Сидни Шелдон - Оборотная сторона полуночи Страница 26

– Пьеса хороша, а игра актеров меня мало трогает.

– А я люблю актеров, – сказал он. – Мне особенно запомнилась девушка, игравшая Офелию.

Кэтрин кивнула головой и собралась уходить.

– Неужели вам не понравилась Офелия? – настаивал Фрэзер.

– Если вы действительно хотите знать мое мнение, – ответила Кэтрин, тщательно подбирая слова, – то мне кажется, что она не справилась с ролью.

Кэтрин повернулась и вышла.

Когда вечером Кэтрин вернулась домой, ее там ждала Суси.

– К тебе тут приходили, – сообщила она ей.

– Кто?

– Агент ФБР. Там заинтересовались тобой.

«Боже мой! – подумала Кэтрин. – Они обнаружили, что я девственница, а это, наверное, в Вашингтоне запрещено законом», – а вслух произнесла:

– Но почему ФБР заинтересовалось мной?

– Потому что теперь ты работаешь на правительство.

– Ах вот в чем дело!

– Как твой господин Фрэзер?

– Мой господин Фрэзер чувствует себя великолепно, – ответила Кэтрин.

– Как ты думаешь, я бы ему понравилась?

Кэтрин обвела глазами свою высокую и стройную подругу.

– На завтрак.

С течением времени Кэтрин познакомилась с другими секретаршами, работавшими в соседних конторах. Некоторые из них стали любовницами своих начальников, и, казалось, этим девушкам было все равно, женаты их боссы или нет. Все секретарши завидовали Кэтрин, потому что она работала у Уильяма Фрэзера.

– Каков он вообще, этот золотой мальчик? – как-то за обедом спросила одна из них. – Он к тебе еще не приставал?

– О, ему незачем ко мне приставать, – ответила Кэтрин, стараясь выглядеть как можно убедительнее. – Каждое утро я прихожу на работу в девять часов. Мы ложимся с ним на диван и забавляемся до часу. Потом делаем перерыв на обед.

– Серьезно, как он тебе?

– Перед ним можно устоять, – солгала Кэтрин.

За время, прошедшее после их первой ссоры, ее чувства к Уильяму Фрэзеру сильно изменились. Она стала гораздо мягче и теплее относиться к нему. Фрэзер не обманул ее, когда сказал, что взыскателен. Если она делала ошибки, он всегда выговаривал ей, но при этом был справедлив и входил в ее положение. Она видела, как он отрывался от своих дел, чтобы помочь другим людям, которые ничего не могли для него сделать, и всегда устраивал это так, чтобы самому остаться в стороне. Да, Кэтрин очень нравился Уильям Фрэзер, но это касалось только ее.

Однажды, когда у них было много работы и предстояло срочно выполнить ее, Фрэзер попросил Кэтрин пообедать с ним у него дома, чтобы потом они могли трудиться допоздна. Шофер Фрэзера Толмедж ждал их в лимузине. Выходившие из здания секретарши со знанием дела смотрели, как Фрэзер усаживал Кэтрин на заднее сиденье, а затем сам сел рядом. Лимузин плавно влился в интенсивный поток уличного движения, характерный для конца рабочего дня.

– Я подорву вашу репутацию, – сказала ему Кэтрин.

Фрэзер рассмеялся:

– Позвольте дать вам один совет. Если когда-нибудь решите закрутить роман с общественным деятелем, гуляйте с ним нараспашку.

– Можно ведь и простудиться.

Он улыбнулся.

– Вы понимаете, что я имею в виду. Посещайте с вашим любовником – не знаю, употребляют ли еще это слово, – общественные места, известные рестораны, театры...

– Ходите на пьесы Шекспира, – вставила Кэтрин с невинным выражением лица.

Фрэзер сделал вид, что не заметил ее намека.

– Люди всегда ищут в ваших поступках некий скрытый смысл. Они говорят себе: «Ага! На публике он появляется с такой-то. Интересно, а с кем он встречается тайно?» Люди никогда не верят очевидному.

– Интересная теория.

– Эдгар По даже написал рассказ о том, как очевидное помогает обманывать людей, – продолжал Фрэзер. – Не помню его названия.

– Это написал Артур Конан Дойль. Рассказ называется «Похищенное письмо».

Кэтрин тут же пожалела, что поправила его. Мужчины не любят умных девиц. Хотя, в конце концов, какое это имеет значение? Ведь она всего лишь его секретарша, а не любовница.

Остаток пути они ехали молча.

Дом Фрэзера в Джорджтауне выглядел как на картинке. Это было пятиэтажное здание, построенное в стиле конца восемнадцатого – начала девятнадцатого века. Значит, дом стоял уже около двухсот лет. Дверь открыл дворецкий в белом пиджаке. Фрэзер представил ему Кэтрин:

– Фрэнк, это мисс Александер.

– Здравствуйте, Фрэнк. Мы с вами говорили по телефону, – сказала Кэтрин.

– Да, мэм. Рад с вами познакомиться, мисс Александер.

