Елена Яковлева - Красное бикини и черные чулки Страница 25

И только после этого до меня дошло, что в руке у Медузы горгоны — пистолет!

ГЛАВА 17

Пистолет — это уже чересчур, вы не находите? По крайней мере в мои планы подобные расклады не входили. Что делать? Заорать? Ага, и тогда эта стерва с пистолетом в меня же первую и пальнет. Милицию вызвать? Но телефон в сумке, а сумка на кухне. И вообще, даже если мне все-таки удастся дозвониться, милиционеры поспеют как раз к нашим с Козой свежим трупам, над которыми еще будет клубиться пороховой дым. Нет, нужно срочно придумать что-нибудь пооригинальнее! Такие вот соображения промелькнули в моем воспаленном сознании за считанные секунды, хотя на бумаге и заняли целый абзац.

И выход нашелся! Нашелся! В виде ковровой дорожки, расстеленной через прихожую! Была не была, я рухнула на колени и выдернула эту самую дорожку из-под ног кровожадной Вицихи. Надо признать, приложилась она отменно. Выронив пистолет, с грохотом растянулась во весь рост, неуклюжая, как манекен. Секретарша тоже не растерялась, подхватила отлетевшую в сторону пушку и наставила ее на поверженную противницу, которая все еще барахталась по полу, запутавшись в полах черной накидки.

— Ладно, я вызываю милицию, — бросила я через плечо, направляясь за оставленной на кухне сумкой.

— Стоять! — прозвучала мне в спину отрывистая команда.

Кому это она, подумала я, прежде чем обернуться. Если Медузе горгоне, то логичнее было бы сказать: «Лежать». Каково же было мое разочарование, когда до меня дошло, что грозный окрик Козы предназначался именно мне. А окончательно меня добило то, как спокойно и уверенно она в меня прицелилась и твердо повторила свое требование:

— Я сказала: стоять!

— А вот это уже глупо, — обиделась я. — И неблагородно. Все-таки я вас спасла, а вы отвечаете мне черной неблагодарностью…

Коза ничего мне не ответила. Просто не успела, потому что на полу снова закопошилась Вициха и даже предприняла попытку вцепиться в хозяйкину лодыжку, которую та с успехом предотвратила, лягнув скандальную гостью ногой.

— Лежать, тварь! — рявкнула секретарша, и это было так непохоже на робкую невзрачную пигалицу, какой она мне представлялась прежде, что мне стало совсем уж нехорошо. Что там у нее на уме, пойди проверь! У супружницы Вице мотивы более чем прозрачные, чего не скажешь об этой униженной и оскорбленной.

Сами подумайте, о чем печется Медуза горгона? Вернее, о ком? О репутации своего благоверного, которая может серьезно пострадать из-за компрометирующей ее (эту репутацию) фотографии, кстати сказать, увидевшей свет стараниями все той же Козы. Теперь о Козе. Она, как нам с вами доподлинно известно на данный момент, не только обнародовала пикантный снимочек, но и фальсифицировала его. А ответа на вполне законный вопрос, зачем она это сделала, по сию пору нет как нет. И к чьему телу прилеплена голова убиенной Шамаханской царицы, Коза, между прочим, тоже не призналась. Ведь ясно же, что на коленях у Вице вовсе не Медуза горгона. Но и не Коза опять же. Не Медуза, не Коза, не Пахомиха… Да кто же, в конце-то концов?

Можно, конечно, немного пофантазировать на эту благодатную тему и, не особенно напрягая извилины, выдать на-гора банальную и более чем вероятную повесть о подружке вероломной Козы. Подружке, с которой паршивец Вице завел шашни, а квартиру собственной секретарши весьма неосмотрительно назначил местом амурных встреч. Наивно полагая, что серая мышка из приемной, обязанная ему всем, включая и квартиру, и в мыслях не посмеет шантажировать своего патрона. На том и погорел. Впрочем, туда ему, двуличному, и дорога, а вот мне позировать под дулом пистолета ну совершенно не с руки.

— Э-э… Послушайте… — попыталась я урезонить отважную низвергательницу дутых авторитетов. — Не понимаю, чего вы добиваетесь? Хотите, чтобы моральный облик вашего босса стал достоянием широкой общественности? Считайте, что вы в двух шагах от цели. Достаточно вам сказать, кто на фотографии, и дело сделано.

Коза равнодушно выслушала меня до конца и с брезгливой усмешкой пнула лежащую на полу Вициху:

— Ну что, может, и правда сказать? А то широкая общественность желает знать о тайных увлечениях своего вице-мэра. Особенно накануне выборов.

Медуза горгона только невнятно выругалась в ответ и повернулась на бок, как будто собралась вздремнуть.

Признаться, я уже приготовилась выслушать наконец захватывающую историю, когда Коза преподнесла мне очередной сюрприз, по части которых она, как выяснилось, большая мастерица.

