Алексей Макеев - Спорим, что ты умрешь? Страница 25

— Подождите, — поморщился Ворович. — Ни хрена не понимаю. Зачем этот парень перебил кучу народа? Он на вид не столь уж сумасшедший…

— Да уж, — пробормотал Максимов. — Не дурнее других… Просто отмороженный по самую шею.

— Я не понимаю, как могло произойти… — потрясенно прошептал старик. — Алексей работает со мной две недели. Рекомендован лучшим другом как безупречный специалист… Как он мог у меня под носом…

— Ох и трудно с вами, Пал Палыч, — рассердился сыщик. — Хорошо, смотрите. Прибыл сыщик, можно начинать. Раннее утро, вы еще спите. Алексей спускается в подземелье, приникает к вентиляционной отдушине. Даже если вы проснетесь, обнаружив его отсутствие, ничего страшного, он скажет, что был в коридоре. С кого он хочет начать? Вероятно, с кухарки. Но Люсьен куда-то умотала, входит жена Душенина. Тоже вариант. Отворяется потайная дверь, появляется фигура в бесформенном балахоне, сжимает за горло, чтобы не кричала, и уволакивает к себе в преисподнюю. Пять минут, и все готово. Выйти можно через кухню, можно через люк — зависит от того, спите вы или нет. Признайтесь, Пал Палыч, сонливость напала в этом доме? А минеральная вода вам нужна, как воздух… После прогулки грех не поспать. А Душенин продолжает искать свою жену. Заходит на кухню. Доискался. А кухарка где-то бродит. Ну, не удается ей пересечься с Шевченко. Та ж история — с Виолой… — Максимов не сдержался, злость взыграла — пнул поверженного врага. Шевченко глухо выругался. — Что вам еще не ясно, Пал Палыч? Кухарка наконец-то появляется на кухне… Администратор пытается навострить лыжи. Шевченко стоит в арочном проеме у покоев шефа и случайно видит, как Ордынцев в полушубке удаляется из пансионата. Нервы сдали у администратора. О личном гараже он, безусловно, знает. Отличная возможность. Бежит подземным ходом, появляется в сарае в тот момент, когда запуганный Ордынцев тщетно пытается прогреть мотор. Возвращаясь назад, на всякий случай приближается к вентиляционной отдушине. А тут оголодавший Крайнев… Неудача с последним — приходится бежать через ваши апартаменты, выбираться в коридор, включать обратный ход, будить вас, примыкать к компании…

— Я одного не понимаю, — покачал головой старик. — Почему так много трупов?

— Не поверите, Пал Палыч. Ему просто нравилось. Редкий случай, когда работа, за которую платят деньги, доставляет удовольствие.

Старик насилу распрямил спину.

— Вы славно потрудились, Константин Андреевич, — в глазах зажегся потусторонний блеск. — Когда освободитесь, зайдите ко мне в номер. Я должен передать вам одну вещь.

— Ну, вот теперь порядок, все как положено, — капитан Булавин вложил исписанные листы в папочку и без сожаления ее захлопнул. — Свидетели, преступник, люк в апартаментах Ровеля… Его нашли в пустом камине, отлично сливается с кладкой — любопытное решение, детектив. А главное, трупы. Согласитесь, без последнего жестокие, зверские преступления выглядели бы как-то… нежизненно.

Максимов угрюмо молчал.

— Не обращайте внимания, детектив, — немного смутился полицейский. — Здоровый цинизм, знаете ли…

— Он слишком здоровый, — пробурчал Максимов. — Вы посещаете этот дом уже в третий раз, капитан. А могли ограничиться одним визитом — первым. Пятеро людей были бы живы. Каково им сейчас на том свете? За что? Вам приятно будет ложиться каждый вечер в постель, зная, что они оттуда, — Максимов показал пальцем в потолок, — смотрят на вас?

— Перестаньте, — вспыхнул капитан. — Вы сейчас договоритесь, будто это я виновен в их смерти… Ладно, детектив, не будем состязаться в красноречии, я тоже мог бы примитивно доказать, что ваша косвенная вина в их смерти тоже имеется… Кстати, вы поставили интересный вопрос: ЗА ЧТО? Я пока не слышал вразумительного ответа: за что нормальный с виду человек убил кучу незнакомых людей?

— Понятия не имею, — пожал плечами Максимов. — Все мы немного чокнутые, капитан. Поговорите с постояльцем по фамилии Ровель — возможно, он внесет некоторую ясность. Хотя лично я почему-то сомневаюсь…

Ровно в полночь заглянувший в гостиную человек мог бы стать свидетелем любопытного зрелища. На красивом венском стуле перед горящим камином сидел угрюмый человек. Глаза неподвижно смотрели на вырывающиеся из углей язычки пламени. Движения, которые он совершал, были скупы и однообразны. Из толстой пачки честно заработанных долларов он вынимал по одной купюре, медленно опускал в огонь и отрешенно наблюдал, как забавно бумажки сворачиваются в трубочку, корчатся, рассыпаются прахом. Пачка денег неуклонно уменьшалась. По мере ее похудания лицо человека разглаживалось, на губах рисовалось подобие улыбки. Ему нравилось то, что он делает. Но для постороннего наблюдателя это выглядело, конечно, безумием.

— Вы сошли с ума… — прошептал в ужасе дворецкий, вырастая за спиной. — Что вы делаете, несчастный?.. А ну, немедленно прекратите…

— Назад! — прорычал человек, резко поворачивая голову. — Это не ваши деньги, уважаемый. Заткнитесь и ступайте вон!

И снова погружение в медитацию, сопровождаемое улыбочкой и вялыми монотонными движениями. Бумажки тихо ежились, пропадали. Огонь разгорался, поленья потрескивали. Сбывалась мечта идиота — он всегда хотел посмотреть, как сгорает смысл человеческой жизни…

Только к утру представителям центра «СПАС-001» удалось разрезать намертво сжатые стяжки на воротах. «Предельно уродская конструкция, — жаловались специалисты. — Громоздкая штуковина, а заблокировать — не хрен делать». В десять утра Максимов доехал до дома, бросил машину и поднялся в квартиру.

— Ты такой стремительный, папа… — пробормотала Маринка, сладко потягиваясь. — А сегодня у нас что — воскресенье или понедельник?.. Слушай, — она уселась размочаленной русалкой на кровати, — а если сегодня понедельник, то я должна быть в школе, нет?

— Воскресенье, Мариша, — успокоил Максимов и, дабы не смущать ребенка, вышел из детской. Но поспать не удалось. Позвонила Екатерина. Она всегда звонит в тот момент, когда он спит или уронил что-то такое, требующее немедленной уборки.

— О, — обрадовалась Екатерина. — Ты вернулся к нашим баранам, Костик?

— Вернулся, — подтвердил Максимов.

— Живой, не арестованный… Просто праздник для души, командир. То есть дело о так называемых убийствах на модном горном курорте завершилось полным хеппи-эндом?

— Да уж, Катюша, — невесело усмехнулся Максимов. — Отхеппиэндили меня по самое не валяй…

— А по самое не валяй — это куда? — не поняла Екатерина. — Странные у тебя формулировки, Костик.

— Я потом тебе объясню, — вздохнул Максимов. — А сегодня я ленивый, как Обломов. Дай поспать, Катюша, ладно?

Он повесил трубку, рухнул на диван и безжизненным взором уставился в потолок. Он не знал, есть ли во всей этой истории хоть один человек, принявший концовку за хеппи-энд. Разве что случайно выживший…

А еще интересно, куда отнесут это дело старик Ровель и прочие невидимые товарищи: к победам или поражениям агентства «Профиль»?