Леонид Словин - Хозяин берега Страница 25

- Игрушка, - сказал Миша Русаков. - Ни один милицейский катер не догонит. А это дополнительные баки с горючим, - он ткнул в "сигары". Используются в военной авиации.

Я показал Мише на причал - Русаков накрыл лодку маскировочной сеткой, поднялся ко мне.

- На судне полный порядок, - он полушутливо бросил руку к фуражке.

мы подошли к "Ниве". Я достал завернутые в "Водный транспорт" пленки.

- Это кассеты, Миша, - сказал я. - Очень важные для нас. Положи их подальше. И помни: о них никто не должен знать. Вернешь их только мне...

Миша улыбнулся:

- Хорошо, Игорь Николаевич!

Пленки, жегшие мне руки всю вторую половину ночи и утро, были теперь в надежном месте, я мог не бояться, что у меня их выкрадут из кабинета, из дома, из машины.

Облака начинали рассеиваться. С моря приближалось небольшое судно, похожее по классу на "Александра Пушкина". Белые буруны сопровождали его с обеих сторон. Оно передвигалось словно в кипящей воде...

- Это "Спутник" рыбнадзора. - Миша подал мне руку. Он все хорошо понял. - Не беспокойтесь. Все будет в полной сохранности... Вы домой?

- Нет, надо проехать еще в одно место...

При свете дня Второй тупик Чапаева выглядел грязным рядовым мостком в клоаке гигантского, безбрежно раскинувшегося вокруг Нахалстроя. Грубо окрашенные заборы. Мусор вокруг единственного контейнера. Узкий цементированный тротуарчик с навечно оставленными при его создании вмятинами чьих-то сапог. Гнилостный запах напоминал, что Каспий, как ни говори, находится все-таки во впадине, где все разлагается быстрее, чем наверху.

Дважды прошел я из конца в конец, пытаясь решить, попала ли машина, которую я преследовал накануне, сюда, в тупик. Или в тупик попал я сам, а машина свернула на другую улицу.

Обе версий имели одинаковые права. Водитель мог и свернуть, и поставить машину во двор, тем более что сначала я проехал мимо ВторогоЧапаевского и лишь потом, не обнаружив ее впереди, вернулся.

- Помощь не требуется?

Я увидел мужчину в теплом рыбацком ватнике. Он стоял рядом с дощатым туалетом, напротив забора, - я не сразу заметил его.

Должно быть, он довольно долго наблюдая замоими передвижениями.

- Чапаевских - два тупика? - поинтересовался я.

- Целых четыре. - Он подошел ближе, лицо его показалось мне знакомым. - Смотрю и думаю, что водному прокурору понадобилось в нашем тупике?

Я узнал его.

"Баларгимов... Напарник Ветлугина по последней его охоте на качкалдаков..."

- Материал о самовольной застройке... - Я сам удивился собственной находчивости. - А вы? Ваш дом тут? Он открыл калитку.

- Заходите, посмотрите, как мы живем. Я взглянул вдоль улочки, показавшейся мне вымершей, - вокруг не было ни единой души, не доносился ни один звук.

- Ну что ж. - Я не заставил просить себя дважды.

Маленький двор под стать был каркасно-засыпному ящику, типовому жилищу самстроя. Никакой машины нигде я не обнаружил. Во дворе я увидел песок, несколько крафтпакетов с цементом - хозяин что-то строил. Еще дальше виднелся сарай.

- Сюда. - Дверь открывалась прямо в комнату, прихожей не было.

Вдоль узкого пенала стояли подряд буфет, газовая плита, две узкие, с металлическими спинками, кровати.

На полу с самодельными половиками играли два ясельного возраста малыша. В конце пенала висела занавеска, там была вторая комната.

- Знакомься, - сказал Баларгимов женщине, показавшейся из-за занавески. - Это новый водный прокурор.

- Добро пожаловать. - Жена Баларгимова была русская - с открытым, приятным лицом, пышной грудью, с русым тугим пучком на затылке. На голом предплечье я увидел синюю татуировку - "Нина". - Как вам наши хоромы?

- Уютно, хотя и тесновато, - признал я. - А зимой? Не холодно?

- Газ обогревает... Жара, хоть двери настежь! А выключишь - тепло сразу выдувает.

- Другое жилье не обещают?

- Кому мы нужны? Если сами не позаботимся, о нас кто подумает?

Она взяла с буфета маленькие, послевоенные еще часы "Звездочка", подкрутила, положила на место.

Буфет был старый - с семейными фотографиями между стекол. Фотоснимки чередовались со старыми поздравительными телеграммами. Была тут и завоевавшая мир неизвестная японская девушка, интимно мигающая с фотографии.

Разговор не получался - позади себя я постоянно ощущал присутствие настороженно-притихшего Баларгимова.

- Что же вы, пешком от самой прокуратуры? - подал он голос. - Или на автобусе ехали?

