Владимир Свержин - Танцы на минном поле Страница 25

— Это точно, — подтвердил Ривейрас, — к отбою, вольно, разойдись!

— Приятных вам сновидений, — мило улыбнувшись, пожелала хозяйка.

— Сорок пять секунд — время пошло, лениво поднимаясь из глубокого кожаного кресла, завершил старлей.

Ривейрасу не спалось. Он вообще плохо засыпал на новом месте. Сказывалась приобретенная в Афгане привычка тщательно изучить окрестность до того, как заснешь, чтобы при случае знать, где проснешься. И, хотя все в этом доме, насколько успел изучить Владимир, свидетельствовало о надежности, хотя не ожидался внезапный налет «духов» и подъем по боевой тревоге — многолетняя привычка давала о себе знать. Полчаса он ворочался в непривычно мягкой постели, стараясь найти наиболее жесткий угол, потом, вздохнув, вылез из-под одеяла и, открыв жалюзи на окне, задумчиво уставился в ночь, туда, где на оконечности мыса негаснущей сигаретой мерцал маяк. Шум шагов в коридоре заставил его насторожиться, рука сама собой скользнула под подушку, обхватывая рукоять пистолета. «Нет, все в порядке — прислушавшись, подумал он — это Войтовский. Что, ему тоже не спится?» В дверь негромко постучали.

— Заходи, Миша. Что-то произошло?

— Да, нет, — покачал головой командир, — посоветоваться нужно.

— Прямо посреди ночи?

— А что? — удивился Михаил. — У меня тут кое-какие мыслишки появились на тему происходящего.

— Давай, выкладывай, — по ходу дела натягивая джинсы, кивнул Владимир.

— Как ты думаешь, весь этот шорох на побережье — это нормально?

— Что ты имеешь в виду? Продажу дач, усиление паспортного режима, или же что-то еще?

— И то, и другое, и третье, и четвертое, и пятое …

— В смысле?

— В смысле зоны экологического бедствия, в смысле поздних учений, в смысле усиления политической активности, о котором нам рассказывал Леша, и которое, как мы помним, странным образом совпадает с усилением кампании по борьбе с наркотиками.

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался Ривейрас, — что ты там накопал, признавайся.

— Да, пока ничего конкретного, — пожал печами Войтовский. — Но я тут посмотрел по карте, где находится район работы международной экологической экспедиции, где проходят эти самые маневры, и куда посылался на траление наш штурман Сережа, и вот, что получается: все вышеупомянутые действия происходят в одном, достаточно четко очерченном, районе Черного моря.

— В каком же?

— В том самом, где, по утверждениям океанологов, со дна происходит глобальный выброс сероводорода.

— Прости, — смущенно произнес Ривейрас, — не совсем понял, как это все может быть связано?

— Как-то связано, — задумчиво глядя на проблески маяка, произнес Михаил. — Ну, хотя бы тем, что поголовно всех, кто толокся в последнее время в этих местах, интересовало то, что находится под водой в этой части моря.

— Ну, с экологами тут более или менее ясно, — задумчиво начал Владимир.

— С остальными тоже, — обнадежил его командир. — Тебе в детстве сказочку дедушки Корнея Чуковского читали? «А лисички взяли спички, к морю синему пошли, море синее зажгли…»

— Ну? — не совсем понимая, о чем речь, заинтересовался Володя.

— С тех пор синее море горело неоднократно, и каждый раз — в этом районе.

— Шутишь?!

— Отнюдь. Вода, понятное дело, гореть не может, а вот сероводород — за милую душу.

От не реалистичности всего происходящего его зябко передернуло.

— Ты хочешь сказать, что ожидается большой пожар? — настороженно спросил он.

— Вполне возможно, — все так же, не отрывая взгляда от маяка, кивнул Войтовский. — Но тут есть сразу две странности: первая — кто-то наверху, с поистине глобальными возможностями, не желает подпускать кого бы то ни было к морю, и второе — те странные радиобуи, которые были выловлены во время траления.

— Да, мало ли, — пожал плечами Ривейрас, все еще пытаясь не верить в появившуюся у него догадку. — То, что к морю не пускают, так побережье действительно загажено донельзя, когда-то и порядок наводить надо, а буи — их по морю носится не меряно, одни для изучения течений, другие от спас средств, третьи — навигационные …

— Верно, — покачал головой Войтовский, — только те все заводские, а эти, как утверждает Сережа, самодельные. Как ты думаешь, для чего могут служить самодельные радиобуи в этом районе, исходя из всего того, что мы знаем о происходящем на Черноморском побережье?

