И гаснет свет - Влада Ольховская Страница 26

И все равно на берегу озера его присутствие казалось вполне естественным, даже при том, что Энлэй не мог вспомнить его имя. Лицо-то было знакомым! Теперь он сообразил, где видел его раньше: на фотографиях, которые показывал ему Дерек.

У людей, потерявших лицо, очень разное отношение к своим прежним фотографиям. Кто-то убирает снимки подальше и запрещает близким их рассматривать. Кто-то поступает наоборот: окружает себя прошлым, повсюду размещает лицо человека, которого больше нет. И кажется, что ничего не изменилось, что это зеркала, не фотографии, а зеркала ведь не врут!

Дерек предпочел нечто среднее. Смотреть на свое потерянное лицо ему было больно, это чувствовалось. Однако и фотографии он сохранил, чтобы иногда показывать тем, кого считал друзьями. Энлэю тоже показал, и они не стали обсуждать, что новый Дерек был совсем не похож на старого. Не только потому, что лишился лица, хотя из-за этого в первую очередь. Просто прежний Дерек был уверенным в себе гигантом, весь его образ дышал силой и спокойствием. Новый же Дерек как будто ссохся, попытался спрятаться внутри себя, он сделался тенью собственного прошлого.

Энлэй не ожидал увидеть его во сне. Он скорбел о смерти Дерека, но в версии о самоубийстве предпочитал не сомневаться. Потому что разбираться с таким – не его работа. Все уже проверили охранники клиники и полицейские. Причем полицейским явно хотелось зацепиться за что-нибудь, найти несоответствие, а они не смогли. Разве это не служило лучшим доказательством того, что Дерек действительно покончил с собой?

И все же если бы уверенность Энлэя была искренней, обошлось бы без таких снов. Он никогда не был склонен к мистике и не считал, что ему действительно явился призрак Дерека. Энлэй прекрасно знал: сны – это отражение того, что застряло в подсознании и никак не может выйти наружу. Получается, у него все-таки остались сомнения, и если он будет игнорировать их и дальше, спокойствия ему не видать.

Первым и главным вопросом, пожалуй, был мотив. Самоубийство из трусости… Да, возможно. Но разве это похоже на Дерека? Разве он хотя бы намекал на нечто подобное в их последнем разговоре? Он заводил речь о том, что не хочет жить – если операция не удастся! Однако он еще не сдался, он надеялся… Так почему же он решил не пробовать? Если это действительно решил он…

Как и в случае с фотографиями, откровенничал Дерек тоже не с каждым. Но и здесь Энлэй стал исключением. Возможно, Дерек действительно считал его близким другом – почему-то! А может, ему просто хотелось с кем-то поделиться, избавиться от груза на душе. В любом случае именно переводчику он рассказал о том, что считал истинными причинами своего несостоявшегося самоубийства.

Окружающим казалось, что все случилось внезапно и без причины. Был молодой, пышущий здоровьем мужчина, получил от судьбы столько, что другим даже не снилось, – а потом пустил себе пулю в голову. Идиот? Еще какой, и не с чем тут разбираться!

На самом же деле Дерек вел тихую войну много лет – с собой и с миром. Им были недовольны всегда. В детстве – потому, что он учился хуже, чем братья. Не достиг особых успехов в спорте, не завел толковое хобби. С машинами возиться нравилось? Так разве ж это солидно? Кто угодно машину починить может!

Досталось ему и за то, что он решил не поступать в колледж. Пока Дерек раздумывал, семья его вроде как поддержала. Мол, это твоя жизнь, ты и решай, что с ней делать! Но когда дошло до дела, отказ от высшего образования привел к укоризненным взглядам и двусмысленным шуточкам. Когда Дерек пытался спросить напрямую, есть к нему претензии или нет, его заверяли, что все в порядке. Но язвительные комментарии слышались регулярно.

Его много лет убеждали, что с ним что-то не так. Он неудачный ребенок, он хуже остальных. Его не упрекают открыто только потому, что это бесполезно. Ну что он уже сделает, если таким родился? Пускай живет как получается… Он не хотел с этим мириться. Он пытался понять, что с ним не так, и исправить это.

Энлэй не был психологом, но даже он догадывался, что вся эта язвительность между строк и двусмысленные шуточки куда хуже откровенных упреков. Дереку не на что было жаловаться, он не мог обсудить даже с близкими друзьями то, чему не было доказательств. И все же чем старше он становился, тем больше разочаровывался в себе. Он вроде как жил жизнью мечты, выбор он всегда делал сам. Однако наслаждаться этим выбором ему не давали: все, чье мнение он ценил, смотрели на него снисходительно. В таких условиях Дерек и сам в себе начал сомневаться.

Ну и, конечно, немалую роль в его судьбе сыграла любовь. То, что Энлэй не мог понять и втайне считал психическим отклонением, которое просто не было вовремя выявлено и вылечено. Дерек влюбился в одноклассницу, она ответила ему взаимностью, они начали встречаться. У них все шло отлично – но только вначале. Потом девушка, красивая и перспективная, и сама засомневалась: а правильный ли она сделала выбор? Точно ли это тот человек, с которым стоит связать свою жизнь? Ведь после свадьбы и рождения детей ей уже не сбежать… Она слышала, что о нем говорили его родственники, и чувствовала, что неуверенность в себе пожирает его изнутри.

В какой-то момент это стало для нее важнее всего. Она разорвала их помолвку. Дерек сделал вид, что все в порядке, он даже не остался надолго один – рядом с ним всегда хватало женщин, готовых на роман с обеспеченным, молодым и привлекательным мужчиной, пусть и механиком – им-то какая разница, откуда деньги берутся?

Однако новая женщина не была той самой. Отношения с ней разве что стресс помогали уменьшить, но не приносили того счастья, которое Дерек чувствовал раньше. Его внутренние сомнения теперь полыхали, как костер, в который плеснули бензина. Его не оставляла навязчивая мысль, что он ошибся во всем, все его ключевые решения, принятые в жизни, оказались неверными. Счастья нет и быть не может, никогда. А если так – зачем вообще пытаться? Зачем начинать новый день, если уже знаешь, что он будет тяжелым и грустным?

– Я был уверен, что просвета нет, – вещал