Александр Овчаренко - Последний козырь Президента Страница 25

Я расслышал фамилию погибшей, которую дежурный по рации сообщил инспектору, успев за время погони «пробить» по компьютеру данные на владельца автомобиля. Погибшую девушку звали Вероникой Судзиловской. Имя было мне незнакомо, но оно дало сознанию какой-то толчок, кратковременный, как искра, импульс, после которого что-то в моей душе повернулось, и я начал играть не по правилам.

Покачиваясь, словно пьяный, я подошёл к горящему автомобилю и стал на колени. Милиционеры среагировали быстро и под крики зевак оттащили меня в сторону. Однако за мгновенье до этого я успел сорвать с шеи цепочку и бросить в огонь.

– Слышишь, придурок! Ты что в огонь бросил? – сняв фуражку и утирая пот со лба, спросил сержант. Стоя на коленях с поникшей головой, я упорно молчал.

– Я тебя, идиот, спрашиваю! – повысил голос слуга закона. – Ты что в огонь бросил?

– Оставь его, Федоренко, – приказал ему лейтенант. – Видишь, он не в себе, да и что он мог бросить? Не гранату же?

– Да нет, не гранату, – подтвердил Федоренко. – Там что-то на цепочке было.

– Кольцо, – подал я голос.

– Чьё кольцо? – не понял лейтенант.

– Её кольцо, Вероники, – пробубнил я, не поднимая головы. – Эту машину, – кивнул я в сторону костра, – я подарил ей три года назад. А через месяц после моего подарка она ушла! Оставила кольцо на туалетном столике, и ушла.

– Вы утверждаете, что за рулём была ваша жена? – переспросил лейтенант, который быстро «прокачал» сложившуюся ситуацию.

– Да, утверждаю. Моя жена – Вероника Судзиловская.

– Точно, Судзиловская! – подтвердил сержант. – Мне сейчас эту фамилию по рации дежурный сообщил. Всё ясно!

– А мне не очень, – завёлся лейтенант. – И зачем это Вы, гражданин, обручальное кольцо в огонь бросили? Это что за обряд такой? Вы, случаем, у психиатра на учёте не состоите?

– Я три года носил её кольцо на груди, как талисман! Всё мечтал, что мы помиримся, станем жить опять вместе, и я ей кольцо верну. Вот, дождался!

– Складно поёшь, – недоверчиво произнёс лейтенант. – Только мне кажется очень подозрительным, как это ты вдруг оказался на месте ДТП, в котором по странному стечению обстоятельств погибает твоя бывшая жена.

– Нет здесь ничего странного, – быстро сориентировался я. – Мы договорились с ней встретиться, и что она меня подберёт на этой остановке.

– И она к тебе на встречу отправилась со своим хахалем? – встрял сержант.

– Про её парня я ничего не знаю. Мы с ней к нотариусу должны были ехать, жилплощадь делить.

В ответ лейтенант только шумно выдохнул и махнул на меня рукой.

– Сейчас «Скорая помощь» подъедет, – сообщил сержант Федоренко. – Может, его на обследование послать?

– С какого хрена его обследовать? – окрысился лейтенант. – Он что, пострадавший, или участник ДТП? Нет? Тогда пускай катится на все четыре стороны! Криминала за ним нет, а его семейные дела – это его личная головная боль!

В это время с воем подъехала пожарная машина, и пожарники, сноровисто размотав брезентовые рукава, принялись тушить то, что осталось от Вероники Судзиловской, её парня и подаренной несчастным мужем машины. Обо мне все тут же забыли, и я рванул за угол, к ближайшему банкомату: успеть снять деньги со счёта до того момента, как зафиксируют мою смерть.

Если кто-то не знает, то поверьте мне на слово: быть мёртвым очень удобно. После смерти с вас снимается вся ответственность. Ну, какой со «жмурика» спрос? Да никакого! Все его прегрешения списываются автоматически. Как пел незабвенный Владимир Семёнович Высоцкий:

«Обо мне невеста отрыдает честно!

За меня ребята отдадут долги»!

Долгов, кроме как перед Родиной, у меня нет. Ради неё я этот спектакль и затеял. Друзей и невесты, по большому счёту, тоже нет. Есть подследственные, знакомые, коллеги по работе, целый сонм юных морально нестойких прелестниц, а вот друзей, оказывается, нет. Я где-то читал, что одиночество – удел настоящих профи. Возможно, это действительно так, но как-то нехорошо получается, даже обидно! Выходит, что и за гробом идти некому, и доброе слово перед последним салютом произносить будет только мой начальник, да и то по казённой необходимости.