Кэтрин оглядела холл и обратила внимание на лестницу, ведущую на второй этаж, деревянную отделку, отполированную до блеска, мраморный пол и ослепительную люстру над головой.

Фрэзер следил за выражением ее лица.

– Нравится? – спросил он.

– Конечно. Еще как!

Фрэзер улыбнулся, и Кэтрин подумала, не слишком ли восторженно ведет себя. Он может принять ее за девицу, которую привлекает богатство, одну из тех нахрапистых женщин, которые постоянно гоняются за ним.

– Здесь... здесь красиво, – добавила она заикаясь.

Фрэзер насмешливо смотрел на нее. Кэтрин догадывалась, что он читает ее мысли, и от этого чувствовала себя ужасно.

– Пройдем в кабинет.

Кэтрин последовала за Фрэзером в большую комнату, отделанную деревом, выдержанную в темных тонах и уставленную книгами. В ней чувствовалось что-то от прошлого века, благодатная атмосфера более спокойной и размеренной жизни.

Фрэзер наблюдал за Кэтрин.

– Ну как? – серьезно спросил он.

Она не собиралась вновь попадаться в ловушку.

– Это поменьше библиотеки конгресса, – осторожно ответила Кэтрин.

Он расхохотался.

– Вы правы.

В кабинете появился Фрэнк с серебряным ведерком. Он поставил его на бар в самый угол.

– В котором часу вы будете обедать, господин Фрэзер?

– В семь тридцать.

– Я скажу повару.

Фрэнк вышел из кабинета.

– Что вам налить?

– Спасибо, ничего.

Он взглянул на нее:

– Кэтрин, вы что, не пьете?

– По крайней мере на работе, – ответила она. – Иначе я перепутаю «р» с «q»?

– Вы хотите сказать – «р» с «q»?

– Нет, «р» с «о». На клавиатуре эти буквы расположены рядом.

– Я не знал.

– А вам и не надо. Вы для того и платите мне столько каждую неделю, чтобы я разбиралась в таких вещах.

– Что я вам плачу? – спросил Фрэзер.

– Тридцать долларов плюс обед в красивейшем доме Вашингтона.

– Вы уверены, что не передумаете? Может, выпьете?

– Нет, спасибо, – ответила Кэтрин.

Фрэзер приготовил себе мартини, а Кэтрин ходила по кабинету и смотрела на книги. На полках стояла вся традиционная классика. Кроме того, целую секцию занимали произведения на итальянском языке и еще одна секция была заполнена литературой на арабском.

Фрэзер подошел к ней и встал рядом.

– Неужели вы действительно говорите по-итальянски и по-арабски? – спросила Кэтрин.

– Да, я прожил на Ближнем Востоке несколько лет и выучил арабский.

– А итальянский?

– Одно время у меня была итальянская актриса.

Кэтрин покраснела.

– Простите. Я не хотела вмешиваться в вашу жизнь.

Фрэзер посмотрел на нее так, словно это извинение сильно его позабавило, и Кэтрин почувствовала себя школьницей. Она сама не знала, ненавидит она Уильяма Фрэзера или любит его. В одном она была твердо уверена: он самый приятный мужчина из всех, которых она встречала.

Обед оказался превосходным. Он состоял из блюд французской кухни с божественными соусами. Понятно, почему три раза в неделю Фрэзер по утрам занимался в спортивном клубе.

– Ну как обед? – спросил Фрэзер.

– Уж, конечно, не похож на то, что дают в столовой, – ответила Кэтрин с улыбкой.

Фрэзер рассмеялся:

– Надо как-нибудь поесть в столовой.

– Я бы на вашем месте этого не делала.

Он взглянул на нее:

– Что, там так плохо кормят?

– Дело вовсе не в еде, а в девушках. Они вам прохода не дадут.

– Почему вы так думаете?

– Да они только о вас и говорят.

– Вы хотите сказать, что они задают обо мне вопросы?

– Вот именно, – улыбнулась Кэтрин.

– Наверное, задав все вопросы, они бывают сильно огорчены, что не получают нужных сведений.

Кэтрин отрицательно покачала головой:

– Это не так. Я сочиняю о вас разные истории.

Фрэзер откинулся на спинку кресла и, расслабившись, потягивал бренди.

– Какие истории?

– Вы уверены, что хотите знать об этом?

– Разумеется.

– Что ж, я убеждаю их, что вы страшный человек и весь день кричите на меня.

Он улыбнулся:

– Ну уж не весь день!

– Я рассказываю им, что вы заядлый охотник и во время диктовки разгуливаете по кабинету с заряженным ружьем, а я до смерти боюсь, как бы оно не выстрелило и не убило меня.

– Наверное, это несколько сдерживает их интерес ко мне.

– Они увлеченно пытаются выяснить, какой же вы на самом деле.

– Ну а вы сами выяснили, какой же я на самом деле?

Кэтрин заглянула в его светло-голубые глаза и тут же отвернулась.

– Полагаю, что да, – ответила она.