— Ты хочешь сказать, что там бомба? — запинаясь, тихо произнес Ривейрас.

— Скажем так, я не исключаю такой возможности. Причем, заметь, если это бомба, то это не просто рогатая мина, и даже не затонувшая баржа с боеприпасами, это должно быть что— то настолько мощное, чтобы заставить первых лиц государства действовать с сумасшедшей скоростью.

— То есть, ядерная бомба, — прошептал младший компаньон агентства «Кордон».

— Скорее всего, Володя, скорее всего!

Глава 11

В отличие от вождя мирового пролетариата, лишенные возможности идти другим путем, следственная бригада прокуратуры в купе с группой Департамента ФСБ по борьбе с терроризмом шаг за шагом следовала по местам боевой славы пропавшей без вести команды подполковника Дунаева. Пребывание на железнодорожной станции, где состоялась перегрузка контейнеров с боеголовками в спецвагон для дальнейшей транспортировки в Энск-7, обогатила совместную команду новым жизненным опытом, но не прибавило к материалам следствия ни одной мало-мальски значимой детали. Тот же результат ожидал подполковника Крутыя, едва оправившегося от нервного потрясения, и на взлетно-посадочной площадке, куда три года тому назад приземлился армейский вертолет, доставивший поближе к железной дороге демонтированные боеголовки и группу сопровождения.

— Тут-то самое место, чтобы их перехватить, — бормотал себе под нос подполковник Данич, вышагивая полукилометровую дистанцию от железнодорожной платформы до взлетно-посадочной полосы. Предположения его были вполне правдоподобны, но каких-либо фактов, подтверждающих версию «волкодава», не было и в помине.

Последние месяцы полевой аэродром, использовавшийся для этой перевозки, находился в состоянии консервации. Никого, кроме четырех обтрепанного вида солдат и прапорщика, усиленно изображавших охрану объекта, в округе не было. Не осталось ни здесь, ни в архиве округа бумаг, которые могли бы пролить свет на то, каким образом боеголовки и сопровождающие их офицеры попали отсюда к ожидавшему их спецвагону. Еще хуже дело обстояло с ракетной позицией, на которой до высочайшего распоряжения базировались списанные ракеты. Полуразвалившиеся бараки — вот все, что осталось от этой клеточки ядерного монстра. Следующим в коротком списке перемещений пропавшей группы был вертолетный полк, дислоцированный на плато в горах Дагестана. Понятное дело, ни о каких боеголовках здесь речь и не шла. Прокуратура и ФСБ искали сгинувшую без следа группу офицеров, которая три года назад пользовалась вертолетом полка для выполнения специального задания.

Свидетелей и участников событий трехлетней давности нашлось не много. Те же, что отыскались, мало что могли прибавить к тем небогатым сведениям, которыми располагало следствие. — Будьте добры, тщательно вспомните, все, что было в день приезда группы, — в который раз повторял подполковник Крутый своим собеседникам. — Все мелочи, детали, мельчайшие несоответствия.

Сидевший перед ним мужчина, краснолицый майор лет сорока, обреченно глядел на следователя, пытаясь выудить из памяти детали заурядного рабочего дня трехлетней давности. Вот уже около года он исполнял обязанности начальника штаба полка, тогда же служил командиром одной из его эскадрилий. В этот день ему было приказано приготовить вертолет для специального полета, что он и сделал. В преддверии «полицейской акции» в Чечне «специальные» полеты не были чем-то из ряда вон выходящим, а потому припомнить один из них было, пожалуй, выше его сил…

— Ну-у, — тянул майор, глядя в окно, — с утра у нас было довольно туманно, потом понемногу развеялось…

Это была абсолютная правда. Зимой в здешних горах по большей части туманно и облачно, но раз уж вертолет взлетел, то можно с полным основанием предполагать, что погода все-таки установилась.

— Кому-нибудь в полку было известно, как выглядит подполковник Дунаев?

— Конечно, — кивнул начштаб. — В таком случае всегда принимают пакет с фотографией командира группы. Он хранится в штабе полка…

Крутый встрепенулся.

— …Но после операции его следует уничтожить.

— Черт побери, — передернул губами следователь. — Ладно, опустим. Вы могли бы узнать этого офицера по фотографии?

— Не знаю, — нерешительно пожал плечами майор. — Может быть, и мог бы. Я и видел-то его пару минут.

— Посмотрите, — представитель военной прокуратуры выложил на стол несколько снимков. — Есть ли он среди них?