Впрочем, Катенька Воронцова возможно и прольёт пару горючих слезинок, но что-то мне подсказывает, что утешится она быстро. Ну да бог с ними со всеми, как-нибудь переживу! Точнее, уже пережил. Комплексовать и мучиться – удел живых, а я ныне пребываю в «Стране Теней». Однако даже у покойника, особенно такого, как я, есть обязательства.

С того момента, как я бросил в горящий автомобиль свой офицерский жетон с личным номером, который, кстати, не горит и не плавится, я автоматически выпал из списка живых. Впрочем, до времени «Ч», когда милицейские криминалисты среди пепла и праха в виде фрагментов обугленных человеческих костей обнаружат мой офицерский жетон и примут решение, что вторым погибшим при аварии был полковник ФСБ Каледин, у меня есть реальная возможность подготовить почву для закрепления этой версии.

После того, как я благополучно опустошил банкомат, сняв всю имевшуюся у меня на счету наличность, я вынул из сотового телефона сим-карту и раздавил её каблуком. Такая же участь постигла сотовый телефон и банковскую карту «Visa».

Всё! Теперь электронным способом меня отследить невозможно. Дальше необходимо организовать свидетелей, которые бы под присягой показали, что накануне моей безвременной кончины лично видели, как я садился в автомобиль красного цвета. Это несложно, надо только иметь терпение. Москва – город современный, и чего-чего, а уж иномарок в нём хватает!

Я занял позицию на обочине шоссе, которое примерно километр никуда не сворачивало, и меня было видно издалека. Минут двадцать стоя на обочине, я внимательно вглядывался в поток машин, пока не показался автомобиль красного цвета иностранного производства. По моим расчётам, свидетели вряд ли запомнят марку машины, так как всё их внимание будет обращено на цвет, поэтому подыскивать автомобиль один в один, нет необходимости.

Я просемафорил зажатыми в руке купюрами и нужная мне иномарка, как ручная, подъехала к бетонному бордюру. С водителем, франтоватым пареньком, мы сговорились быстро. Парень не прочь был подзаработать, поэтому через полчаса мы въехали в элитный посёлок «Алые паруса» и покатили прямо по центральной улице – улице Роз, к корпусу 3А, где расположена моя квартира. Когда я был жив, моим мимолётным подружкам очень нравился её номер – 69, который они расценивали как добрый знак предстоящих любовных утех.

Выйдя из машины возле своего подъезда, я специально задержался подольше, оговаривая с водителем условия оплаты, если последний согласится подождать. Нужно, чтобы как можно больше жильцов запомнили меня в последний день моей жизни рядом с красной иномаркой. Водителя никто из них видеть не мог, поэтому их будущие показания должны звучать примерно так: «Своего соседа Кантемира Каледина я последний раз видел (или видела) такого-то числа, примерно около 11 или 12 часов (точно не помню). Он вышел из подъезда с большой спортивной сумкой в руках, после чего сел в поджидавший его красный автомобиль. Марку автомобиля и номер назвать не могу, но помню, что машина была иностранного производства».

Из подъезда я вышел покачиваясь, с большим армейским баулом в руке, в недрах которого имелся необходимый минимум для перехода на нелегальное положение. Возле машины я споткнулся, и дверцу открыл со второй попытки. Пусть думают, что в машину я сел пьяным. Во время поездки я должен заснуть на заднем сиденье и смерть моя должна быть лёгкой, можно сказать, незаметной.

Интересно, поверит ли во всю эту историю Баринов? Этого на мякине не проведёшь! Хотя с первого взгляда вроде бы всё логично и укладывается в созданный мной образ плейбоя и гуляки. Однако старый лис в генеральских погонах вряд ли поверит в банальное дорожно-транспортное происшествие. Наверное, покрутит в руках мой закопчённый офицерский жетон и назначит проведение дополнительных экспертиз. Даже если он раскусит мой хитроумный план – не страшно. Он всё просчитает и поймёт. Возможно, меня будут искать, и возможно даже найдут, но в контакт со мной вступать не будут. Лично я поступил бы именно так. Главное, что для всех остальных, включая моего заклятого «друга» Таненбаума, я мёртв.

Когда я сел в машину, водитель на меня подозрительно покосился, но ничего не сказал.

– На Казанский, – отдал я распоряжение и откинулся на подушки заднего сиденья.

Часть 2. Тень невидимки

В каждом сомнительном деле единственное средство не ошибиться – это предполагать самый худший конец»

Глава 1. Без гарантии на успех

Вот уже месяц, как я живу на нелегальном положении. Если быть юридически точным, то я вообще-то не живу: месяц назад я погиб в банальном ДТП. В день имитации своей смерти я прервал все контакты с миром живых и ушёл в подполье. Сделал это я не для остроты ощущений, а с целью уйти из-под негласного контроля.