Ян Флеминг - Жизнь дается лишь дважды Страница 26

Точно! Так часто она являлась ему во сне. Она! Ирма Бунт!

Бонд затаил дыхание. Если они дойдут до сарайчика, достаточно одного рывка и бронированный болван окажется в озере! Но вот как пираньи доберутся до него сквозь доспехи? А куда денется он. Бонд? Нет, так не годится.

Двое подошли к замершей шеренге, и тут охранники дружно брякнулись на колени и склонили головы к земле. Мгновенно вскочили и вновь стали "смирно".

Блофелд поднял забрало и обратился к одному из охранников, тот почтительно отвечал. Бонд заметил, что на поясе у этого человека висела кобура с пистолетом. Бонд не слышал, на каком языке они разговаривали. Выучить японский Блофелд не мог. Английский или немецкий? Скорее, последний - результат старых со времен войны связей. Человек рассмеялся и указал в сторону озера, где плавал шевелящийся от непрекращающихся атак множества пираний ворох синей одежды. Блофелд одобрительно кивнул, охранники вновь стали на колени. Блофелд приветственно махнул рукой, опустил забрало, и парочка торжественно отправилась дальше.

Охранники поднялись на ноги. Бонд внимательно наблюдал, пытаясь обнаружить хоть малейший знак неуважения теперь, когда Хозяин повернулся спиной. Где там! Серьезно и целеустремленно люди разошлись по своим делам, и Бонд припомнил рассказы Дикко Гендерсена об автоматической, как у муравьев, приверженности японцев дисциплине и власти, ярко выразившейся в одном из величайших преступлений века. Жаль, нет здесь Дикко, его кулаки и энергия здорово бы пригодились!

Случилось это, рассказывал Дикко, в скромном пригородном отделении Имперского Банка. В обычный рабочий день к управляющему явился очень приличный молодой человек из Министерства здравоохранения, как он представился. Ожидается вспышка эпидемии тифа, и он будет очень обязан, если управляющий соберет сотрудников в заднем двойке, где им будут сделаны соответствующие прививки. Управляющий поклонился, все в банке закрыли, четырнадцать служащих собрались и внимательно выслушали лекцию, прочитанную молодым врачом. Все поклонились в знак признания мудрости Министерства здравоохранения, молодой человек достал из саквояжа пятнадцать мензурок и накапал в каждую какое-то снадобье из бутылочки. Он раздал мензурки и посоветовал проглотить содержимое залпом, дабы не повредить зубную эмаль. "А теперь, - сказал он, по версии Дикко. - Все вместе! Раз. Два. Три!" И почтенный управляющий со своими сотрудниками разом повалились замертво. Лекарство оказалось цианистым калием.

"Представитель Министерства здравоохранения" вытащил ключи из брючного кармана павшего управляющего, загрузил в машину двести пятьдесят миллионов иен и, довольный, оставил место преступления, ставшего известным, как "Дело в Тейджин", по названию района, где это произошло.

И здесь, думал Бонд, все то же беспрекословное повиновение власти, неписанному кодексу чести "Общества Черного Дракона". Блофелд приказал им делать то, чему Бонд был свидетелем пару часов назад. Он облечен властью. Имеет соответствующий облик. Его приказам повинуются. Они делают почетную работу, о которой много пишут в газетах. Хозяин, могущественный "гайджин" с мощной "лапой наверху", "с широкой мордой". А если кто-то хочет угробить себя, какое им до этого дело? Не будь Замка Смерти, нашли бы поезд, или трамвай. А у них - просто работа. Почти как в Министерстве здравоохранения! Пока "маскос" и носовые зажимы защищают от ядов парка, главное - добросовестно делать свое дело, а там, глядишь, парламент учредит пост Министра Самоуничтожения! И вернутся славные деньки "Коан Черного Дракона", чтобы спасти страну Восходящего Солнца от ползучего паралича "демокорацу"!

В поле зрения Бонда вновь появились две неторопливо двигающиеся фигуры, на этот раз слева. Они обошли озеро и возвращались, чтобы, быть может, проверить другие патрули и получить от них рапорты. Тигр говорил, что здесь не менее двадцати охранников, а площадь поместья - пятьсот акров. Пять групп по четыре человека? Блофелд поднял забрало и разговаривал с женщиной. До них было ярдов двадцать. Они остановились на берегу и рассматривали со спокойным любопытством все еще мечущуюся вокруг плавающей тряпичной куклы орду пираний. Говорили они по-немецки. Бонд навострил уши. Блофелд сказал:

- Пираньи и гейзеры отличные слуги. После них все чисто.

- Море и акулы ничуть не хуже.

- Акулы часто оставляют следы. Помнишь шпика, которого мы пропустили через камеру для допросов. На берег труп выбросило почти нетронутым. Надо было спустить его в озеро. Чтобы "мусор" из Фукуока не частил к нам. Крестьяне наверняка доносят полиции, сколько человек перелезает через стену. Скорая помощь приезжает раза в два реже. Могут быть неприятности. Коно сообщил, что газеты уже начали бубнить об общественном расследовании.

