Алексей Макеев - Лучше бы я был холостяком Страница 25

Дашенька скинула на ковер халат и, прижавшись ко мне нагим упругим телом, стала страстно меня целовать.

– Скажи, ведь я такая же грациозная, как та мэнская кошечка, которая живет у твоей Лариски? – спросила она вкрадчивым голосом.

– Моя супруга тоже сравнивает себя с этой тварью, – огрызнулся я. – Вы с ней словно сошли с ума.

– Почему ты так считаешь?

– Три бесхвостых кошечки на одного мужчину – это уже явный перебор. Ты даже не представляешь, с каким бы удовольствием я вышвырнул ее на улицу.

– Жену или кошечку?

– И ту и другую!

– Бедняжки! Им, наверное, было бы там неуютно?

– Мне все равно, – вновь огрызнулся я. – Больше не сравнивай себя с этой бесхвостой кошкой, если не хочешь, чтобы я вспыхнул от гнева. Я ненавижу эту тварь точно так же, как ненавижу свою собственную жену. Ласковая, безмозглая дура.

– Кто? Кошечка?

– И та и другая!

– Фу… Какие вы, мужчины, пакостники, – проворковала Даша, снимая с меня пиджак и галстук.

– Пообещай мне, что завтра утром ты никуда не пойдешь, – настойчиво потребовал я, осторожно обнимая ее за тонкую хрупкую талию.

– Этого я тебе пообещать не могу.

– Я вернусь из областного центра и обязательно поговорю с Ларисой.

– Не-е-ет… – вкрадчиво ответила Дарья. – Ты плохо меня знаешь! Ради своего будущего я пойду на любую подлость. Завтра, в первой половине дня, я уже встречусь с твоей женой!

– Может, ты все-таки дашь мне возможность самому уладить мои семейные дела? – озлобленно проворчал я.

– Нет! У тебя была такая возможность, но ты ее упустил. Больше тебе не верю.

Я машинально выглянул в окно, сквозь неплотно задернутые шторы. Стояла звездная ночь. Яркие фонари освещали приусадебный дачный участок, утопающий в гнетущей тишине.

– Мне совершенно наплевать на жену и на ее чувства. Я не хочу, чтобы ты волновалась, – тяжело дыша от негодования, произнес я, но при этом продолжал с наигранной нежностью поглаживать ее гибкую поясницу и покрывать ее лицо бесчисленным количеством поцелуев.

– Ты пробудешь у меня до утра? – улыбнувшись, спросила Дашенька, явно желая сменить тему разговора.

Ловким движением пальчиков она стала поспешно расстегивать пуговицы моей рубашки.

– Нет! Я уйду через несколько минут, – отрешенно ответил я. – Иначе не успею на важную встречу. Ты ведь не хуже меня знаешь, что все основные дела моего тестя решаются глубокой ночью. Надеюсь, ты проводишь меня до машины?

– Конечно, провожу, – огорченно ответила она и тут же лукаво добавила: – У нас с тобой осталось совсем мало времени. Давай не будем тратить его на пустые разговоры. Прижми меня крепче к своей груди. Я хочу быть твоей самой нежной и любящей женщиной…

Несмотря на то что у меня на душе было мерзопакостно, я все же обнял Дашеньку и крепко поцеловал ее пухленькие влажные губки.

15

На следующие сутки я смог вернуться из командировки лишь поздним вечером. Тягостные мысли о моем нелицеприятном разговоре с Дашенькой не давали мне покоя. Меня ни на одну минуту не покидало тревожное предчувствие надвигающейся беды. К сожалению, это предчувствие не было напрасным, и мои предполагаемые несчастья не обошли меня стороной. Переступив порог собственной квартиры, я сразу уловил на себе неприветливый леденящий взгляд Ларисы. В этот раз моя милая кошечка не была привычно обходительной и ласковой. Она, как мне показалось, даже в любое мгновение была готова выпустить наружу острые коготки.

– У моей милой кисоньки сегодня мрачное настроение? – подметил я, пытаясь скрыть чувство всевозрастающей тревоги.

– Надеюсь, ты неплохо провел время с молоденькой любовницей? – не ответив на мой вопрос, напрямую поинтересовалась она.

– Что за вздор? – вспылил я, стараясь сохранить пошатнувшееся самообладание. – Ты хоть иногда думай, о чем говоришь! Я целые сутки на ногах. Вкалываю, как проклятый, на твоего ненормального папашу. Вернулся домой, падая от усталости, а ты бесцеремонно набрасываешься на меня с какими-то нелепыми и необоснованными упреками.

– Ты считаешь, что у меня нет объективных причин для обвинения в твоей супружеской неверности? – поинтересовалась Лариса.

– Разумеется, нет никаких причин.

– Да неужто правда?

– Вне всяких сомнений, – твердо заявил я. – У тебя не только нет причин для подобных подозрений, но даже и мыслей таких быть не должно.

