Александр Аде - Год сыча Страница 25

– Привет, – обращаюсь к ней по-приятельски. – Айда со мной, разговор есть.

– Ага, так я и пошла, – огрызается она.

– Ай-ай-ай, – журю ее. – Нехорошо, детка, ведешь себя с папочкой Корольком. Ну, не упрямься, ты же хорошая девочка.

Секретарша шустро переводит взгляд с меня на Катушку и обратно, в ее кошачьих зенках пламенеет безудержное любопытство. Катушка молча встает и вместе со мной выходит на улицу. Без слов забираемся в «жигуль».

– Послушай старого сыча, малышка… – произнося эти слова, я и впрямь ощущаю себя древним и мудрым. – Я в этой жизни много повидал и кое-что понял…

– И понимай себе. Мне-то что?

Голосок у Катьки звонкий, но есть уже в нем чуточная хрипотца, словно соседствуют в курьерше нынешняя девчонка и будущая прокуренная баба.

– Эх, Катушка, Катушка, куда катишься? Небось, пока квасилась в своем детдоме, мечтала о светлой и красивой любви, а когда обрела свободу, совсем с катушек слетела. Решила: вот сейчас явится он, ласковый мальчик и унесет в волшебную страну лямуров. И пошла влюбляться. А опыта жизненного – кот наплакал. Прожженные городские девчонки и те попадают в скверные истории, а уж ты после детдомовской оранжереи и вовсе влипла. Все твои ухажеры – мразь как на подбор, будто нарочно их выбирала. Да найди ты себе простого нормального парня, чего тебя к ублюдкам-то тянет? Неужто криминальной романтики захотелось?

– А мне теперь все равно, – заявляет Катушка, ее косо поставленные глаза светятся зло и отчаянно. – Моя жизнь кончена.

– Ну и дуреха. Судьба твоя в самом начале. Да, признаться, побаловалась ты лишку. Ну ничего. Отныне твоим воспитанием займется папаша Королек. Замуж тебе, девка, пора. И родить сразу двойню. А потом еще тройню. Тогда, может, избавишься от тяги к уркаганам.

– Неужто хорошего мужа найдешь? – спрашивает она с насмешкой, на донышке которой плещутся недоверие и надежда.

– Найду. Будешь довольна. А теперь топай. И запомни: я не позволю тебе пропасть.

Гляжу, как за ней захлопывается входная дверь, и сам себе удивляюсь. Какое мне дело до толстоватой, не шибко умной девахи, которая так и лезет на нож или в каталажку? Что я Гекубе и что мне Гекуба?.. Чудной ты пацан, Королек.

6 сентября. Четверг. Когда появляюсь в маминой квартире на пару с Ларисой, мама слегка шалеет: пухленькая Кло, это было еще понятно, но притащить перезрелую бабу!.. Похоже, в ее глазах я падаю низко, как никогда. Предложив нам перекусить, она удаляется смотреть сериал.

Время детское, около восьми, и по идее должно быть еще светло, но из-за низких неподвижных туч, скрывающих смиренное солнце сентября, мир за кухонным окном мрачен и тревожен.

Скоро должна появиться потасканная иномарка, чтобы увезти Леточку с подружками к Серому.

– К чему такая таинственность? – брюзжит Лариса. – Как я поняла, это квартира вашей матери. Скажите прямо, что мы здесь потеряли?

– Погодите минутку, – я умоляюще складываю ладони. – Очень скоро все разъяснится. А пока, пожалуйста, наведите на резкость подзорную трубу.

Лариса возится с инструментом, всем своим видом демонстрируя высшую степень недовольства, и озирает окрестность.

– Ну и где обещанный сюрприз?

Едва она заканчивает эту фразу, как во двор въезжает черная «тойота» и тормозит у подъезда Чукигека. Лариса, не догадывающаяся о том, что артисты уже собрались, и вот-вот поднимется занавес, продолжает что-то говорить. Но я перебиваю ее:

– Видели здоровяка, который так грациозно вперся в подъезд? Вскоре он покажется снова. С ним будут три девушки. Глядите внимательно, может, кого-то из них узнаете.

Вздохнув, Лариса приникает к трубе. Интересно, как она отреагирует на то, что увидит?

Вот напряглась, не веря своим глазам, повернула ко мне помертвелое лицо, с которого словно сполз загар, как клещами стиснула мою руку:

– Лета!

– А сейчас – бегом! – командую я.

Сломя голову скатываемся по лесенке, вылетаем на улицу, впрыгиваем в «жигуль». И вот уже моя лошадка, набирая скорость, вливается в поток других коняшек с электрическими глазами, бензиновой кровью и стальным сердцем.