- Служебной машиной.

- Вроде я не видел ее...

- Она у парикмахерской Гарегина. Я спрашивал, где Чапаевские тупики. На всякий случай я дал понять, что меня будут искать здесь.

- Да вы садитесь, - предложила хозяйка. - Какая правда в ногах...

- Надо ехать: дела... - сказал я.

- У всех дела. - Малыши потянулись к ней. - Да вы не спешите! Может, чайку?

- Прокурор так не придет, чтоб чай тут с тобой пить, - подал голос Баларгимов. - Наверное, соседи что-нибудь наговорили... - Он все стоял у порога. - Богатства наши кому-то спать не дают...

Женщина подняла с пола наперсток и положила на буфет рядом с фарфоровыми рыбками и пачкой молочной смеси. Японская девушка интимно мигнула мне, не меняя выражения лица.

Рядом я увидел фотографию молодой пары - парень в белой сорочке, при галстуке, в шапке рассыпавшихся волос, прижимал к себе улыбающуюся счастливую невесту в белой фате.

- Сын? - Я кивнул на снимок.

- Нет. - Она отстранила малышей. - Это племянник мужа...

Баларгимов за моей спиной нетерпеливо переступал с ноги на ногу. Я простился. Хозяйка пригласила:

- Заходите, если окажетесь в наших краях...

- А я уж решил, что вы стрижетесь в Доме быта... - Согомоныч повторил тезис: - У каждого человека парикмахер должен быть, как домашний врач, свой! И я хочу сделать вам предложение. Вы будете каждый день бриться у меня, и я буду следить за вашей прической...

Я не ответил, и Гарегин, видимо, воспринял мою заминку как раздумье о совместимости моего высокого должностного статуса с возможностью пользоваться услугами наемника капитала. Он быстро сказал:

- Впредь я это буду делать бесплатно. Я поинтересовался:

- А из чего же вы будете извлекать свою капиталистическую прибыль?

- Такой клиент, как вы, создает репутацию заведению. Всякое капиталистическое производство тратит значительную часть средств на рекламу. Вы будете моей рекламой...

- Боюсь, что меня обвинят во взяточничестве. Или, в лучшем случае, в злоупотреблении служебным положением... Он замахал руками:

- О чем вы говорите! Вы же на суше! Не в акватории. А кроме того, у нас священная традиция оказывать уважение людям, это называется "хэрмет" подарок бескорыстия...

- Если вы хотите, чтобы я поддерживал вашу рекламу, давайте оставим разговоры про хэрмет.

- Будет лучше, если вас станут подвозить ко мне на персональной машине...

Под ровное вибрирование воздуха у моего уха я вернулся к открытию, сделанному мною во Втором Чапаевском тупике.

"Свадебная фотография!"

Жениха - смуглого, с длинными волосами и выдававшимися вперед скулами, в белой, с галстуком, сорочке - я видел впервые... А вот невесту я узнал. Я ее видел вместе с рыбинс-пектором Пуховым вечером, накануне его гибели.

"Вера - жена Умара Кулиева! Выходит: Умар Кулиев - племянник Баларгимова!"

Наемник капитала снял с меня пеньюар, провел щеточкой по затылку, отошел, любуясь своей работой.

- Мое призвание - стричь! А вы, спасибо вам, первый человек, который называет меня правильно. Все остальные дикари зовут меня Георгин Самогоныч... Именно поэтому я предлагаю вам бриться и стричься у меня бесплатно.

Из автомата на углу я позвонил Орезову:

- Достань фотографию Баларгимова и любым способом предъяви ее Вахидову. Только срочно...

6

В прокуроре, надзирающем за местами заключения, я узнал своего сверстника - уроженца того берега. Когда-то нас даже знакомили. Он поднялся мне навстречу - тяжелый красавец с традиционными усиками, как две. капли воды похожий на Эдика Агаева.

- Игорь, - напомнил я.

- Фурман. Это имя. Не фамилия.

- Как имя оно даже симпатичнее.

Мы посмеялись. Я сел и перешел к делу.

- Меня интересуют осужденные по делам, отнесенным к подследственное(tm) водной прокуратуры. Не все, конечно. А только по неисполненным приговорам. Есть такие?

- Одно. - Фурман нагнулся, вынул из тумбочки заварной чайник, налил в него из графина воды и достал кипятильник. На столе появились пиалы, сахарница. - Приговор вошел в законную силу, но еще не приведен в исполнение. УмарКули-ев. Высшая мера наказания.

- Его не помиловали?

- Нет, Учли просьбы трудящихся. Да вот, если хочешь... - Фурман достал из сейфа несколько бумаг, одну протянул мне.

Я прочитал:

"Президиум Верховного Совета... Учитывая степень тяжести совершенного преступления и то, что личность Кулиева представляет исключительную опасность для общества, Президиум постановил ходатайство о помиловании отклонить".