Плохие вести от куклы - Джеймс Хэдли Чейз Страница 26

Внизу поднялся крик, и он попытался вернуться в комнату. Кто-то быстро поднимался по лестнице. Он подумал: «Гребаная железяка!» – и снова попробовал высвободить руку, но та словно вплавилась в металл. Он как раз пытался встать, когда на него налетели два кубинца, и в итоге все трое рухнули в кучу. Один схватил его за глотку, другой скрутил ноги. Мелкие, но сильные, заразы.

Он ударил кубинца, державшего его за горло, прутом и стряхнул с себя, потом сел и вслепую приложил другого сжатым кулаком. Вроде попал, но противник даже не дернулся. Вдруг на Феннера навалилась усталость. Что толку: он был сломлен. Он попытался нанести еще удар, услышал голос Карлоса, кричавшего: «Не слишком сильно!» – потом что-то ударило его по голове, и он повалился вперед. Из темноты выплыло чье-то лицо, он снова слабо замахнулся, потом перед глазами мелькнула вспышка, и удушающая тьма перекрыла все.

Феннер подумал: «Должно быть, меня избили. Уверена, что я больше не причиню им хлопот». Он решил так, поскольку на этот раз они не подстраховались. Они убрали кровать и оставили его на полу в пустой комнате. Он дал себе передышку, но, когда попробовал двигаться, смог разве что слегка дернуться.

«Да что со мной вообще такое?» Он знал, что не связан, поскольку не чувствовал на себе веревок, но двигаться все равно не мог. Потом он понял, что свет по-прежнему включен, однако глаза так опухли, что он видел только колышущуюся дымку. Покрутил головой – боль молнией прошла по всему телу, и он снова затих, потом уснул.

Проснулся он от пинков под ребра. Не то чтобы даже особо сильных пинков, но все тело трясло от боли.

– Просыпайся, урод! – сказал Рейгер, не переставая пинать. – Что, теперь не так крут?

Феннер собрал последние силы, развернулся на звук голоса и протянул руки. Он нащупал ноги Рейгера, обхватил их и дернул. Рейгер придушенно хрюкнул, попытался удержаться, но завалился назад. Он рухнул так, что всю комнату словно тряхнуло. Феннер с мрачной решимостью пополз к нему, но Рейгер пинком оттолкнул его и поднялся. Лицо его исказила холодная ярость. Он склонился над Феннером и схватил его за грудки, приподнял над полом и как следует приложил. Феннер тоже пытался его ударить, но Рейгер еще раз приложил его об пол, потом еще два раза. Феннер обмяк. Рейгер отошел, тяжело дыша.

Вошел Карлос и застыл на пороге.

– Ты чего, так развлекаешься? – спросил он сквозь зубы.

Рейгер обернулся:

– Слышь, Пио, этот тип слишком ретивый – я решил его немного смягчить.

Карлос подошел к Феннеру, пошевелил его ногой и посмотрел на Рейгера:

– Я не хочу, чтобы он загнулся. Мне нужно кое-что узнать, – например, зачем он явился из самого Нью-Йорка, зачем втерся в нашу компанию. Это странно, и мне это очень сильно не нравится.

– Ага. Думаю, мы заставим его заговорить?

Карлос посмотрел на Феннера:

– Пока он не в той форме. Попробуем позже.

Они вышли.

Феннер пришел в себя некоторое время спустя. Было такое ощущение, будто в голове железная колотушка. Он открыл глаза – и вся комната слилась в одно сплошное пятно. Он в ужасе закрыл глаза, цепляясь за крохи рассудка.

Какое-то время он полежал так, потом снова открыл глаза. На этот раз стены плыли медленно, и ему уже не было страшно. Он пополз на четвереньках и ухватился за дверную ручку. Дверь была заперта. У него осталось лишь одно отчаянное желание: ничего им не рассказывать. Они так долго били его по голове, что он ничего не соображал и больше не осознавал терзающую тело боль.

Он подумал: нужно что-то предпринять. Они будут продолжать, пока не убьют его. Потом он вспомнил, что они сделали с китайцем, и похолодел. Этого ему не вынести, подумал Феннер. Нет, если они применят те тиски для пальцев, он точно сдастся. Глаза его вспыхнули, и он потянулся к пряжке ремня. Расстегнул и вытащил ремень, потом неуверенно поднялся на ноги, опираясь одной рукой о стену.

С преувеличенной осторожностью он протянул длинную полоску кожи через пряжку, потом надел петлю на шею и туго затянул.

«Надо бы найти гвоздь или крючок и закрепить другой конец», – сказал он себе и прошел по комнате, осматривая голые стены. Сделал полный круг и снова остановился у дверей. «И что теперь?»

Он стоял, повесив голову на грудь, с болтающимся на шее ремнем, потом еще раз обошел комнату, но стены были совершенно голые. Ни окна, ни крюка – только лампочка на потолке, но до нее не дотянуться.

Он подумал, что, возможно, сунув ногу в петлю на другом конце ремня, сможет удушить себя, но решил, что на это ему не хватит сил. Он снова сел на пол и попробовал думать. Колотушка внутри черепа все не унималась, и он обхватил голову руками, раскачиваясь в такт ударам.

Потом он сообразил, как это можно сделать. «Похоже, я несколько отупел». Он на четвереньках подполз к двери и обвязал ремень вокруг дверной ручки. Если лечь лицом вниз, то удастся удавиться. Не быстро, конечно, но загнуться вполне реально.

Он провел некоторое время, прилаживая ремень к ручке, стараясь, чтобы конец не оказался слишком длинным и чтобы шея была всего в нескольких дюймах от ручки, потом осторожно вытянул ноги, опираясь на руки.

У него не было мыслей о том, что он умирает, – лишь о том, что теперь-то он точно перехитрит Карлоса. Он замер на несколько секунд, потом убрал руки, всей тяжестью наваливаясь на ремень. Пряжка впилась в шею.

«Сработало!» – торжествующе подумал он. Кровь застучала в висках. Боль в легких едва не заставила его опереться руками об пол, но он этого не сделал – лишь раскачивался на ремне, перед глазами темнело. Потом дверная ручка обломилась, и он рухнул на доски.

Из яркой дымки материализовалась чья-та фигура. Феннер подумал, что это, наверное, Бог. Но нет, то была Кудряшка. Она склонилась над ним и что-то сказала. Он не расслышал и тихо пробормотал: «Привет, детка».

Комната понемногу обретала очертания, и яркая дымка рассеивалась. За спиной Кудряшки стоял маленький человек с козлиной бородкой. Смутно, словно издалека, донеслись его слова: «Теперь с ним все будет в порядке. Пусть лежит. Я зайду, если понадоблюсь».

Феннер сказал:

– Дайте попить. – И уснул.

Когда он проснулся, то чувствовал себя уже лучше. Колотушка в голове угомонилась, и комната не плыла перед глазами. Кудряшка