Охотник на людей - Лорет Энн Уайт Страница 25

Гейб — хороший человек. Хороший полицейский. Он сам прошел через личный ад и не собирается карать за ее прошлое. Он хотел поймать психопата, причинившего зло многим людям, сгубившего десятки человеческих жизней. Гейб заслуживает лучшего к себе отношения.

Но также она знала, что ей не избежать лобового столкновения — со своими собственными эмоциями, с ним, с командой криминалистов, которую он собирался вызвать сюда, со старым убийством, за которое ее еще могут судить. Ее главным побуждением было бежать поскорее отсюда.

Или она могла вернуться в участок, еще больше спутаться с сержантом Гейбом Карузо и, в конце концов, заплатить самую высокую цену.

Лишиться свободы.

Какой бы дорогой она ни пошла сегодня вечером, она знала, что с этой точки пути назад уже не будет.

Она медленно подняла глаза и встретилась с ним взглядом.

— Гейб…

— Ты нужна мне, Сильвер. Мне пригодилась бы твоя помощь. — Он произнес эту просьбу так интимно, что ни один невинный человек не смог бы ему отказать. Одно «но» — она не была невинной.

— У меня один офицер болен, — напомнил он ей. — Остальных нет в городе. Сейчас я единственный полицейский на пять тысяч квадратных миль, а ты на месте преступления оказалась первой. До прилета сюда команды криминалистов ты мой самый главный криминалист.

Черт бы его побрал.

Он менял тактику, пытаясь дать ей иллюзорную возможность выбора, склоняя ее в пользу сотрудничества.

Какая-то часть ее действительно хотела ему помочь. Она хотела справедливости и отмщения за смерть Старого Ворона: это был ее долг перед наставником. А еще более глубокая, более сложная часть жаждала вновь проверить реакцию на прикосновение Гейба Карузо.

Но куда более сильный голос кричал внутри нее, предупреждая, что это полицейский, который намерен выяснить, что она сделала.

Как тогда изменятся его чувства к ней? Какая польза будет от этого Старому Ворону?

Внутренний конфликт буквально раздирал ее на части. Она вырвала поводья из его рук.

— Ты справишься сам, — резко бросила она. — А со мной все будет в порядке. У меня есть мои собаки…

— Пожалуйста.

Она застыла на месте.

Лошадь под ней переминалась с ноги на ногу, тихонько пофыркивая в морозном ночном воздухе. Сильвер сглотнула и вопреки здравому смыслу, прежде чем успела передумать, развернула лошадь и последовала за ним по пустынным городским улицам.

Гейб спешился и перекинул поводья через столб коновязи перед зданием участка. Из-под здания магазина через дорогу выскочила бездомная кошка. Где-то в ночи залаяла одинокая собака. Голодные койоты, бродившие по окраине города, ответили леденящими душу воплями.

— Я подожду здесь, — сказала Сильвер, еще глубже закутываясь в куртку и оставаясь верхом. Как же она сглупила, не взяв с собой перчатки!

— Нет. Мне нужно, чтобы ты зашла внутрь. Эти парни могут запросить по телефону подробности судебно-медицинской экспертизы — о следах, о том, как ты нашла тело. Мне понадобится твоя помощь, чтобы ответить на их вопросы. — Он протянул руку к ней, ожидая ответа. Его глаза блестели в темноте.

Он лгал. Она в этом не сомневалась. Никто не станет расспрашивать ее об этих подробностях. Но он не собирался принять за ответ ее «нет», черт бы его побрал.

Она посмотрела на его руку и почувствовала, как участилось ее сердцебиение. Его рука была крепкой, как скала. Сильной. Надежной, как мост.

Она посмотрела ему в глаза. Гейб неотрывно наблюдал за ней, буквально прожигал ее взглядом. Так соблазнительно… во многих смыслах.

Одна только мысль о том, что придется войти в здание полицейского участка, повергла Сильвер в ужас. Она как будто оказалась в ловушке. На нее тотчас неудержимо нахлынули жуткие воспоминания. Гейб все дальше и дальше вытаскивал ее из зоны комфорта, эмоционально подталкивая туда, где она не была уже много лет. И она не знала, где надломится ее решимость.

В сумятице чувств ее бросало то в жар, то в холод. Шрам зудел на ее груди, напоминая о том, что она никогда не сможет полностью забыть прошлое, как бы она ни пыталась. Или даже если бы очень этого захотела.

Она терпеть не могла прятаться. Но и носить на шее добровольный ярлык преступницы — вещь не из приятных. Это накладывало черное пятно на все поступки, она же больше всего на свете жаждала отпущения грехов. Но ей никогда не получить его от этого «маунти». Он был полицейским, она же, попав в лапы королевского прокурора, в глазах суровых присяжных может быть признана виновной в нарушении тех самых законов, которые он был обязан блюсти. Это было просто неизбежно.

Сидя неподвижно на лошади, она не знала, как ей поступить.

Гейб крепко сжал ее руку, делая за нее выбор, и у нее перехватило дыхание.

Она играла с огнем. Но, черт возьми, пути к отступлению не было.

Перекинув ногу через круп лошади, она спрыгнула и тяжело приземлилась в его объятия. Она ощутила его крепкую грудь, его запах, его силу и мужественность, и ее тотчас обволокло приятным теплом. Сердце бешено забилось, в крови забушевал адреналин. Он посмотрел ей в глаза, и она не нашла в себе сил отвести взгляд.

На миг его губы оказались рядом с ее губами, и бешено бьющееся сердце Сильвер как будто остановилось. Она вся напряглась. Он собирался снова поцеловать ее. В ее животе как будто разлилось тепло, ее била внутренняя дрожь.

Но он лишь сглотнул и внезапно отступил назад.

Внутри нее что-то тотчас заледенело и затонуло.

Она судорожно вздохнула, поняв, что в этот момент ей ничего не хотелось так сильно, как вновь ощутить прикосновение его губ, испытать прикосновение горячей, пылающей жизни.

К глазам подкатились предательские слезы. Все мысли на миг покинули ее голову. Ошеломленная, она просто застыла, как каменная.

— Ты в порядке, Сильвер?

— Да. — Она судорожно выдохнула. — Да. Я… просто слегка сдали нервы.

Он на миг заглянул ей в глаза.

— У меня тоже, — прошептал он настолько еле слышно, что она спросила себя, не послышалось ли ей это.

Но его признание тронуло ее. Он был одновременно и сильным, и нежным. Возможно, его сила заключалась в его доброте, а сострадание — в его силе. За всю жизнь ей ни разу не встретился тот, кто был бы похож на сержанта Габриэля Карузо. Тот, кто был бы альфа-самцом, привыкшим брать на себя ответственность, но при этом не испытывавшим потребности подчинить ее своей воле и не посягавшим