- Что же делать, дорогой Эрнст?

- Получим компенсацию и двинемся дальше. Места на земле много. Самоубийц везде хватает. Найдем новые способы. Не всем нравятся японские страхи и ужасы. Какой-нибудь живописный водопад. Подходящий мост. Головокружительная пропасть. Все, что угодно. В Бразилии, вообще, в Южной Америке множество таких мест.

- Цифры упадут.

- Важна идея, милая Ирма. Трудно изобрести что-нибудь новенькое в этом мире. Мне удалось. И если с моста или в водопад прыгнут за год не больше десяти человек, это всего лишь статистика. Идея-то сохраняется.

- Верно. Ты гений, Эрнст. Твой алтарь смерти останется навсегда. Люди читали о таких вещах у По, Лотреамона, де Сада, но никому не пришло в голову воплотить эти фантазии в жизнь. Волшебная сказка стала реальностью. Диснейленд Смерти; но, конечно, - торопливо добавила она, - на совсем другом уровне. Столько поэзии.

- Со временем я напишу обо всем. И тогда люди узнают, кто жил среди них, непризнанный и безвестный, - Блофелд почти визжал, - кого гнали и хотели пристрелить, как бешеного пса. Кто старался выжить изо всех сил! И не заметай я следы, нас давно бы уже прикончили, или отдали их паршивым судьям. Ах, милая Ирма, - он успокоился, - мы живем в мире, где настоящее величие подобно смертному греху. Пошли! У нас еще много дел.

Они двинулись было вдоль озера, как вдруг Блофелд остановился и уставился прямо на Бонда:

- Посмотри на этот сарай - дверь открыта! Тысячу раз я предупреждал. Отличное укрытие для шпика или беглеца. Надо проверить.

Бонд содрогнулся. Набросил на себя сверху еще несколько мешков и прижался к полу. Шаги приближались, вот они уже в сарае. Бонд чувствовал Блофелда в нескольких ярдах от себя, видел его ищущие глаза. Звякнул металл, и гора мешков содрогнулась от удара меча. Еще и еще раз. Бонд закусил губу, по спине словно молотом прошлись. Но вот Блофелд угомонился, и металлические шаги прогремели к выходу. Бонд перевел дыхание. Блофелд говорил:

- Пусто, но напомни мне сделать завтра Коно внушение. Надо выкинуть весь хлам и поставить нормальный замок.

Звуки шагов затихли где-то у олеандрового куста. Бонд тихо выругался и ощупал спину. Груда мешков спасла его - крови не было.

Бонд приподнялся на колени и, потирая спину, привел свое укрытие в порядок. Выплюнул набившуюся в рот пыль, отпил глоток воды, убедился, заглянув в щель, что никого вокруг нет, улегся и принялся прокручивать все, услышанное от Блофелда Парень, конечно, свихнулся. Спокойный голос, так хорошо запомнившийся Бонду, никогда не поднимался раньше до визжащих гитлеровских интонаций. А холодная, сверхчеловеческая самоуверенность, всегда лежавшая в основе его проектов? Куда-то улетучилась, не без его, надеялся Бонд, скромной помощи. Ему удалось завалить два самых грандиозных замысла Блофелда. Но одно было ясно - укрытие "сгорело", операцию надо проводить сегодня ночью.

А, ладно! Еще раз Бонд обдумал свой план. Если удастся проникнуть в замок, Блофелду от него не уйти. Но и ему самому живьем не выбраться. "Сладостно и почетно умереть за родину" - как говаривал старина Гораций. И все дела! Но потом он подумал о Кисси, и умирать слегка расхотелось. Удалось девушке вернуть ему вкус к жизни.

Бонд заснул беспокойным чутким сном, и мерещились ему всякие пакостные кошмары.

18. ПОДЗЕМНАЯ ТЮРЬМА

В шесть часов вечера в замке ударил колокол, и фиолетовым занавесом стали спускаться сумерки. Громким хором застрекотали цикады, в кустах зашуршали гекконы. Исчезли розовые стрекозы и на берегу озера появилось множество больших рогатых жаб, хватающих мошкару, привлеченную их огромными светящимися глазами. Пришла четверка охранников, и донесся слабый запах костра, на котором, наверное, сжигали собранный за день мусор. На берегу озера они порылись в ошметках синей одежды и, смеясь, зашвырнули далеко в воду длинные кости. Один из них побежал с тряпками к костру, а другие поволокли тачки вверх по склону к сарайчику. Бонд притаился. Они свалили тачки в сарай и стояли там, болтая, в ожидании четвертого, а потом, не заметив в темноте разбросанные в беспорядке мешки, ушли к замку.