Александра Маринина - Иллюзия греха Страница 26

— Семен Федорович, мне нужно найти этого врача, — твердо сказала Настя. — И я прошу вас подумать как следует и вспомнить все, что вам говорила о нем Екатерина Бенедиктовна. Пусть вы не знаете его имени, но мне важна любая информация о нем. Вот вы обмолвились, что у него была семья, которую он не хотел оставлять. Уже что-то. Может быть, есть еще какая-нибудь информация?

— Еще Катя говорила, что этот врач — знакомый какого-то другого врача, не то его ученик, не то что-то в этом роде. Да, вспомнил! Романовская. Вам, Анастасия Павловна, это имя что-нибудь говорит?

— Певица? — осторожно спросила Настя.

Она еще училась в школе, когда на советской эстраде начала семидесятых блистала Елена Романовская, которую критики называли Тихим ангелом песни. Стройная, хрупкая, с толстой русой косой, свободно свисающей вдоль спины до самой поясницы, она нежным негромким голосом исполняла лирические песни советских композиторов, в основном о России и о простых русских женщинах.

— Да, знаменитая певица, — подтвердил Родченко. — Пресловутый Тихий ангел. Знали бы они, какой это был ангел! Из койки в койку прыгала не переставая. Прошу прощения за грубость, но блядища она была первостатейная. Из абортов и венерических заболеваний не вылезала. Но муж! Муж у нее был в аппарате ЦК, и перед ним сияла блестящая карьера по партийной линии. Поэтому, сами понимаете, Леночка Романовская должна была быть весьма и весьма осторожной, чтобы не сломать мужу служебное восхождение. Она прекрасно понимала, что звездой эстрады она будет ровно до тех пор, пока он ее муж и пока он кормится возле власти. Как только хотя бы одно из этих двух условий будет нарушено, ее попрут с подмостков взашей. И не будет ни записей на радио, ни съемок на телевидении, ни гастролей, ни даже самых захудалых концертиков в провинциальных клубах. Она сдохнет в нищете. Посему все свои проблемы Леночка решала в приватном порядке и с соблюдением строжайшей конспирации. Абортмахер у нее был постоянный и очень доверенный, Катерина свела ее с одним из коллег-друзей покойного Швайштейна. Потом, когда Лена совсем с тормозов сорвалась, начала пить и шляться с кем ни попадя, пошли вензаболевания. И тут Катя тоже ей помогла, познакомила с надежным и опытным дерматовенерологом, опять же из числа друзей покойного мужа, с которыми все годы не прекращала поддерживать отношения. И вот однажды этому дерматовенерологу что-то не понравилось в состоянии здоровья Романовской, и он отправил ее на какое-то дополнительное обследование. Лена, естественно, долго сопротивлялась, она боялась вовлекать в свои дела лишних людей, но венеролог заверил ее, что его коллега — человек доверенный, на него можно положиться, молчать он умеет, тем более что этот молодой коллега очень обязан самому венерологу. И врач он превосходный. Леночка зубками скрипнула, но пошла обследоваться. Уж не знаю, чем этот молодой коллега так ее расположил к себе, но спустя какое-то время Романовская попросила Катерину помочь. Дескать, такой славный человек, но такой несчастный. Жена молодая, но тяжело больна, она — инвалид после автокатастрофы, бросить ее он не может ни при каких условиях, это было бы непорядочно, но у него есть женщина, которую он любит, а вот встречаться им негде. Ну и так далее. Сами понимаете. Разумеется, Катерина разжалобилась и дала согласие.

— Но ведь Романовская сошла со сцены очень давно, — заметила Настя. Я точно помню, в восемьдесят втором, когда я закончила университет, она уже не выступала. Когда же это все произошло?

— Намного раньше. Году, наверное, в семьдесят четвертом — семьдесят пятом, когда Леночка была в зените славы. Вы правы, в начале восьмидесятых она уже не выступала, спилась окончательно, срывала концерты, не являлась на записи. Ее первое время пытались как-то вытянуть, покрывали, придумывали уважительные причины, но после смерти Брежнева, когда начали менять аппарат ЦК, карьера ее супруга накрылась, и с ней перестали возиться.

Выходит, таинственный врач встречался с Галиной Терехиной лет пятнадцать. Ничего себе! Но это означает, что в принципе все дети Галины могли быть и его детьми. Все четверо, а не только Наташа. Хотя, конечно, тот факт, что интерес он проявляет к ней одной, говорит скорее в пользу того, что остальных детей Галина родила все-таки от мужа. Как же найти этого неуловимого «дядю Сашу»? Остается последняя надежда — Елена Романовская и ее врач-венеролог. Только они могут назвать его имя.

