Анна Данилова - Танцующая на волнах Страница 26

И все же Маша решилась и, открыв вторую дверь, не дыша, вошла в квартиру. Ее никто не встретил. В квартире было тихо. Тогда она осторожно прикрыла за собой обе двери и, обливаясь потом, двинулась по просторному холлу вперед, к светящемуся в глубине квартиры прямоугольнику двери. Оказалась на кухне. Не желая тратить драгоценное время на осмотр, она вернулась в холл и открыла первую попавшуюся дверь – это была гостиная. Обычный набор мебели, цветок в кадке, длинные темные шторы на окнах. Еще одна комната – спальня. Смятая постель, запах лекарства или спирта. На смятых простынях следы крови… Жутко. Звонить Шехову? А что еще остается делать? Причем срочно, пока ловушка не захлопнулась. Ну не могла такая квартира, как эта, остаться без присмотра по воле хозяйки. Значит, двери оказались не заперты против ее воли.

В холле на полке лежала связка ключей. Маша, дрожа от страха, все же решила ими воспользоваться, чтобы запереть хотя бы одну из дверей. Только таким образом она могла в относительно спокойной обстановке осмотреть интересующую ее квартиру, чтобы разобраться, кто же здесь был и что тут вообще произошло, что заставило хозяйку спешно покинуть ее. Ноги ее подкашивались, когда она снова вернулась в спальню, чтобы еще раз хорошенько осмотреть кровать, простыни и кровавые пятна на ней. Кровь, судя по тому, что пятна ее располагались в верхней части постели, ближе к подушке, вытекла из раны, находящейся в области плеча или груди. Если предположить, что на кровати лежала действительно Лена, то все сходится – она была ранена именно в грудь. Возможно, рана ее воспалилась, открылось кровотечение, и Женя, которая непонятно как заполучила подругу к себе домой и опекавшая ее все это время, прошедшее со дня дуэли, решила показать Лену врачу. С огнестрельным ранением вряд ли она обратилась бы за помощью в городскую больницу, следовательно, она прибегла к помощи частного доктора. Далеко не к каждому частнопрактикующему доктору обратишься за такой специфической помощью, значит, у Лены должен был быть свой врач. И Шехов наверняка знает его имя. Так-то оно так, но почему Женя оставила свою квартиру открытой? Не могла же она забыть запереть двери?

В кухне, в мусорном ведре, Маша обнаружила окровавленные бинты, желтые, пропитанные фурацилином, марлевые салфетки и бурый пластырь – следы недавней перевязки. Так, значит, Лена действительно жива, и кто-то делал ей не так давно перевязку. Но кто? Может, сама Женя? Почему бы и нет?

Она продолжила осмотр квартиры. Пришла к выводу, что Женя Алехнович – человек аккуратный, со вкусом, при деньгах. Каждая вещь в ее квартире знала свое место: на полках в шкафах лежало выглаженное и уложенное ровными стопками белье, в кухне буфет ломился от дорогой посуды, шифоньер был набит одеждой. Чувствовалось, что она жила спокойной, обеспеченной и размеренной жизнью. И все бы так и продолжалось, если бы не эта дуэль…

В спальне же в ворохе постельного белья Маша обнаружила дамскую сумочку, в которой, к ее изумлению, были кошелек с деньгами (причем немалыми как в рублях, так и в евро и долларах), паспорт на имя Евгении Алехнович и, к радости Маши, записная книжка и сотовый телефон. И пускай эта находка лишь укрепила ее в мысли, что Алехнович покинула квартиру не по своей воле, что ее кто-то заставил, Маша вздохнула с облегчением. Сотовый телефон с наиболее часто используемыми номерами и всеми последними входящими и исходящими звонками – вот это подарок! Следов же пребывания другого человека, в частности Лены (помимо бинтов и пластыря в мусорном ведре), в квартире не было.

Оставаться так долго в квартире становилось опасным, в любую минуту сюда мог войти кто угодно – и Женя, и те неизвестные, которые заставили хозяйку спешно покинуть квартиру… Маша, сунув сумку Алехнович в большой пластиковый пакет, вышла из квартиры и заперла за собой двери. Чтобы ни случилось в самое ближайшее время, если Женя жива и вернется к запертым дверям, которые не сможет открыть, поскольку у нее нет ключей, первым человеком, к кому она обратится за помощью, будет Шехов (в этом Маша теперь нисколько не сомневалась). Шехов… Надо бы позвонить ему.

Оказавшись во дворе, таком же пустынном и тихом, как и полчаса тому назад, Маша присела на скамейку и позвонила Шехову. Он моментально отозвался. Посыпался шквал вопросов. Где она? Куда пропала? Он проснулся, а ее нет. Разве так можно? Маша в двух словах рассказала, где она и что с ней произошло.

