Забытая девушка - Карин Слотер Страница 25

Огонек вспыхнул на конце спички, когда Рики чиркнула по коробку. Она поднесла пламя к своей сигарете. Ее щеки втянулись. Она выпустила дым с резким кашлем. Эмили вспомнила, что сказал Блейк, когда его сестра впервые закурила: «Ты выглядишь как человек, который курит, потому что считает, что это круто, а не потому, что хочет».

Эмили пошла навстречу ветру к краю променада. Она положила руки на перила. Внизу вокруг свай бурлило море. Она почувствовала легкие брызги на своем лице. Ее щеки все еще горели от ощущения, что Клэй крепко прижимает ее к себе.

Рики всегда умела читать ее мысли.

– Ты спрашиваешь меня про Нардо, а что насчет тебя и Клэя?

Эмили сжала губы. Четыре года назад Клэй решил, что секс только усложнит динамику отношений в группе. Из этого указа Эмили поняла, что он в ней не заинтересован, потому что Клэй всегда находил способ получить то, что хотел.

Она ответила Рики:

– В это время в следующем году он будет в Нью-Мексико.

– Это не так далеко, разве нет?

– Это почти тысяча девятьсот миль. – Эмили произвела расчеты по формуле из «Альманаха старого фермера» своего отца.

Рики закашлялась со ртом, полным дыма.

– Сколько времени займет поездка?

Эмили пожала плечами, но она знала ответ.

– Два или три дня, в зависимости от того, сколько останавливаться.

– Ну, мы с Блейком будем в самом центре, в Ньюарке, в старом, добром Делавэрском. – В улыбке Рики была заметна грусть. Единственный положительный момент, который можно было найти в трагической смерти родителей Рики и Блейка, было судебное разбирательство, обеспечившее финансирование их обучения в колледже. – Кстати, а как долго оттуда ехать до тебя?

Эмили почувствовала себя отвратительно, потому что не посчитала расстояние между «Фогги Боттом» и Университетом Делавэра. Но она все-таки рискнула предположить:

– Пара часов максимум.

– А Нардо будет в Пенн, если его отец даст на лапу нужным людям. Это всего в нескольких часах езды от УД. – Рики явно решала какое-то уравнение. – Значит, это совсем недалеко, правда? Ты сможешь прыгнуть на поезд в любое время и увидеться с нами.

Эмили кивнула, но боялась заговорить. Ей ужасно хотелось плакать, она разрывалась между отчаянным желанием изменить свою жизнь и таким же отчаянным желанием навсегда остаться под безопасной сенью клики.

Если Рики и чувствовала что-то похожее, то ничего не говорила. Вместо этого она молча курила. Она поставила ногу на нижнюю перекладину перил и хмуро смотрела на море. Эмили знала, что она ненавидит воду. Родители Блейка и Рики погибли в результате крушения лодки, когда близнецам было четыре. Большой Эл был хорошим опекуном, но нерадивым родителем. То же самое можно было сказать про предков Нардо, которые вечно были или в командировке в Нью-Йорке, или в отпуске на Майорке, или на благотворительном вечере в Сан-Франциско, или на турнире по гольфу в Тахо, или где угодно еще, где не было Нардо. Что касается родителей Эмили… Ну, про родителей Эмили особо нечего было сказать, кроме того, что они ожидали от нее успеха.

Как ни странно, только в жизни Клэя были любящие взрослые, которые всегда были рядом. Морроу усыновили его после смерти матери. У него было четыре сестры и один брат, и все они где-то существовали, но он никогда их не упоминал, не говоря уже о том, чтобы связаться с ними. Наверное, потому, что Морроу воспринимали его как бесценный дар от самого Господа Иисуса Христа. А Клэй не любил делиться.

– Эм? – спросила Рики. – Что с тобой происходит в последнее время?

– Ничего, – Эмили одновременно пожала плечами и покачала головой. – Я в порядке.

Рики стряхнула пепел в океан. Она слишком хорошо считывала мысли Эмили.

– Это так странно, правда? Мы все на пороге того, чтобы начать новую жизнь, но при этом до сих пор здесь, да?

Ограда задрожала, когда Рики топнула ногой, указывая, что «здесь» – это именно здесь, рядом с дайнером ее дедушки. Эмили была рада, что ее лучшая подруга испытывает то же чувство перелома. Она не могла сосчитать, сколько раз они незаметно выскальзывали из дайнера, пока мальчики обсуждали, кто из Ангелов Чарли самая сексуальная, или цитировали «Монти Пайтон», или пытались угадать, кто из новеньких девчонок в школе уже делал это.

Эмили знала, что чувство товарищества между ней и Рики пропадет, когда они окажутся в разных колледжах.

– Фу, – Рики с отвращением взглянула на свою сигарету, которую выкурила только наполовину. – Ненавижу эти штуки.

Эмили наблюдала, как Рики швыряет бычок в океан. Она старалась не думать, что он может сделать с рыбой.

Рики сказала:

– Ты изменилась после вечеринки в прошлом месяце.

Эмили отвернулась. На нее снова напала плаксивость. И тошнота. И дрожь. Она слышала звон печатной машинки, которая доходит до конца строки. Щелчок отъезжающей назад каретки. Она представила, как один за другим подскакивают рычажки с литерами и заглавными буквами набирают слово:

ВЕЧЕРИНКА.

Она ничего о ней не помнила. Это было не то же самое, что забыть ключи или домашнее задание. Эти маленькие оплошности существовали в контексте, который мозг Эмили мог восстановить. Она могла представить, как бросила ключи на стол, а не в сумку, как отвлеклась во время урока или просто забыла записать задание. Когда она пыталась вспомнить ночь вечеринки, ей не удавалось зайти далеко. Бетонные ступеньки, ведущие к внушительным дверям дома Нардо. Темно-коричневая плитка в холле. Глубокая гостиная с золотой люстрой и массивной панелью телевизора. Огромные окна с видом на бассейн. Стереосистема, занимающая целую стену. Колонки почти что с Эмили высотой.

Но все эти детали касались не конкретной ночи. Они всплывали из бесчисленного количества других ночей, когда Эмили говорила, что ночует у Рики или делает уроки с подругой, с которой не разговаривала уже много лет, а на самом деле все они шли к Нардо, чтобы напиться, поиграть в настольные игры, посмотреть кино или накуриться марихуаной и обсудить, как исправить несовершенный мир, который они скоро унаследуют.

Ночь той вечеринки была настоящей черной дырой.

Эмили вспомнила, как Нардо открыл входную дверь. Как Клэй положил ей на язык крошечный квадратик бумаги. Вспомнила, как сидела на одном из замшевых кресел.

А потом проснулась на полу в спальне своей бабушки.

– Ну, что ж… – Рики тяжело вздохнула, повернувшись спиной к волнам. Она положила локти на перила, ее грудь выпячивалась, как фигурка на капоте автомобиля. – Я