Непогрешимый предводитель - Эван Хантер Страница 25

— 87-е отделение, детектив Майер, — сказал он.

— Майер, это Гранди, из Турмана. Карелла рядом?

— Гранди? — переспросил Майер. — Это кто — Гранди?

— Детектив Гранди из полиции Турмана.

— Привет, Гранди, как дела?

— Прекрасно. Карелла там?

— Сейчас нет. Чем помочь?

— Ага... Так. Передай ему, что мы нашли грузовик. Зелёный, 64-го года, Шеви, номер Изолы — 74J-8309, зарегистрирован на имя некоего Рэндола М. Нэзбита, проживающего по адресу: Риверхед, Дули-стрит, 1104. Кузов начисто выскоблен, никаких пятен. Мы проверяем рулевое колесо, ручку переключения скоростей, да всё вообще внутри на скрытые отпечатки, но думаем, что ничего там не найдём.

— А где вы?

— Вот как раз хотел сказать, — продолжал Гранди. — В шести милях от места, где нашли тело девушки, есть пруд. Грузовик был наполовину затоплен. Наверное, они думали, что там гораздо глубже.

— В какое время?..

— Нашли вскоре после полудня. Почтальон ехал мимо и увидел заднюю часть кузова, торчащую из воды.

— Ещё что-нибудь?

— Это всё. Передадите Карелле?

— Обязательно.

— Если ему что надо, я тут буду сегодня до шести.

— Я ему оставлю записку.

— Спасибо, — сказал Гранди и повесил трубку.

Майер написал записку Карелле, взглянул на стенные часы и задумался, почему лейтенант назначил именно его проводить эту беседу — может быть, потому что он лыс и, вероятно, поэтому его беседа должна будет звучать по-отечески, вызывая ответное доверие у юных ухоженных студенточек. Майер совсем не считал, что он выглядит как добрый папаша. Он считал, что он выглядит интересным и энергичным мужчиной. И энергичным он просто обязан быть, если учесть, что ему нужно быть в Амберсоне к трём ноль-ноль.

Он миновал выход в барьере, застёгивая на ходу пальто, когда услышал, что Клинг и Карелла поднимаются по чугунным ступенькам в отдел. Они встретились как раз у выхода на лестницу.

— Звонили из Турмана, нашли грузовик, записка у тебя на столе, — одним махом выпалил он, уже сбегая по лестнице, и крикнул им вдогонку, — я прямо домой поеду из колледжа. До понедельника!

— Какого колледжа? — спросил Карелла тотчас. — Ты о чём говоришь?

Но Майер уже ушёл.

Карелла прочитал записку на столе и тут же позвонил Гранди. Было почти полтретьего, и нельзя было терять ни минуты.

Ему ответили из моторизованного батальона и тут же переключили его на отдел Гранди.

— Да? — ответил Гранди.

— Я получил ваше сообщение. Мы тут разрабатываем эту линию — беседовали с девушкой подозреваемого и потом с его тёткой. Вам надо проверить один дом, мы адрес получили.

— У нас в Турмане?

— Да. Диктую, берите карандаш.

— Пишу, — отозвался Гранди.

— Уэст-Сковил-лейн, дом 304. Знакомое место?

— Район этот знаю. А этот дом чей?

— Принадлежит тётке обвиняемого, по имени Марта Уолш. Она сказала, что зимой в нём не живет, но у подозреваемого есть ключи от этого дома.

— А его-то как зовут? Вы ещё не сказали? — спросил Гранди.

— Биг Энтони Сазерленд.

— Так он-то и есть Пиг, верно? А второго?

— Тут пока ничего.

— Выезжаю по адресу, — сказал Гранди.

Пока Майер Майер докладывал пёстрому сборищу не столь девственных девиц в колледже о том, что насильник — это личность с серьёзными психологическими осложнениями, это человек, который не способен наслаждаться нормальными половыми отношениями с женщиной, детектив Ал Гранди ехал по тенистой Сковил-лейн, пока не увидел жёлтый дом с белыми ставнями под номером 304 на почтовом ящике у ограды. И пока Майер говорил аудитории, что насильник ожидает, что его жертва будет перепугана, и что эта реакция страха усиливает его собственное возбуждение, Гранди подошёл по парадной дорожке к дому, миновал закутанное на зиму фиговое дерево, постучался и, не получив ответа, взломал замок.

«Возможно, некоторые из вас думают, что изнасилование не такая уж страшная вещь. Это проникновение силой, да, это насилие над вашим телом, да, но что, может быть, если вы просто подчинитесь насилию, возможно, ничего ужасного и не будет. Возможно. Но нужно помнить, что частью этой психологической ситуации, делающей насилие столь заманчивым и возбуждающим для насильника, как раз является этот силовой аспект, это взятие силой. А там, где речь идёт о проявлении силы, там есть и сопутствующая опасность избиения и даже убийства».

На полу в гостиной лежал спальный мешок, постель на кушетке была не застелена. На полу стояли пустая коробка от пиццы и две пустых пивных банки. На столике в изголовье кушетки была пепельница, доверху заваленная окурками. Гранди понюхал окурки, чтобы проверить, что это не марихуана. Нет, ей не пахло. Он пошёл в кухню.

«Не хочу вызвать у вас психоза. Я совсем не хочу, чтобы вы начинали в ужасе визжать, если попрошайка похлопает вас по плечу. Может быть, ему просто нужен четвертак для выпивки, а вы поднимете крик, он попытается заткнуть вам рот и в результате у вас может быть сломана шея. Это так же плохо, как и нападение настоящего насильника. И всё же я хочу немного попугать вас. И прежде всего, в отношении поездок в попутных автомобилях. Если вам уж очень хочется быть изнасилованной, то наилучший способ добиться этого — выйти на дорогу и ждать попуток. Я отнюдь не гарантирую вам, что, если сегодня вы сядете в попутную машину, вас непременно изнасилуют. Но я точно гарантирую, что, если вы ждёте попуток на одном и том же месте, в одно и то же время каждый вечер, кто-нибудь попытается изнасиловать вас. Может, это будет через неделю, может быть, дольше. Но кто-нибудь обязательно попытается. И это совершенно не будет зависеть от того, как вы выглядите. Можешь встать на своём углу, облачившись хоть в картофельный мешок, с бигуди на голове, с лихорадкой на губе. Насильника это не остановит. Он больной человек, вы же, предполагается, здоровые люди. Поэтому, ради бога, не ставьте себя по собственной глупости в опасное или рискованное положение».

В холодильнике были две упаковки по шесть банок пива, пакет молока, холодное мясо и хлеб. Половины каравая уже не было. На кухонном столе брошены картонные тарелочки, мусорное ведро полно с краями — консервные банки из-под фасоли, супов, овощей, колбасного фарша. В раковине громоздились немытые чашки, ножи, вилки, тарелки. Гранди пошёл в спальню.

«Как