисть, чтобы нанести такие удары ножом. А наша Слепакова… Она женщина умная, волевая, сильная. Но зачем ей было убивать Северцова? И потом, она была занята сегодня ночью, – лукаво заметила Туманова.

– Так. Интересная мысль. Откуда все знают, где была сегодня ночью Нина Слепакова. Неужели на доске объявлений вывешивается расписание, кто и с кем ночует?

Туманова хохотнула, показывая дальние золотые зубы.

– Нет, – сказала она, – конечно, расписания нет. Но все пассажиры обращают внимание на такие отношения. Вы ушли вместе с ней сразу после ужина. И довольно долго сидели с ней на палубе, очень близко друг к другу. Я вас там видела. А потом вы ушли вдвоем. Ну и все сделали верный вывод. Она красивая женщина, а вы симпатичный мужчина. Почему бы вам не доставить удовольствие друг другу?

– Как мило, – растерянно произнес Дронго, – теперь буду знать, как поставлено наблюдение на нашем корабле. Вы случайно не увидели, кто еще к нам подходил, когда я сидел спиной к остальным пассажирам?

– Кажется, Зоя Ихелина, – охотно сообщила Туманова, – потом вы разговаривали с этим литовцем, я его фамилию всегда путаю. И, наконец, к вам подходил Помазков. Но он с вами не разговаривал. Постоял у вас за спиной и ушел.

– Помазков, – повторил Дронго. – Странно, я его не видел.

– Он стоял как раз за вашей спиной.

– А Слепакова его видела?

– Конечно. Он был рядом с вами. Я еще подумала, что вы его пригласите сесть рядом.

Дронго нахмурился. Про Помазкова вчера Нина ему ничего не говорила. Она даже не подала виду, что этот молодой человек стоит у них за спиной. Он не успел продумать эту мысль до конца, когда в каюту ворвался Клод Миго.

– Я дозвонился до всех трех магазинов, – сообщил полицейский. – Вы знаете, сколько человек купили такие бусы? Сорок два человека. И почти все были мужчинами среднего возраста. Сорок два. Как нам найти того, кто их купил для убийства?

– Женщины такие безделушки не покупают, – понял Дронго, – им нравятся бусы из драгоценных камней или хотя бы бижутерия. Ракушки их явно не прельщали. А мужчинам подобные сувениры нравятся.

– Не понимаю, чему вы радуетесь, – сказал Миго, – сорок два человека – это значит, мы ничего не найдем.

– Это значит, что многим пассажирам нравятся ваши безделушки, – заметил Дронго.

В дверь постучали. Они обернулись. В каюту осторожно вошел Вадим Помазков. Очевидно, после тщательного бритья у него иногда возникала аллергия на лице, так как на щеках были заметны красные пятна. Он вежливо поздоровался.

– Садитесь, господин Помазков, – показал Дронго на стул.

Помазков присел на краешек стула.

– Это господин Миго, сотрудник местной полиции, – показал Дронго на полицейского. – Госпожу Туманову вы знаете. Меня обычно называют Дронго. Вы наверняка знаете, почему мы вас пригласили. Сегодня ночью на корабле в своей каюте нашли убитого Игната Никодимовича Северцова.

Помазков судорожно кивнул.

– Убийца нанес ему несколько ударов, – сообщил Дронго, – но этого оказалось мало. Несколько часов назад рядом с почтой был найден труп другого пассажира, туриста из Латвии, господина Зигнитиса. Разумеется, два убийства подряд не могли остаться незамеченными и не вызвать нашей соответствующей реакции. Поэтому мы хотели бы поговорить в том числе и с вами.

Туманова перевела эти слова Миго, и тот согласно кивнул головой.

– Не понимаю, чем могу вам помочь, но готов ответить на все ваши вопросы, – сказал Помазков.

– В таком случае начнем. Вы были знакомы с Северцовым до того, как попали в этот круиз?

– Нет. Я впервые увидел его в самолете, когда мы летели в Токио.

– А в Токио вы с ним не общались?

– Нет. Кажется, нет. Только здоровались, когда встречались в ресторанах.

– Кого из пассажиров вашей группы вы знали до того, как сесть в самолет, вылетавший в Токио?

– Никого. Я знал только Лилию Леонидовну, так как оформлял у нее нашу поездку.

– К вам в Токио присоединилась еще группа прибалтов, – напомнил Дронго, – четыре человека. А из них вы кого-нибудь знали раньше?

– Нет, никого, – слишком быстро заявил Помазков, – они вообще летели не с нами. Они прилетели из Франкфурта и только случайно попали в наш самолет, вылетавший на Таити. Но я никого из них не знал.

– Понятно. А вчера вечером вы были на верхней прогулочной палубе?

– Кажется, был. Точно не помню. Я вообще старался обойти весь наш лайнер, чтобы все посмотреть. Интересно. Когда еще можно будет сюда попасть.

– Сегодня днем вы сходили на берег?

– Да, выходил. И даже купил разные безделушки. Там было очень забавно.

– Почту видели?

– Нет, не видел. А где находилась почта?

– В конце улицы. Никого из вашей группы вы не видели?

– Только Слепакову. Она была одна. Больше никого не видел.

Дронго подождал, пока Лилия Леонидовна закончит все переводить. И затем задал следующий вопрос:

– Значит, никого из прибалтов вы не знаете?

– Нет, – ответил Помазков. Он уже немного успокоился и даже сдвинулся к спинке стула, усаживаясь более удобно. И в этот момент Дронго его спросил:

– Вспомните еще раз. Может, вы знали кого-нибудь из вашей группы или из группы прибалтов, прибывших в этот круиз, до того как полетели в Токио.

– И вспоминать нечего. Никого, – уже более решительно заявил Помазков.

– Дело в том, что вчера днем я тоже был на смотровой площадке десятой палубы, – сообщил Дронго, – и если вечером я не заметил вашего присуствия, то днем услышал, как вы разговаривали с одним из пассажиров.

Помазков покраснел. Пятна на его щеках стали отчетливо красными.

– И я абсолютно случайно узнал голос человека, который с вами говорил, – продолжал Дронго, – перепутать было нельзя. Вы говорили по-русски, очевидно, решив, что вас никто не услышит. И этот человек говорил с очень характерным эстонским акцентом.

Помазков был уже красного цвета. Он умоляюще смотрел на Дронго, словно ожидая, когда тот замолчит. Но тот собирался продолжать.

– Этот человек спросил у вас, может ли здесь произойти нечто, неизвестное мне. И вы ему ответили, что не знаете и ничего не понимаете. Более того, вы сказали, что недовольны тем, куда вас привезли. Я отчетливо помню, что вы говорили про кучу денег, которую потратили, чтобы сюда приехать. Вы еще сказали, что собираетесь каким-то образом вернуть свои деньги. А ваш собеседник предложил никому не говорить, что вы знакомы. Вспоминаете?