Хвост Скорпиона - Дуглас Престон Страница 25

– Значит, вы полагаете, что сумеете добиться значительного сходства с оригиналом?

– Я в этом уверена.

– Прекрасно. – Лэтроп взглянул на часы, отодвинул стул и встал. – Я должен бежать домой, иначе не успею приготовить ужин. Однако мне не терпится увидеть конечный результат. Вы управитесь до завтра?

– Надеюсь, что да.

Неожиданно Лэтроп жестом фокусника достал откуда-то папку и положил на стол рядом с Кори.

– Мой трактат о лошадях и мулах, – пояснил он таким тоном, будто лишь сейчас вспомнил об этом.

Он придвинулся вплотную к Кори, нависая над ней. Слишком близко, как ей показалось.

Немного поколебавшись, она открыла папку. Внутри обнаружилась рукопись, полная грамматических ошибок, зачеркиваний и накаляканных на полях дополнений.

– Вы не работаете на компьютере? – спросила Кори.

– Техника мешает потоку мыслей.

– Понимаю.

Похоже, мысли и впрямь текли по страницам бурным потоком. Настоящий словесный понос, подумала Кори.

Лэтроп заискивающе улыбнулся:

– Но вы ведь обещали причесать текст, помните?

Кори замялась:

– Э-э… С удовольствием отредактирую вашу статью, но в таком виде я с ней работать не могу. Извините. Сначала ее нужно напечатать.

От Лэтропа повеяло холодом.

– Прошу прощения, но вы сами предложили мне помощь.

– Я не отказываюсь от своих слов, – ответила Кори. – Но я же не секретарша! Пожалуйста, попросите кого-нибудь набрать статью, а потом принесите мне. Иначе я над ней всю ночь просижу.

Ни слова не говоря, Лэтроп схватил папку и вышел за дверь. Сила его негодования была так велика, что напряженная атмосфера сохранилась в лаборатории даже после его ухода.

18

Подскакивая на ухабах проселочной дороги, джип въехал в ворота ранчо, сделанные из двух древесных стволов с поперечной перекладиной наверху, в середине которой был прибит чуть скособочившийся череп длиннорогой коровы породы техасский лонгхорн. Пыльная подъездная дорожка вела к ранчо, построенному из кирпича-сырца и окруженному высокими тополями и оградой из жердей.

Шериф Уоттс припарковал машину на тенистой площадке рядом со старым прицепом для перевозки скота и вылез из машины. Кори последовала его примеру. Задняя дверца распахнулась, и адвокат-историк Фонтейн тоже выбрался из автомобиля. Хотя он не узнал реконструированное лицо, Уоттс пригласил Фонтейна на всякий случай, рассчитывая на его обширные познания в области местной истории.

– Спросим у деда, – сказал Уоттс Кори. – Он прожил здесь всю жизнь, целых восемьдесят лет, и память у него как у слона.

– Так мило, что вы привлекли к расследованию свою собственную семью, – ответила Кори.

– Они будут только рады поучаствовать в этом.

Уоттс поднялся по деревянным ступенькам широкого крыльца, открыл дверь и прошел на кухню. Казалось, помещение застыло во времени и не менялось с середины пятидесятых годов, но при этом сверкало чистотой и не выказывало никаких признаков солидного возраста. Линолеум с узором из разноцветных прямоугольников, занавески с ковбоями и лошадьми, округлые очертания холодильника «Фриджидер», плита с хромовой отделкой – не кухня, а музей стиля модерн середины века. Но в отличие от музея здесь витали ароматы кофе и свежеиспеченного печенья.

– Бабушка, дедушка, это я, Гомер! – прокричал шериф.

В дверях кухни показалась пухленькая женщина в клетчатом хлопковом платье. Широко раскинув руки, она заключила Уоттса в крепкие объятия. Тот слегка смутился, и бабушка его выпустила.

– А это кто?

– Коринна Свенсон, агент ФБР. Я тебе про нее рассказывал.

Женщина явно оказалась застигнута врасплох, но сумела быстро скрыть свое удивление:

– Приятно познакомиться, агент Свенсон.

– Взаимно, миссис Уоттс.

– А-а, и мистер Фонтейн здесь! – воскликнула бабушка шерифа, когда в кухню вошел адвокат. – Проходите в гостиную, мистер Уоттс там отдыхает.

Кори прошла следом за хозяйкой в уютную комнату с каменным камином. На стенах и каминной полке красовались кубки и наградные доски. Старик, развалившийся в кожаном раскладном кресле, был одет в клетчатую рубашку и брюки с подтяжками. При появлении гостей он потянул за рычаг, и кресло приняло вертикальное положение.

– Пожалуйста, не вставайте, – поспешила сказать Кори, но хозяин уже встал и протянул ей руку.

– Эдна, принеси гостям печенья и кофе. Или, может, молочка хотите?

– Нет, спасибо, не утруждайтесь, – ответила Кори.

– А вот я никогда не откажусь от домашнего печенья, – с улыбкой произнес Фонтейн.

– Это правильно. Эдна, неси кофейник и побольше печенья – на всякий случай.

Опершись на стоявшую рядом с креслом трость, дедушка шерифа снова сел.

– Присаживайтесь вон там, юный агент Свенсон. – Затем он указал на мягкий двухместный диванчик. – Ну а для вас, мистер Фонтейн, мы приберегли почетное место.

– Благодарю, – ответил Фонтейн. Его голубые глаза блеснули за стеклами круглых очков. – Но я вам уже говорил: за пределами зала суда я просто Чарльз.

– Кстати, о зале суда. Я ведь так и не расплатился с вами за то, что вы потратили столько времени на это распроклятое дело о принудительном отчуждении частной собственности.

Но Фонтейн лишь отмахнулся:

– Ради вашей семьи я на все готов.

Кори села, положив свою папку-гармошку рядом со стулом. Шериф занял место в дальнем углу комнаты. Между тем миссис Уоттс вернулась с подносом, на котором стояли кофейник, сливочник, сахарница, чашки и ваза с печеньем.

– Пожалуй, я все-таки выпью чашечку, – сказала Кори.

Все утро она страдала от недостатка кофеина, к тому же аромат крепкого черного кофе был просто восхитителен и не шел ни в какое сравнение со слабой бурдой, которую пили в Альбукерке.

– Так я и думал, – произнес старик, наполняя ее чашку. – Едва вас увидел – сразу распознал в вас любительницу кофе.

Миссис Уоттс тоже села.

– Как твое ухо? – спросила она у Гомера.

– Нормально. Уцелело, разве что боевой шрам останется. Будет чем похвастаться, когда уйду на покой и тоже сяду в такое кресло.

– Все-таки зря ты не снес Риверсу дурную башку, – заметил старик.

Шериф рассмеялся:

– Зато в федеральной тюрьме ему точно окажут теплый прием.

Повисла пауза. Для поддержания разговора Кори сказала:

– Впечатляющая у вас коллекция наград! Вы в юности были чемпионом? Играли в футбол?

Фонтейн усмехнулся, а старик хохотнул в голос.

– Я тут ни при чем, – ответил он. – Это награды за меткую стрельбу, и все они принадлежат нашему Гомеру.

Кори взглянула на шерифа и с удивлением увидела, что тот слегка покраснел.

– А вы не знали? – спросил старик. – Гомер стреляет без промаха. Господи, да он на одних только чемпионатах Национальной