Найти врача, который лечил когда-то известную певицу Елену Романовскую от венерических болезней, можно было только через саму Романовскую. Ибо пытаться установить его имя, исходя из круга друзей доктора Швайштейна, умершего в сорок девятом году, было делом абсолютно безнадежным. Вернувшись на работу после визита к Семену Федоровичу Родченко, Настя заглянула в кабинет, который занимали Юра Коротков и Коля Селуянов. Юра был в бегах, а Коля сосредоточенно строчил какой-то документ, то и дело заглядывая в разложенные на столе блокноты и отдельные листочки с записями.

— Коленька, я пойду к Колобку докладываться, а ты найди мне, будь добр, Елену Романовскую.

— Отчество у твоей Елены имеется? — скептически осведомился Селуянов. — Или она — плод непорочного зачатия, как принято в приличных библейских семьях?

— Имеется, — улыбнулась Настя. — Но я его не знаю. Зато знаю, что двадцать пять лет назад она была знаменитой эстрадной певицей. Сейчас ей, должно быть, лет пятьдесят пять — шестьдесят. Поищешь? Да, и муж у нее в ту пору был сотрудником аппарата ЦК.

— Замечательная примета, — хмыкнул Николай. — Аська, зачем ты пошла в сыщики? Тебе нужно было заниматься археологией. Так и тянет тебя в древней истории покопаться. Ладно, поищу. А что мне за это будет?

— Я тебе булочку куплю в буфете, — пообещала Настя. Через полчаса, отчитавшись перед полковником Гордеевым, она снова зашла к Селуянову. Тот по-прежнему строчил свой документ, и в кабинете, казалось, ничего за полчаса не изменилось, кроме чайника, который тридцать минут назад уныло стоял на полу, а теперь весело шипел на тумбочке.

— А булочка? — вопросительно поднял брови Селуянов. — Я уже и чайник поставил.

— А Романовская? — передразнила его Настя. — Авансом не подаю.

— Обижаешь, подруга. Я сроду авансы не клянчил. Между прочим, а на что ты, собственно, рассчитывала, занимаясь археологическими раскопками? Археологи, насколько мне известно, обычно находят скелеты. Так что я тебе труп нашел.

— Коля! — в отчаянии простонала она, обессиленно усаживаясь на стул. — Скажи, что ты пошутил. На эту Романовскую была вся моя надежда.

— Ну извини, — Николай развел руками, — не угодил. Но я старался. Нет, правда, Ася, Елена Романовская упала с лестницы, будучи в сильно нетрезвом состоянии, в котором она пребывала без перерывов уже много лет, и сломала себе шею. Так что пить вредно, имей это в виду.

— Когда это произошло?

— Не так чтобы давно, ты совсем чуть-чуть опоздала. Спохватилась бы раньше, застала бы ее в живых.

— Колька, ты прекратишь свои дурацкие шуточки или нет? У меня дело об убийстве висит, а тебе все хиханьки.

— Одно, что ли, дело-то висит? — осведомился он. — Насколько я знаю, у тебя таких «висяков» как минимум штуки три. И у каждого из нас не меньше. Так что не надо трагедий. Работаем дальше. Елена Владимировна Романовская скончалась две недели тому назад. Жила одна, муж давно ее бросил в связи с ее беспробудным пьянством, взрослая дочь живет отдельно.

— Адрес дочери? — устало спросила Настя.

— Ася, она живет не просто отдельно, а ОЧЕНЬ отдельно. Так отдельно, что тебе ее не достать. Я, конечно, могу напрячься и раздобыть для тебя ее адрес, но имей в виду, эта улица находится в Сиднее. Туда самолетом часов шестнадцать лететь.

— Вот невезуха. И давно она в Австралии?

— С восемьдесят девятого года. Удачно вышла замуж и отбыла подальше от сумасшедшей мамочки-алкоголички. С тех пор в Россию ни разу не приезжала, я проверил.

— Спасибо тебе, Коленька, ты настоящий друг. Жаль только, что все обломилось.

Лицо у Насти было таким расстроенным, что добродушный весельчак Селуянов мгновенно проникся сочувствием.

— А что ты у нее узнать-то хотела? Может, как-нибудь подругому попробуем выяснить?

— Ох, Коля, я должна была узнать у нее фамилию врача, который больше двадцати лет назад ее обследовал.

— Ну так в чем проблема? Существуют же медицинские карты и все такое прочее.

— Все происходило в частном порядке и строго конфиденциально. Общественность не должна была знать, что мадам певица систематически лечится от гонореи и трихомоноза. А к нужному мне врачу ее направил на обследование именно венеролог. Так что никаких медицинских карт там и в помине не было и быть не могло. Оплата наличными по курсу конъюнктурных услуг. И я хотела узнать у Романовской либо фамилию того врача, либо фамилию венеролога, который ее к нему направил.