– Надо же… – всплеснув руками, воскликнула Ларочка. – Мой блудливый козел шастает в чужом огороде, а я, дурочка наивная, должна верить, что он ходит туда не ради пучеглазой козочки, а лишь для того, чтобы пощипать сочной зеленой травки.

– При чем тут козел? Это еще что за блатное выражение?! – возмутился я с напыщенной суровостью.

– Если обгадился, так лучше стой и молчи! Слушай внимательно и не перебивай, а не то за себя не ручаюсь! Я не такая наивная дурочка и не стану делать вид, что абсолютно ничего не замечаю… – отпарировала Лариса, окинув меня уничижительным взглядом.

– Ты вообразила всякую нелепую чепуху, а я должен выслушивать твои несправедливые оскорбления? Должен терпеть…

– Да не только должен, а обязан и будешь терпеть! Это не у меня, мой милый, а у тебя последнее время слишком часто начали появляться признаки мигрени. Это не я, а ты постоянно ссылаешься на головную боль и физическое недомогание.

– Ничего удивительного. Сказывается перемена климата, – как можно серьезнее проговорил я. – Переезд с Кольского полуострова в среднюю полосу…

– А я все никак не могла понять, почему в нашей постели ты изображаешь из себя утомленного больного человека? Была уверена, что подобным образом пытаешься избавиться от моей пылкой и страстной любви. Все гораздо проще. У тебя, оказывается, обострение затянувшейся акклиматизации…

– Может, не совсем так, но что-то в этом роде…

Она горько улыбнулась и тут же сказала:

– Тогда понятно, почему последнее время ты входишь в нашу спальную комнату с таким кислым отчужденным видом.

– Вздор!

– В следующий раз, прежде чем укроешься одеялом, посмотри в зеркало.

– И что я там увижу кроме своей уставшей физиономии?

– Что ты увидишь? Взгляд затравленного зверя, которого лишили свободы и вынуждают войти в железную клетку.

– Зачем же так утрировать? – нахмурившись, возразил я. – Много работы. Физическая усталость. Считаешь, так легко, имея два высших образования, выступать в роли малообразованного бандита, выколачивающего из преуспевающих бизнесменов их кровно заработанные деньги? Да если хочешь знать, я вообще нахожусь на грани нервного срыва.

– Да ты еще заплачь. Пусти скупую мужскую слезу, может быть, я пожалею, – съязвила Лариса и тут же добавила: – Думаешь, я такая глупенькая и ничего не вижу, и ни о чем не догадываюсь? Вот что, милый! Надеюсь, ты не забыл обещание моего папочки? Могу напомнить. Если ты меня обидишь, то он тебя кастрирует, как шелудивого блохастого щенка!

Она посмотрела таким коварным взглядом, что у меня мгновенно обострилось чувство вины и пропало всякое желание оправдываться. Я угодил в лабиринт, из которого не мог найти выход. В принципе, стоило ли удивляться Ларочкиному негодованию? По складу характера она целиком и полностью была схожа со своей мэнской кошечкой, которая наверняка была сродни дикой пантере. Во всяком случае, эта тварь была одной породы с кровожадным хищником. Возможно, именно поэтому бесхвостая питомица моей супруги бывает тихой и кроткой до тех пор, пока ее гладят по шерстке, но стоит лишь провести рукой в противоположном направлении, как она начинает фыркать и показывать хоть и мелкие, но острые хищные клыки. Уж кто-кто, а я точно знал, что у Ларисы были все основания если не выгнать меня из дома, то изрядно поцарапать мое лицо.

– Я даже не стану выдумывать, будто тебя где-то и с кем-то видели, – сказала Лариса, вернув меня в реальный мир из моей задумчивости. – Я женщина и прекрасно чувствую, что у тебя появилась любовница. Более того, я даже догадываюсь кто именно!

В моей голове зашевелились извилины. Мой мозг начал усиленно работать.

– Прекрати, Ларочка, – возмутился я. – Перестань выдумывать всякую ерунду. Я ведь хорошо понимаю, что в тот период времени, пока усердно выколачиваю бабки из толстобрюхих бизнесменов, ты скучаешь от одиночества и изнываешь от скуки. У тебя невольно разыгралось воображение…

Я подошел к ней и нежно поцеловал в щечку и мочку ушка.

– Очень сильно тебя люблю, – прошептал я. – Только тебя и никого больше. Ты у меня самая красивая, самая желанная и дорогая моему сердцу женщина! Я часто не бываю дома, но все мои мысли только о тебе. Я не могу дождаться того момента, когда вновь увижу тебя, услышу твой певучий звонкий голос и почувствую твое теплое дыхание. Я люблю тебя, воробушек мой маленький! Кошечка моя ласковая… Я хочу целовать твой носик, твои глазки! Я хочу тебя любить…

– Так в чем же дело? – резко оттолкнув меня, спросила Лариса.