– Послушай, Володя, я хотела как лучше, хотела узнать, не собираются ли тебя снова заманить в ловушку, и попала в пустую, незапертую квартиру Алехнович… Пойми, мне было бы проще ни во что не вмешиваться и как можно скорее уехать из Москвы, чтобы забыть и тебя, и твою историю, но мне искренне хочется помочь тебе… – Она вдруг поняла, что по телефону разговаривает с ним куда свободнее, потому что меньше смущается, не видит его глаз и может сказать ему все, что думает. – Мне стыдно стало, что я собираюсь помогать тебе за деньги… Так что ты не возмущайся, а попытайся меня понять.

– И что теперь? Что ты собираешься еще предпринять одна?

– Думаю, что нам надо с тобой встретиться и решить, как действовать дальше.

– Зачем действовать? Подумаешь – открытая квартира. Да мне нет до нее никакого дела! – вскричал отчего-то разъяренный Шехов. – Возвращайся домой…

– Куда? – Маша почувствовала, как щеки ее наливаются кровью. Она готова была провалиться сквозь землю после таких его слов. Он отправлял ее домой, ее, которая только что призналась ему в своих самых искренних и добрых чувствах! – Куда-а? – повторила она онемевшими губами.

– Домой… то есть ко мне, сюда, куда же еще? Я жду тебя. Или стой, я сам приеду. Только никуда не уходи. Сиди спокойно возле подъезда и жди меня, поняла? Даже если и увидишь кого-нибудь из них, все равно не показывай вида, что знаешь их…

– Но я никого из них и не знаю…

– Вот и отлично. А они тебя и подавно не знают.

Ее снова, как и тогда, когда она вышла из такси, охватило чувство ужасающего и беспросветного одиночества, и в который уже раз она задала себе вопрос: что держит ее в этом городе? Лена Шехова наверняка жива, значит, Шехову ничего не грозит. Спрашивается, какой смысл ей оставаться здесь? Набиваться в любовницы Шехова? Навязывать ему свое общество? Ему бы со своими женщинами разобраться…

Настроение ее резко испортилось, она вдруг поняла всю бессмысленность своей утренней поездки на Таганку. Сейчас приедет Шехов и снова набросится на нее с упреками, мол, зачем сюда притащилась, чего лезешь не в свое дело… А ведь он нервничает тоже, нервничает, потому что хочет узнать доподлинно – жива его жена или нет. Если жива, то всем его несчастьям конец. Он возвращается к своей прежней жизни и обретает долгожданный покой. Поначалу живет только с женой, а потом постепенно все возвращается на круги своя. Так устроены мужчины. И вряд ли он вспомнит девушку-провинциалку, с которой познакомился на канале в Петербурге и которая так нелепо играла роль его убитой жены…

Она хотела было уже позвонить ему, чтобы попросить прихватить с собой ее вещи – пусть он прямо сейчас отвезет ее на Павелецкий вокзал, – как взгляд упал на пластиковый пакет с сумкой Алехнович. Любопытство пересилило все остальные чувства, и Маша достала из, по сути, украденной ею сумки сотовый телефон Жени. Просмотрела «меню», нашла список тех, с кем она общалась последнее время, и с удивлением обнаружила, что он не так уж и велик. «Лена», «Саша», «Семен», «Шехов» плюс неизвестные фамилии, очевидно, с работы. Изучила входящие и исходящие звонки.

Первый звонок Маша адресовала Шехову. Ей было любопытно узнать, как он отреагирует, когда на экране его телефона высветится имя его любовницы.

– Женька, мать твою, ты где? – заорал Шехов, да так громко, что Маше пришлось отставить телефон подальше от уха. После чего она отключила вызов и набрала номер Лены. Вот сейчас она узнает наконец, жива Лена или нет. Хотя даже если она и услышит женский голос, где доказательства, что он принадлежит именно Лене? Но с женой Шехова они как будто уже беседовали, и тогда тот голос предупреждал ее об опасности…

После нескольких долгих гудков она действительно услышала женский голос:

– Вот черт… – и тут же раздались короткие гудки.

Оно и понятно, на телефоне Лены высветилось имя «Женя». В случае, если Женя находится с ней рядом, этот звонок мог показаться ей опасным – ведь оставленный в квартире телефон мог оказаться в руках кого угодно, во всяком случае, того, кто украл его из квартиры Алехнович.

Маша повторила звонок. И звонила до тех пор, пока женщина, предположительно Лена, не выдержала и решилась ответить:

– Слушаю… – Голос ее был тихим, как если бы она не хотела, чтобы ее услышали те, кто находились рядом. – Кто это?

– Скажите, вы – Лена Шехова? Я – Маша, та самая Маша, что жила в Питере с вашим мужем… Мы сейчас в Москве… Пожалуйста, объясните мне, что происходит. Вы живы и только ранены? Шехов очень раскаивается в своем поступке, но вы же знаете, он ни в чем не виноват… Он не убивал вас, он вообще никого не убивал, потому что он и муху обидеть не может…