Убийца из детства - Юрий Александрович Григорьев Страница 25

Порой в детективах пишут, что на лице убитого застывает гримаса пережитого ужаса. Ничего подобного на лице Надежды не было. Обескровленное, с заострившимся носом, оно было скорее умиротворенное. Словно она еще жива, но уже отстранилась от обыденности земного бытия, осознала никчемность земных хлопот, тщетность ее суеты. И теперь сконцентрировалась на познании открывшейся перед ней истинной сути. Незнакомой, но подлинной и желанной действительности. Настолько сосредоточена, что прикрыла глаза.

Один за другим подходили одноклассники. Первой появилась Сайрина. Не глядя в лицо Надежды, положила ей в ноги цветы. Галя Окнина и Лида Болейко пришли вместе. Следом за ними появился Костя. Взъерошенный, верхняя пуговица рубашки расстегнута, галстук съехал набок. Положил в гроб цветы, поклонился усопшей, что-то пробормотал себе под нос. Потом, похлопав себя по карманам, достал сигарету и вышел из зала. Раскрасневшийся от быстрой ходьбы Телков пришел с венком. Поставил его у гроба, поправил ленточку с надписью «Наде от одноклассников». Как появились Баракин и Старков, Журавлев не заметил. Его как раз отвлекла тихая, монашеского вида женщина с пачкой восковых свечей в руке. Дала одну Журавлеву, помогла зажечь и отошла. Генку Журавлев заметил только тогда, когда выносили гроб. Данилов стоял, потирая руки, словно отогревая их. Заметив, что Журавлев смотрит на него, напустил на лицо маску скорби.

Таня предложила Журавлеву поехать на кладбище в ее машине. Журавлев согласился сразу. Потому что очень не хотелось ехать в одном автобусе с усопшей.

Потом было стояние у могилы. Телков и Баракин сказали о Надежде что-то хорошее. Когда гроб опустили, все бросили на его крышку по горсти земли. Еще постояли немного. А потом Генка повел одноклассников к своей машине. Журавлев и Таня отстали.

– На поминки поедешь? – спросила Таня.

– Честно говоря, не хочется, – признался Журавлев. – Плохо переношу эти мероприятия.

– Я тоже не поеду! А еще… Мне надо с тобой кое о чем переговорить. Ты сейчас в гостиницу?

– Да.

– Тогда – садись! Подвезу!

Когда уже садились в машину, к ним подбежал Телков:

– Можно с вами?

– Садись! – ответила Таня. – Только мы на поминки не едем.

– Вот как? – удивился Телков, – Ну, тогда мне с вами не по пути!

И заторопился к машине Генки.

– Почему остальные не пришли? – спросил Журавлев у Тани, когда кладбищенские ворота остались позади.

– Знаю только про Тиханова. Он звонил, – ответила Таня. – Сказал, что придет, если успеет с неотложными делами разобраться. Видимо, не успел.

Журавлев вздохнул. Мы с живыми друзьями-товарищами ленимся лишний раз пообщаться. Ну а проводить в последний путь не каждому просто. Не всем по силам такая нагрузка на психику. Одни себя пересиливают. Из любви или уважения к усопшим. А кто-то не может. А еще есть такие, что обязательно ходят на похороны людей, которых не любили или ненавидели. Или были с ними в ссоре. Им это доставляет наслаждение. Возможность подумать, со злорадством глядя на лицо умершего: «Вот! Тебя уже нет. А я живу!». Знал Журавлев одну такую женщину. Его родная тетя была такой. Запросто могла заявиться на похороны ненавидимого человека. Да еще в красном платке.

– Ты почему про Чушкина ничего не спрашиваешь? – прервала молчание Таня.

– Да как-то не знаю даже, – Журавлев растерялся, как мальчишка, которого поймали за кражей конфет с новогодней елки.

– Я тебе неправильно сказала. Вася живой. Но лежит в коме.

– Как все случилось?

Таня, занятая поисками места на скромной парковке около гостиницы, не ответила.

– Давай кофейку попьем? – предложила она, когда приткнула машину между двумя «шкодами» и выключила двигатель. – А то во рту после морга и кладбища такой привкус, будто венок жевала.

– Давай! – согласился Журавлев.

В кафешке было всего пять столиков. И все свободны. Время массового перекуса еще не наступило.

– Туда! – скомандовала Таня, показывая на столик в глубине небольшого зала. – И светло, и в сторонке. Никто мешать не будет.

Официантка принесла меню. Заказали кофе. Официантка зачем-то увековечила заказ в книжице и, покачивая бедрами, удалилась.

– Так что случилось с Чушкиным? – спросил Журавлев.

– Эльвира, это жена Чушкина, позвонила мне вчера вечером, – начала рассказ Таня. – Мы с ней давно общаемся. Познакомились, когда работали в одной страховой компании. Я вскоре оттуда ушла, а она осталась. Так вот, она позвонила и сказала, что Вася убит. Попросила прийти. Я пришла. Она рассказала, что у Васи вчера был выходной и он с утра ушел в гараж. У него старенький «фольксваген». Вася все время его ремонтирует. Тюнингует, как он говорил. Ну вот. Когда Эльвира пришла с работы, примерно в семь часов вечера, Васи дома не было. Она заметила, что он на обед не приходил. Это ее удивило, но еще не насторожило. Мало ли что. Может, поддал в гараже с приятелями. Такое иногда случалось. Когда он не появился ни в восемь, ни в девять, ни в десять, она забеспокоилась. Позвонила. Мобильник не отвечает. Стала звонить его приятелям. Все сказали, что Васю не видели. Эльвира ждала Васю почти до двенадцати, а потом пошла в гараж. Дверь оказалась незапертой. Васю она нашла около машины, вся голова в крови. Вызвала «скорую». Вот так.

– Раз голова в крови, значит, стукнули чем-то…

– Топором! Сзади. Топор рядом с ним лежал. Весь в крови.

– Топор Васин? Или убийца с ним пришел?

– Васин…

– Убийца забрал что-нибудь?

– Что можно в гараже забрать? – вскинула на Журавлева глаза. – Разве что машину. Так она у Васи старенькая. И на месте.

– У Васи деньги могли быть…

– Деньги были! Немного! Ничего не взяли.

Официантка принесла заказ. Таня замолчала.

– Грустно! – вздохнул Журавлев, когда официантка удалилась. – Даже не знаю, что и думать.

– Если бы мне в школьные годы сказали, что я буду с Чушкиным так плотно общаться, я бы того человека на смех подняла, – прервала молчание Таня. – А жизнь, она видишь, как повернулась. Познакомились с Эльвирой. Потом стали общаться. Они ведь живут в соседнем доме. Когда первый раз к ней домой пришла, опешила. Надо же, она, оказывается, замужем за Чушкиным! Ведь она Белякова. Не стала брать фамилию мужа. И ты знаешь, когда я Васю поближе узнала, то оказалось, что не такой уж он и плохой. Даже наоборот. Детская дурь вылетела. Не вся, кое-что осталось, но не больше, чем у других. Для семьи Вася – просто клад. Жену любит. Мастеровой. Да, без образования. Но разве это самое главное?

– Он что, всю жизнь банщиком трудится?

– Нет. После армии он пошел в тралфлот. Там же тогда хорошие деньги платили.