Джеймс Чейз - С/С том 29. Никто ничего не заподозрит. Спокойной ночи. Игра в гольф Страница 26

— Я, конечно, недооценил Дайера и ее, так как не мог предположить, что он способен на такое. Однако им чуть-чуть не удалось уничтожить меня. — Он поднялся. — Ну ладно, на сегодня достаточно. Завтра вы прослушаете записи, а сейчас можете все разойтись по своим комнатам… Я, конечно, разведусь с Валерией, Дайеру придется подыскать себе другую работу. Для вас, Бэрдн, я найду место в своей организации, но это мы подробно обсудим завтра. Спокойной ночи, — и он вышел в сопровождении Газетти.

Я посмотрел на Вал, которая даже не переменила позы, и на Дайера. Он отвернулся от меня, что-то пробормотав, и, тяжело ступая, вышел из комнаты.

— Вал! — Она не пошевелилась. — Скажи мне, что он лжет, Вал, и я поверю тебе. — Она продолжала сидеть как каменная. — Вал! Пожалуйста! Он, наверняка, лжет. Ты не могла так поступить со мной. Я не переставал тебя любить все эти шесть лет. Я все еще люблю тебя. Скажи же, что он лжет!..

Вдруг она вздрогнула и тихим, хриплым голосом сказала:

— ОН СКАЗАЛ ПРАВДУ.

Теперь она сама подтвердила это, но я не успокаивался. Мне все еще было мало. Боже мой, как сильна любовь.

— Вал, дорогая, выслушай меня. Он обещал развестись с тобой. Мы уедем вместе и будем вместе работать. Дорогая! Я не сужу тебя строго. Мне наплевать на Дайера. Я люблю тебя. Мы начнем новую жизнь.

Наконец-то она посмотрела на меня, но в глазах у нее было горькое презрение.

— Новую жизнь с тобой? Да, я никогда тебя не любила. Ты жалкий дурак. Все это была лишь шутка. — Теперь она кричала мне в лицо, вся содрогаясь от гнева. — Кому нужна твоя любовь, безмозглый идиот? Я надеюсь, что никогда больше не увижу тебя.

Она ушла, а я, обхватив голову руками, окунулся в кошмар, который, увы, оказался реальностью.

Гром продолжал сотрясать дом, а ветер и дождь все также стучали по окнам. Я продолжал сидеть, уставившись в ковер. В моих ушах все еще звучали ужасные слова, брошенные ею на прощанье: «Я НИКОГДА НЕ ЛЮБИЛА ТЕБЯ». Как это страшно и больно было слышать от женщины, которую я столько лет боготворил и которая до сих пор жила в моем воображении.

Я сидел, прислушиваясь к неистовому урагану, и чувствовал, что моя жизнь подходит к концу.

— Эй ты, очнись! — Голос Газетти заставил меня поднять голову. Он стоял возле меня, рот его был перекошен в змеиной усмешке. Я отпрянул.

— Убирайся от меня!

— Вставай, пора спать. Я должен знать, где тебя найти. Пошли.

Угроза в его голосе заставила меня встать. Когда мы поднялись по лестнице, я увидел стоящего у двери Видаля с фонарем в руке. Я внимательно посмотрел на него. В его маленьких сверкающих глазках было что-то зловещее, от чего меня бросило в жар. Внезапное ощущение опасности овладело мною, когда Газетти распахнул передо мной дверь моей комнаты. Что-то должно было произойти, предчувствие не могло обмануть меня. Стальные пальцы сжали мою руку как клещами, а плечо Газетти, как бетонный блок, навалилось на меня и уперлось в грудь. В следующий момент от его толчка я уже влетел в темноту, и дверь захлопнулась за мной. Шатаясь, я ощупью нашел кровать и повалился на нее. Темнота была непроницаемой, и все кругом выло, стонало и громыхало. Меня охватила дрожь, напряжение нарастало. Что-то должно было произойти, чего я не мог предотвратить. Вцепившись руками в матрац, я с бешено колотящимся сердцем напряженно вслушивался в темноту. Вдруг за диким ревом урагана я услышал слабый крик. Он был тотчас же поглощен шумом разбушевавшейся стихии, но я не сомневался, что это был крик.

Вскочив и подбежав к двери, я стал искать ручку. Дверь не открывалась: я был заперт. И вновь раздался крик. Теперь сомнения-уже не было, — кричала Вал. Бросившись на дверь, я стал колотить по ней кулаками, но звуки от моих ударов тонули в шуме урагана. Затем дверь вздрогнула, как бы под напором встречного потока, ворвавшегося в коридор, и я понял, что открылась дверь, ведущая на крышу.

— Вал!!!

Я бросился на дверь как сумасшедший, но она стояла как скала.