Мне нет необходимости следовать за красными и желтыми огнями «тойоты», конечную цель путешествия знаю наизусть и гоню «жигуль» в уже знакомом направлении. Наконец, впереди возникает неясная громада леса. Она плавно уходит влево, и там же, слева, появляется спортивно-увеселительное заведение Серого. Останавливаю «жигуль». Черная тачка как раз подкатывает к потаенной дверке, и мы застаем волнующий момент: девчонки перемещаются в здание для дальнейшего использования.

– Что это?.. – потерянным голосом спрашивает Лариса, потирая лоб. – Ничего не соображаю… Куда ее привезли?

– В публичный дом для избранной публики, – жестко растолковываю я ситуацию.

– Но… но как же так? Мне… мне нужно к ней!.. – Она собирается вылезть из «жигуля», но я останавливаю ее:

– Погодите. Сначала кое-что необходимо объяснить. Ваша дочь наркоманка…

– Что? – слабо вскрикивает Лариса.

– … и ей уже не помочь. Как я представляю, дело здесь налажено четко. Барышень из приличных семей приучают к наркотикам. В конце концов, наступает момент, когда девочкам денег на «колеса» уже не хватает. А красть не позволяет совесть. И однажды во время ломки, когда они согласны на все, лишь бы получить свою маленькую долю счастья, им говорят: «Отныне у тебя будет вдоволь наркоты, отменная еда и шмотки, но расплачиваться будешь собой. Нет, это не заурядный дом терпимости, где проституток имеют все, кто захочет, старцы и сопляки. Твоими клиентами будут сильные мира сего». И девочки соглашаются. Для них это едва ли не лучший вариант.

Послушайте, Лариса. Вы можете прямо сейчас кинуться вызволять свою дочь. Правда, в бордель вас просто не пустят. Можете устроить скандал, обратиться в милицию. Но тогда, скорее всего, труп Виолетты обнаружат в каком-нибудь заброшенном подвале. И диагноз будет однозначным: смерть от передозировки наркотика.

Да и стоит ли ее спасать? Она по-своему счастлива, обретя Музыку, видения, в которых летает после того, как впрыснет очередную дозу. Считайте, что она уехала от вас в другую страну, улетела на иную планету. Но остался мерзавец, который создал конвейер по производству проституток-наркоманок для услаждения нужных людей. Виолетта погубила себя ради того, чтобы он стал депутатом и поднимался все выше, к сияющим вершинам карьеры. Значительные люди здороваются с ним, улыбаются, похлопывают по плечу. Еще бы, ведь он – такой затейник – предоставляет им маленькую приятную расслабуху: интеллигентных девочек, умненьких и начитанных, с которыми можно не только удовлетворять потребность плоти, но и общаться по душам…

– Увезите меня отсюда, – хрипло просит Лариса.

Доставляю ее домой. Теперь остается только ждать. Не дергаться, не суетиться. Терпеливо ждать, когда с тяжелым скрипом повернутся жернова Судьбы.

20 сентября. Четверг. День выдался на редкость теплым. Небо чистое, солнце ласковое, точно вернулось лето. Но деревья стоят наполовину голые, неприкаянные, и асфальт усыпан ржавыми скрюченными листьями. Останавливаю «жигуль» возле ларька, торгующего дарами матушки-земли. Толстая продавщица с крашеными волосами цвета яичного желтка швыряет на весы связку бананов, засовывает в пакет и называет цену.

Ненавижу, когда меня дурят. Лучше заплачу дороже, зато буду знать, что взвесили более-менее точно и не слишком обсчитали. Противно, когда из тебя делают лоха. Женщин обычно не обманывают так нагло, как мужиков, нас – по-черному, особенно тех, кто помоложе и в жизни преуспевает. А я, как на грех, выгляжу именно таким.

– Это называется «на бросок».

– Че? – отзывается она, прищурившись. Сразу видать, бесстыжая, не обремененная интеллектом злобная баба, с которой лучше не связываться.

– Вы не дали стрелке весов успокоиться, и они показали завышенный вес, который я к тому же не заметил. Если хотите, могу назвать еще пару-тройку приемов охмурения покупателя. В порядке ликбеза.

Она внезапно пугается, наверное, решив, что напоролась на контролера или дотошного чиновника. И по этому испуганному лицу я узнаю ее.

– Вера?

Удивленно открыв рот, она всматривается в меня.

– Королек, ты?

– Он самый.

– Сто лет тебя не видала. Кем работаешь-то?

– Частный сыщик.

– Ух ты! А я вот… – С грустной иронией она разводит руками, указывая на свой тесный фруктово-овощной мирок. – Женат?

– Есть такое.

– А я не замужем. По глупости влюбилась в одного гада. Девчонкой еще была. Он мне всю душу испоганил и смылся, паразит. Потом другого подлеца встретила. Жениться обещал. Ребенка мне сделал и тоже свалил. Все мужики сволочи… Это к тебе не относится, – торопливо обрывает себя Верка, – ты хороший. Но согласись, среди вашего брата попадаются всякие.

Соглашаюсь, хотя, по-моему, дряни хватает и среди прекрасного пола.