— А чего это я распинаться буду? — задорно тряхнула она своими блеклыми кудряшками. — Пусть он сам все вам и расскажет. Мы ему сейчас позвоним, он и приедет…

— Это вы про кого? — поинтересовалась я с некоторой опаской.

— Да про него, про кого же еще, про нашего многоуважаемого, — хмыкнула Коза, переложила пистолет в левую руку, а правой взяла с журнального столика телефонную трубку и, можно сказать, не глядя набрала какой-то номер. — Виктор Степаныч? Узнали? Тогда, может, подскочите ненадолго? Как куда? Ко мне. Домой. Что, забыли адресок? Продиктовать? Не надо, вспомнили? А тут у меня, кстати, ваша женушка. Да-да, очень хочет вас видеть. Передать трубочку? Да я бы с удовольствием… Нет уж, вы лучше приезжайте поскорей, здесь и поговорите.

Итак, Коза позвала Вице, который приедет с минуты на минуту. Прямо не знаю, какую такую новую игру она затеяла, только ставки в этой игре росли в геометрической прогрессии. Одно меня смущало: вдруг эта самая игра совсем уж без правил? Где гарантия, что маленькое воспрявшее духом ничтожество из приемной не перестреляет своих обидчиков? А заодно и меня. Как нежелательную свидетельницу или просто под горячую руку. В состоянии аффекта, как пишут в милицейских протоколах.

Пока я обмозговывала свои безрадостные перспективы, Коза вернула трубку на рычаг и пытливо воззрилась на Медузу горгону, успевшую принять непринужденную позу загорающей на пляже купальщицы.

— Так, — перевела она взгляд на меня, развязала пояс на своем махровом халате, швырнула его мне и распорядилась: — Завяжи ей руки. И покрепче.

Ну вот, начинается. Я опустилась на колени рядом с раскинувшейся на полу Вицихой и обмотала ей руки поясом от халата. Как она на меня при этом посмотрела, ну просто до печенок достала. А я подумала, что мне впору объединяться с ней, на этот раз против Козы. Но поскольку они обе еще те штучки, придется одной сражаться на два фронта.

— А теперь — ноги! — снова скомандовала Коза, а на пол полетел мужской брючный ремень.

С Медузиными ногами я провозилась довольно долго. А что вы хотите, какая у меня квалификация в таких-то делах. И покуда Коза по-хамски меня понукала, я все размышляла, а где же ейный козлик, в смысле законный супруг, ремень от штанов которого, без всякого сомнения, будет фигурировать на громком уголовном процессе. Судить, как вы догадались, станут Козу. За что — покажет самое ближайшее время. Но мне почему-то хотелось верить, что не за убийство. И уж по крайней мере — не за мое.

Вице явился в рекордно сжатые сроки. Через девять минут, сама по часам засекала. Слов нет, городишко у нас не очень чтобы большой, не Москва и даже не Амстердам, и все же прыть он продемонстрировал недюжинную. Прилетел, как на крыльях, сам весь бледный, а лоб в испарине. Я это сразу заметила, еще когда дверь ему открывала под неусыпным контролем Козы. Эта пигалица так прикипела душой к пистолету, что ни на секунду не расставалась с ним. Может, в детстве с куклами не наигралась?

— Вы? — оторопело уставился на меня Ветлугин и замер перед дверью, и два дюжих охранника за его спиной тоже застыли с вытянутыми физиономиями.

— Как видите, — кивнула я, чувствуя, как в спину мне уперлось пистолетное дуло. Такое было со мной в первый раз в жизни, но, уж поверьте мне на слово, эту холодную железяку ни с чем не перепутаешь.

— Скажи: пусть проходит. Только один, — суфлировала сзади Коза.

— Проходите. Только один, — повторила я без всякого выражения. Как робот-автоответчик, предупреждающий об угрозе отключения телефона в случае неуплаты.

Вице побледнел пуще прежнего. Невооруженным глазом было заметно, что «проходить» в квартиру Козы, к тому же без сопровождения охраны, ему совершенно не улыбалось.

— А где Ирэн? — почему-то шепотом спросил он, преданно глядя мне в глаза.

Ну при чем здесь какая-то Ирэн, когда тут такие дела творятся, мысленно обозлилась я на Вице, а уж потом сообразила, что Ирэн — это Медуза Горгона, кретинка номер один, притащившая пистолет, в данный момент самым бесцеремонным образом упиравшийся мне под ребро. А я, если следовать заявленной логике, — кретинка номер два, потому что помогла взбесившейся. Козе завладеть Медузиной пушкой.

— Здесь она, здесь, — прошипела высунувшаяся из-за моей спины Коза и дружески поманила вспотевшего Вице пистолетом.