Затем шум ветра в коридоре стих — закрыли дверь, ведущую на крышу. Затем я прильнул к двери, прислушиваясь. Как будто что-то живое оборвалось у меня внутри. Бросившись к кровати, я повалился на нее. Сомнений не оставалось — Вал больше не было в живых. Газетти вытолкнул ее на крышу, как Дайер вытолкнул Видаля. В голове моей эхом раздавался ее предсмертный крик. Вдруг дверь скрипнула, и вошел Видаль с фонарем в руках.

— Произошел несчастный случай, Бэрдн, — сказал он, ставя фонарь на стол. — Валерия сошла с ума. — Его маленькие глазки светились триумфом. — Вы поняли? Врачи знают, что у нее было нервное потрясение. Этот ураган окончательно доконал ее. Прежде чем я успел удержать ее, она выскочила на крышу и, по-видимому, тут же была снесена ветром. — Его глаза не отрывались от моего лица.

— Вы поняли, Бэрдн, что я сказал?

— Вы убили ее, — ответил я.

— Не говорите глупостей, Бэрдн. Просто произошел несчастный случай. Дайер тоже… — Он залился своим лающим смехом. — Он оказался героем. Прежде чем мы с Газетти попытались удержать его, он бросился вслед за ней. Поняли?

— Вы убили их обоих, — сказал я.

— Тот, кто покушается на мою жизнь или на мои деньги, не останется в живых. Вы ничего не знали и не слыхали, Бэрдн, вы спали. — Голос его приобрел зловещую окраску. — Не думаю, что полиция станет вас даже расспрашивать. Но если станет, вы теперь знаете, что вам надо отвечать. Я оставляю вам этот шанс, потому что вы спасли мне жизнь.

Вошел Газетти и угрожающе посмотрел на меня.

— Да, это был несчастный случай, — хрипло произнес я.

— Правильно, — кивнул головой Видаль. — Такие люди, как те двое, не имеют права жить.

Он вышел, за ним последовал и Газетти. Я сидел, глядя на мигающий свет фонаря. Жизнь стала пустой, из нее исчезла мечта о Вал. У меня больше никого не осталось.

Но вдруг я вспомнил Роду. Даже она со своей безалаберностью была лучше, чем совсем никого.

Я сидел, прислушиваясь к реву урагана, пытаясь уверить себя, что Рода все же лучше, чем тоскливое одиночество. И эта мысль, сама по себе глупая, была призвана помочь мне справиться со всеми теми немыслимыми потрясениями, которые я испытал за это короткое время.

Спокойной ночи

1

За столом убого, скудно освещенного бара, расположенного на берегу реки Св. Джон, сидели двое мужчин, которые тихо разговаривали. Кроме них в баре был только пожилой бармен.

Того, который сидел за столом слева, звали Эд Хеддон. Он был непревзойденным организатором, когда дело касалось кражи драгоценностей и их сбыта. Хеддон руководил группой квалифицированных грабителей, которую он создал и которая воплощала, причем весьма прибыльно, в жизнь его волю и идеи.

Судя по всему, тем не менее он вел безупречную жизнь, свойственную скорее преуспевающим дельцам, исправно платил налоги и жил попеременно в своих многочисленных домах, находящихся в Форт Лаудердам, Южной Франции, Париже и Лондоне.

Хеддона можно было принять за сенатора или даже за министра. Высокий, крепко сложенный, густые волосы, тронутые сединой, приятное розовощекое лицо с доброжелательной улыбкой, но за этим — обманчивым внешним видом на самом деле скрывался необыкновенный мозг, изворотливый, хитрый ум.

Справа сидел Лу Бреди: по мнению преступного мира это был лучший в общемировом масштабе взломщик сейфов для хранения драгоценностей. Худой, лет тридцати пяти, с густыми черными волосами, подстриженными ежиком, с острыми чертами лица, беспокойно бегающими серыми глазами, Лу мог справиться не только с замками любой системы, но и в совершенстве владел искусством перевоплощения. Он был просто резиновый.

Пара тампонов за щеки — и его худое лицо становилось полным, если не сказать толстым. Эти шарики он делал себе сам. Сам он занимался и своими париками. Если Бреди носил усы или бороду, каждый волосок был на своем месте. Когда он надевал сшитый по собственной выкройке костюм с набивкой, его худое тело преображалось и сам он превращался в человека, главным для которого было хорошо поесть. Благодаря этому исключительному таланту Бреди не имел ни одной судимости, хотя полиция многих стран уже давно разыскивала его.

Мужчины хорошо знали друг друга, они сотрудничали вместе уже несколько лет, и сейчас обсуждали результаты последнего совместного дела: кражу иконы Екатерины Великой из Вашингтонского музея. Они сошлись на том, что план ограбления музея был разработан и осуществлен просто блестяще, без единой ошибки. Жаль только, что его никто не оценил по достоинству.

Когда Хеддон спокойно закурил, Бреди, изучивший его привычки, насторожился.

— В сам деле я потерял деньги, Лу, — начал Хеддон, убедившись, что сигарета хорошо тянется. — Впрочем, к чему искать прошлогодний снег, где-то теряешь, где-то находишь… Теперь настало время и нам снять сливки… Ты согласен со мной?