Дмитрий Сафонов - Ласковый убийца Страница 25

Кольцов знал четыре позы и каждый раз использовал все, но в разной последовательности. Себя он считал тонким знатоком секса и думал, что неотразим.

Надя все так же покорно прятала голову у него на груди и собственной инициативы никогда не проявляла, зато исправно всхлипывала, вскрикивала и постанывала, что сильно укрепляло Кольцова в мысли, что он – "мужик шикарный", "настоящий мужчина", "вымирающий вид", "покоритель женских сердец" и так далее: в такие моменты он придумывал себе множество хвалебных эпитетов.

Так продолжалось уже два месяца – время, вполне достаточное для того, чтобы одному из любовников стало скучно.

А первому стало скучно Кольцову, что естественно – так устроены все мужчины: если им долго не дают желаемого – они недовольны, дают быстро – снова недовольны, если девушка неопытна – им неинтересно, если чересчур опытна – непременно шлюха, – одним словом, тоска по идеалу приводит мужчин в состояние вечного движения. Хорошо это или плохо?

Кто может ответить однозначно? Женщинам это, конечно же, не нравится, но их реакция вполне предсказуема – различия между полами очевидны даже при беглом внешнем осмотре. С другой стороны, именно так обновляется генофонд.

В этом вечном мужском поиске есть нечто изначально трагическое: ведь идеал расплывчат настолько, что становится абсолютно неразличимым; поиск ведется практически вслепую, наудачу, наугад; "я не знаю, что именно я ищу, но непременно узнаю, как только увижу"; поиск ради поиска – так поддерживается постоянное движение; "каждая последующая хуже предыдущей" – закономерный финал.

Не доезжая до Останкино, Кольцов понял, что не хочет сегодня видеть Надю.

– Разворачивайся! – сказал он водителю. – Едем домой. Что-то я немного устал…

Сергей молча кивнул и включил левый поворотник.

Довольно быстро – несмотря на час пик и повсеместные пробки – они подъехали к дому Кольцова. Он тяжело вздохнул, повертел в руках ненужный букет и кинул его на переднее сиденье, к водителю:

– На, подаришь кому-нибудь.

Обычно председателя фонда "Милосердие и справедливость" везде сопровождал телохранитель, но на время амурных свиданий Кольцов его отпускал. Поэтому он сказал шоферу:

– Поезжай, я потом тебе на пейджер скину, во сколько завтра надо быть здесь, – хлопнул дверцей и пошел по направлению к подъезду.

– Козел, – сквозь зубы процедил водитель и мягко тронулся с места.

Кольцов смело входил в темные подъезды – один, без охраны. Да и кого ему было бояться? Прикрытый с одной стороны "чеченцами", а с другой – опричниками майора Прокопенко, он особо не заботился о собственной безопасности. К тому же не было никакого смысла на него давить – Кольцов являлся лицом чисто номинальным и ничего не решал.

Он со злорадством вспомнил, как на них однажды пытались "наехать". Офис фонда "Милосердие и справедливость" только-только открылся. Штат был совсем небольшой: Кольцов – руководитель, его секретарша, два профессиональных бездельника, которые были оформлены почему-то как "менеджеры" и уборщица.

Еще было несколько человек из "чеченской" бригады, которые числились сотрудниками, но появляться на работе каждый день им не было никакого смысла.

Офис располагался в маленьком особнячке в одном из тихих переулочков в районе Бронных улиц – где-то между Малой и Большой.

Примерно через неделю после открытия офис навестили несколько ребят характерной внешности – неброской и запоминающейся одновременно. Старший с ухмылочкой прошел в кабинет Кольцова и сел напротив него. Лица его Кольцов не запомнил, помнил только, что у него очень дурно пахло изо рта. Настолько дурно, что Кольцов был вынужден закурить, лишь бы перебить чем-нибудь этот противный запах.

Говорили очень вежливо; старший интересовался, чем новоиспеченный фонд собирается заниматься, да какие источники финансирования, а потом – между делом – предложил свои услуги в области охраны.

И вроде бы между делом, но довольно настойчиво.

Кольцов объяснил, что они в охране не нуждаются. Старший нехорошо улыбнулся и сказал, что в охране нуждаются все. Кольцов повторил, что они – не нуждаются, потому что у них охрана уже есть.

Старшего это почему-то разозлило. Он перегнулся через стол и, брызгая капельками желтой слюны, выдвинув вперед нижнюю челюсть, быстро забормотал, что если Кольцов "гонит порожняк", то он ему "кишки выпустит", что он хочет "забить стрелку с его крышей", "перетереть вопросы" и все в таком духе.

