Александр Багой - Война без особых причин Страница 26

Не доходя метров десять мы остановились. Дальше дядя Коля и Магомед пошли одни. Магомеда не зря прозвали большим. Это был огромный мужик, с лицом, поросшим черной курчавой бородой. Рядом с ним дядя Коля выглядел пацаном. Они сошлись на середине и заговорили. Я не слышал о чем.

Дядя Коля сдвинул кепку на затылок. Это был знак. Я напрягся, пригнувшись как перед броском. Дядя Коля что-то сказал. Магомед расхохотался, обнажив ровные белые зубы. Он еще смеялся, когда дядя Коля вдруг подпрыгнул. В руке у него блеснул нож. Дядя Коля с размаху всадил его Магомету в глаз и они вместе повалились на землю.

Сразу началась стрельба. В руке у меня оказался пистолет. Не помню как я его вытащил. Я увидел, как озер целится в меня. Я надавил на спуск. Выстрела не было! Патроны кончились. Пистолет встал на затворную задержку, но я этого не понимал. Я отчаянно давил на спуск.

Я видел, ясно видел, как палец азера выбирает слабину, сейчас боек ударит по капсулю, взорвется порох и вылетит пуля. Вылетит прямо в меня! Бах! В этот момент Осина прыгнул и пролетев в прыжке метра три толкнул меня. Левое плечо обожгло. Осина извернувшись на земле выстрелил. Азер упал.

Внезапно завыли сирены. На поляну выскочили несколько машин с мигалками. Из них посыпались люди в серых ментовских комуфляжах.

– Всем бросить оружие и лечь на землю! – загремел усиленный динамиками голос.

– Менты! – панически закричал кто-то совсем рядом.

Я кинулся к нашей «девятке». Ключи были в замке. Двигатель завелся сразу. Сильно газуя я рванул машину с места.

– Ва-дик! – закричал Осина. Я перегнувшись через сидение распахнул дверцу.

– Быстрее Андрей! Быстрее!

– Стоять! – здоровенный Омоновец догонял Осину. Осина обернулся.

– Бах! Бах! Бах! – грохнули выстрелы. Омоновец будто споткнулся и стал медленно оседать . Осина тяжело дыша свалился на сидение.

– – Ходу Вадик! Ходу!

Я вдавил педаль газа в пол. Навстречу метнулась чья-то тень. Машину подбросило, тени исчезла. Я с трудом удерживал руль одной рукой.

Потом была бешенная гонка по проселочным дорогам. Левая рука онемела. Я уже не мог пошевелить пальцами. Рукав куртки набух от крови. Когда я почувствовал, что теряю сознание, я остановился.

– Давай ты за руль, – сказал я Осине. Даже говорить мне было уже трудно. Осина вытащил из брюк ремень и перетянул мне руку.

– Потерпи, Вадик, – бормотал он. – Потерпи. Приедем в город – сразу к врачу, а сейчас потерпи.

Я молча закрыл глаза. Наверное я потерял сознание. Когда я очнулся, Осина вытаскивал меня из машины. Я оттолкнул его:

– Я сам.

Я вылез. Меня сразу повело. Пришлось ухватиться за дверцу. Дома закружились перед глазами. Дома… Вокруг были пятиэтажки.

– Мы уже в городе? – спросил я.

– Да, ответил Осина.

Он повел меня в подъезд. Мы долго поднимались по лестнице. Мне хотелось плакать от слабости. Последний пролет Осина нес меня на себе…

Возле выкрашенной в коричневый цвет деревянной двери он остановился. Прислонил меня к стене. Сам изнеможенно навалился на дверь и нажал кнопку звонка. Я сполз на пол. Дверь открылась. Осина подхватил меня под мышки и волоком втащил внутрь. Протащил по коридору в комнату и свалил на кровать. Сам рухнул рядом. Дыхание с хрипом вырывалось из его груди.

– Ну ты и тяжелый… – сказал он. Я вымученно улыбнулся.

– Что это? Что вам нужно? – произнес смутно знакомый голос. Я попытался вспомнить кому он принадлежит , но не смог. Осина тяжело встал.

– Света, Вадик ранен, – сказал он. Значит это Света, Маринкина сестра, – понял я.

– Ну и что? – спросила Света. – Зачем ты его ко мне притащил?

– Больше некуда, Свет, – устало ответил Осина. Стукнула распахнутая сильным ударом дверь.

– Убирайтесь! Вы уже убили Марину! Теперь меня хотите?!– Убирайтесь немедленно! Я услышал как Осина подскочил к Свете.

– Он же ранен! – яростно выкрикнул Осина. – Ты что не понимаешь? Он же ранен!

– А я здесь при чем? – зло огрызнулась Света.

– Ты же врач! Сделай что-нибудь! Сука, ты же врач! Он ведь умрет!

Я еще смог удивиться. Света оказывается врач! Голос Осины доходил до меня приглушенно, словно через вату. Потолок над головой вдруг закружился. Я хотел крикнуть, но из горла вырвалось только какое-то бульканье. «Вот и конец», – успел подумать я и потерял сознание.

