Осень с детективом - Евгения Михайлова Страница 25

Интересно было бы узнать, что Кирилл думает о внешности ее, Ксении. И что Алеша думает о Нине, если он ее, конечно, замечает в их квартире. Она к ним нередко заходит, но Леша всегда весь в компьютере.

Ксения с наслаждением отхлебнула из высокого стакана очень холодное пиво, ощутила его горьковатый запах, терпкий вкус, заполнивший рот, ласково пощипывающий небо. Она ничего не пила просто для балдежа. Прежде всего – вкусовое наслаждение. Она и не ела, чтобы утолить голод. Ксения радовала себя, служила собственному культу.

В этот вечер она ждала мужа с нетерпением, так хотелось рассказать ему свою байку, спросить про Нину.

Алеша пришел, как всегда, усталый, рассеянный, сунулся на минуту в ванную, сполоснул руки, пришел в кухню, произнес традиционное: «Жрать хочу как волк» – и включил лежащий на столе планшет.

Ксения с видом фокусника поставила перед ним тарелку с горячим борщом. А затем выставила три бутылки пива и блюдо с закуской.

– Ничего себе, – обрадовался Леша. – Вот ты молодец. То, что доктор прописал.

Он пил и ел совсем не так, как Ксения, а торопливо, жадно, как будто боялся, что опоздает или у него все отберут. На самом деле Леша дорожит только своим временем, которого ему всегда не хватает. Ксения подождала, пока он расслабится и даже довольно пожмурится, как кот над миской с едой, а потом рассказала ему свою историю на кассе, добавив в нее еще красочных деталей. Леша какое-то время смотрел на нее с недоумением, а потом расхохотался от души:

– Ну ты, мать, совсем свихнулась от безделья. Кассирша пялилась? Ты типа малолетка? Уморила. Она думала: спрашивать ли у тебя пенсионное удостоверение или люди столько не живут? Шутка. Ты не обиделась? Я ж любя.

И Леша тяжело поднялся со стула, приобнял Ксению со страстью полена, которое еще не стало Буратино, и пошел принимать душ перед ночным торчанием за компьютером.

Ксения, конечно, не расстроилась. Она слишком самодостаточна, чтобы зависеть от чьего-то мнения или дурацкой шутки. К тому же это почти отличительный знак ее мужа – крайне тупое чувство юмора. Ему нравится, он считает себя шутником, и ладно. Что касается температуры их супружеских отношений, то и в самом начале она зависела от желания Ксении. Леша сразу принял ее ведущую роль в создании интимной атмосферы, решил, что так у всех. Сейчас, через двадцать три года, мало что изменилось, а значит, чувства не остыли и не перегорели.

Спиртное никогда не действовало на Ксению как снотворное, скорее наоборот, рождало приподнятое настроение. Она красочно описала доведенную до совершенства сценку на своих страницах в «Фейсбуке» и «Твиттере». Нашла смешные картинки для иллюстрации, остроумно ответила на все комментарии. Затем вышла на кухню, Леши там уже не было. Лежит наверняка на кровати с ноутом на пузе. Ксении кажется, что он может одновременно спать и стучать по клавиатуре. Она любит смотреть, как летают его пальцы. Как у пианиста-виртуоза. У Леши много прелестных качеств, а вот страсть – желание – к нему Ксения всегда искала в собственном воображении. И Леша никогда не узнает, что на самом деле он просто исполняет роли разных избранников Ксении. Иногда это Клуни, иногда Брэд Питт, сегодня пусть будет Кирилл, муж Нины.

Ксения приняла душ, почистила зубы, накинула короткую прозрачную ночнушку и явилась сказочным видением в супружескую спальню. Леша, впрочем, ее заметил лишь тогда, когда она властным движением выдернула ноут из его рук. Он никогда не злился и не сопротивлялся, просто плыл по заданному течению и был в любви очень даже неплох.

Эту блаженную передышку между страстью и сном они оба очень любили. Они с Лешей лежали рядом, как самые близкие люди и равные во всем партнеры. Это были моменты откровения и искренности.

– Тебе нравится Нина? – спросила Ксения.

– В смысле? – уточнил Алексей.

– Ну, как женщина, внешне, в смысле сексуальной привлекательности.

– Понятно. Ну да. Мальвина. – Леша потянулся, зевнул и произнес, кажется, неожиданно для самого себя: – Я с ней спал вообще-то. Один раз.

– Что??? – Ксения не поверила своим ушам. – Я привела ее к нам, когда мы сюда переехали, то есть десять лет тому назад. Ты ее знал раньше и ничего мне не сказал? И она тоже?

– Не знал я ее раньше. Мы недавно переспали. Так получилось. Она пришла, тебя не было. Как говорится, наваждение. Но мы решили, что больше никогда. Это ничего не значит. Ты расстроилась?

– Расстроилась? Отвечу вопросом: это легко или тяжело – быть таким идиотом? Только не говори больше ничего, я, пожалуй, досплю на диване.

Ксения встала, гордо прошла к выходу и перед тем, как шваркнуть дверью спальни, мельком взглянула на то, что осталось на кровати, там, где она только что была женой нормального мужчины. Там сжалось в комочек, натянув простыню до бровей, беспомощное и жалкое существо, которое ждет наказания и расплаты за такую, в общем, ерунду. Не рассказал бы – никому бы в голову не пришло подозревать…

Но слово сказано. Ксения вошла в кухню, достала из шкафчика бутылку с остатками коньяка, положила на стол пачку сигарет, удобно устроилась на мягком кухонном диване и провела сама с собой совет по поводу боевых действий. Нет, речь ни в коем случае не о войне, ссорах, безумных воплях о разводе. Какой, к чертям, развод, у них одна квартира на двоих и нет денег на варианты. И самое главное, у Ксении – самый удобный муж на свете, и она по-своему его любит. По-своему – значит: он не мешает, а помогает и поддерживает ее в любви к себе. Это и есть самая прочная основа брака. И сейчас Ксения получила шанс и возможность поднять этот рутинный брак на другой уровень. Немного интриги, перца, соли и эмоционального огня – и у нее получится новое блюдо. Нужно выиграть у всех и при этом получить удовольствие. А что в такой ситуации может быть удовольствием для женщины, которую обманули? Унижение всех причастных, но не хамское, не пошлое, не уродливое, а лишь изысканная игра, в которой все зависящие от Ксении люди осознают ее превосходство, великодушие, свободу и способность найти самый виртуозный выход из банальной драмы.

Идеи есть. Но вопрос вот в чем. Алеша и Нина в качестве марионеток, исполнителей ее воли – это слишком