С трудом сдерживая брезгливость, Кольцов согласно кивнул и сказал: "Понятно, понятно. Когда и где вы хотите встретиться?"

Старший ответил: "Завтра здесь, в это же время."

Поднявшись, мафиози вышли, по пути разбив цветочный горшок и сунув по морде одному из "менеджеров" – просто так, от нечего делать.

Кольцов тут же позвонил Прокопенко и Макаеву. Немногословные подчиненные майора прибыли через двадцать минут. Опросили всех, забрали пленку с видеозаписью (в офисе было несколько камер скрытого наблюдения) и уехали. Пообещали приехать назавтра в назначенное время.

"Чеченцы" вообще приезжать не стали. Макаев заверил Кольцова, что "все будет нормально".

На следующий день, когда вчерашние нежданные визитеры снова появились в офисе, их ждал сюрприз.

В кабинете за столом Кольцова скромно сидел молодой человек с пухлой папкой под рукой. Он окинул профессиональным взглядом всех сразу – вроде бы мельком, но каждый почувствовал, что молодой человек посмотрел в глаза именно ему и, чтобы не терять понапрасну время, вытащил из кармана удостоверение.

– Садовников! – окликнул он старшего. – Иди сюда, посмотри!

Тот подошел. Не раскрывая удостоверения, молодой человек показал поближе заветные буквы, которые золотом были вытиснены на красной корочке. Затем убрал документы в карман и открыл папку на первой странице. И хорошо поставленным голосом, но негромко – все стояли, опасаясь проронить хоть слово – прочитал всю биографию старшего – от момента рождения и до сегодняшнего дня. Подчеркнул интонацией состав семьи бедолаги Садовникова и адреса квартир, где он может скрываться.

– Ты все понял, Садовников? – строго, как учитель – отпетого двоечника, спросил в завершение молодой человек.

Старший молчал.

– Иди сюда, почитай.

Стульев в комнате больше не было. Кольцов стоял у окна и курил. Старший подошел к столу и хотел было взять папку, но молодой человек положил на нее белую, ухоженную руку.

– Так читай.

Дверь открылась и вошли еще несколько молодых людей, точные копии первого: рослые, плечистые, с уверенными мягкими движениями и властными повадками. Они бесцеремонно расставили всех гостей вдоль стенок и обыскали.

– Читай, Садовников. Твои люди будут ждать на улице, а то здесь душно.

Садовников остался, а прочих вывели за дверь. Но на улице – еще один сюрприз! – их погрузили в грузопассажирскую модель "Газели" – цельнометаллический фургон без окон и с большой боковой дверью. А там уже сидели два "чеченца" с короткими автоматами на коленях и радостно улыбались.

– Поехали покатаемся, – с ужасным акцентом сказал один и широко ощерился, обнажая ровные белые зубы.

Экскурсия за город оказалась не очень веселой. Одного из людей Садовникова расстреляли, второго – задушили веревкой. Двух оставшихся отпустили и посоветовали обо всем молчать. Даже не посоветовали, а как-то лениво порекомендовали: мол, что будет, если ослушаетесь, вы уже видели, а в остальном – ваше дело. Словом, специально никого не запугивали.

В это же время в офисе Кольцова молодой человек посмотрел на часы и сказал, закрывая папку:

– Вот что, Садовников. Ты видишь, что мы знаем о каждом твоем шаге. Тебе от нас просто некуда деться. И ссориться с нами не стоит. Поэтому, если хочешь жить спокойно, без проблем – охраняй этот офис. Круглые сутки. Только офис – большего от тебя не нужно. Остальное – не твое дело. Но сюда – чтобы ни одна тварь не заходила. Понял? Все эти ваши "стрелки", "базары" – тоже под твою ответственность. Будешь официальной "крышей", понял? Но если только дернешься или расскажешь кому-нибудь – все. И пупкам своим то же самое передай. Свободен, Садовников, – и молодой человек так посмотрел на него, что стало ясно – повторения не будет.

Старший ошалело направился вон из кабинета, но был остановлен окриком молодого человека:

– Охранять снаружи. Я надеюсь, ты это понял? Внутрь не заходить, – и сверлил его взглядом до тех самых пор, пока за ним не закрылась дверь.

Кольцов все это время стоял у окна, сорил табачным пеплом на подоконник и думал: "Вот что значит профессия! И у тех, и у других одна и та же задача – подавить противника. Прежде всего подавить морально, потому что устраивать перестрелки вовсе не обязательно. И как все-таки отличаются профессионалы – специально обученные лучшими специалистами в своей области – от любителей. Дилетантов, по большому счету."