… Вокруг был снег. Много снега. Весь пляж был усыпан снегом. Я плясал на этом снегу в одних плавках. Кожа посинела. Зубы стучали. Я замерзал заживо. Кто-то потряс меня за плечо. Боль отдалась во всем теле.

– Вадик! Вадик!

Я обернулся и увидел Осину. Он стоял передо мной в расстегнутой куртке без шапки. Стоял и улыбался.

– Вадик! Очнись! Вадик! Я вздрогнул и открыл глаза. Осина тряс меня за плечо.

– Вадик! Очнись!

– Х…холодно, – с трудом прошептал я.

– Что? – не понял Осина. – Тебе холодно?

– Х…холодно. Осина растеряно оглянулся.

– Ему холодно.

– Так и должно быть, – ответила ему Света, подходя к кровати. – Видимо много крови потерял. Какая рука?

– Левая, – быстро ответил Осина.

– Надо раздеть,– сказала Света. Осина засуетился.

– Сейчас.

Он стянул с меня куртку и свитер, ворочая как куль. Когда он задевал раненую руку, боль пронизывала тело, отдаваясь в мозгу. Я скрипел зубами удерживая крик. Света села на край кровати. Ее сильные тонкие пальцы мяли мое плечо.

– Здесь больно? Нет? А здесь? Потом Света повернулась к Осине.

– Похоже кость не задета, – сказала она. – Надо сделать прививку от столбняка, обработать рану и перевязать.

– Что для этого нужно? – спросил Осина. – Скажи, я все достану.

– Да у меня все это есть, – ответила Света. – Но его все равно надо в больницу. Осина помотал головой.

– В больницу нельзя. Пусть останется у тебя.

– Так мы не договаривались! – возмутилась Света. – Я сказала, что перевяжу и все. Мне он здесь не нужен! От плеча волнами накатывал то жар, то холод. Я обливался потом. Слезы сами выступили на глазах. Я больше не мог терпеть.

– Х…холодно! Х…холодно!

Света посмотрела на меня. Я почувствовал как смягчился ее взгляд. В нем промелькнула жалость.

– Потерпи! – сказала она, – сейчас перевяжу и тебе станет лучше.

Она сделала мне какие-то уколы. Обработала рану. Это было больно, но не так сильно, как ожидал я. Потом Света перевязала меня, укрыла ватным одеялом и вышла из комнаты, унося судок с окровавленными тампонами. Осина наклонился надомной.

– Ну как ты, брат?

– Ж…живой, – выдавил я.

– Ясное дело, что живой. Таких так просто не убьешь, – засмеялся Осина и подмигнул мне. Я невольно улыбнулся. Осина сел на край кровати. Закурил. Помахал ладонью, разгоняя дым.

– Я договорился, – сказал он. – Ты пока побудешь у Светки. А я завтра – послезавтра зайду и заберу тебя. Ладно? Я приподнялся на локте.

– Ты, что уходишь? Куда?

– В город, – ответил Осина. – Надо узнать, что случилось. Что с Боцманом, с остальными. Если сейчас на дно залечь, завтра мы даже на улицу выйти не сможем, везде азера будут.

Я откинулся на подушку, закрыл глаза. Осина был прав. Как всегда. Но как же не хотелось, чтобы он уходил! Я открыл глаза. Осина смотрел на меня взглядом, полным сочувствия.

– Что больно, да? – участливо спросил он. Я храбрясь ответил:

– Терпимо. После минутной паузы попросил:

– Юле позвони.

– Обязательно. Слово даю, – серьезно ответил Осина. Он последний раз затянулся и раздавил окурок в пепельнице.

– Ну, мне пора, – сказал он, вставая. – Выздоравливай!

– Ни пуха, ни пера, – пожелал я.

– К черту! – ответил Осина.

Я услышал, как он что-то сказал Свете. Она ответила. Потом хлопнула дверь. Я снова закрыл глаза и провалился в забытье.

Назавтра Осина не пришел. Не пришел и на второй день. И на третий. Я упросил Свету позвонить ему. Она ходила к автомату на улице, своего телефона не было, звонила. Трубку никто не брал.

Со Светой я почти не разговаривал. Она молча делала мне перевязки, колола уколы. То ли от них, то ли от того, что организм был молодой, но мне скоро стало лучше. Появился аппетит. Я начал ходить по квартире. Даже научился обходиться одной рукой. Дней через пять Света осмотрела рану и сказала:

– Все, теперь ты можешь уйти.

– Что, я уже здоров? – усмехнулся я. Света серьезно ответила:

– Нет. Но теперь ты уже можешь позаботиться о себе сам. Я все понял. Спросил:

– Где моя одежда?

Света принесла и бросила на кровать мои свитер, куртку и джинсы. Вся одежда была выстирана и зашита. Я стал одеваться. Света сидела у окна спиной ко мне.

Я оделся и пошел к двери. Она не оглянулась. Я сунул руку в карман. Нащупал бумажник.

– Свет, – сказал я. – Сколько я тебе должен?

– Ничего, – ответила она, – просто уходи и никогда не возвращайся. Я вздохнул, подошел к ней.