Анна и Сергей Литвиновы - Коллекция страхов прет-а-порте Страница 27

В глазах же девушки между тем мелькнула неприкрытая зависть.

– А мне Надя сказала, что она всем понравилась. Что ее и дальше в рекламе снимать будут, – протянул Полуянов.

– Надежды девушек питают! – фыркнула Лерочка. – Старых девушек.

Секунду подумала – и неохотно добавила:

– Контракт-то с ней, конечно, заключат, Марат говорил… Но вот насчет звездного будущего – сильно я сомневаюсь.

– Контракт? Между кем и кем? – заинтересовался журналист. – Между Надей – и этой фирмой рекламной?

– Ну, ты темный! – воскликнула Лерочка. – Разве ж Марат твою Надьку к рекламной фирме подпустит?! Она с ним подписывает, ну, а он уже – все дела с этими собачниками сам ведет. За немалый, между прочим, процент.

– Так Надежда будет встречаться с Маратом?

– Ну да, – пожала плечами Лерочка. – Сегодня. Они, кажется, на четыре часа договорились.

Марат действительно назначил ей встречу на четыре дня. Велел прийти к нему, в агентство «Стиль и статус»:

– Договор о намерениях с тобой подпишу.

– Мне неудобно, – пыталась сопротивляться Надя. – Я не могу второй день подряд с работы отпрашиваться! Давайте хотя бы в шесть.

Но спорить с менеджером оказалось бесполезно – как вперился ей в глаза прожигающими, угольными глазюками… как прошипел по-змеиному:

– Ты мне тут свои порядки не устанавливай. Во сколько сказал – во столько и придешь. Если, конечно, и дальше сниматься хочешь. Звезда, блин, библиотечная.

В первый момент Надя опешила – что, право, за хамство! И на «ты» ее уже давно никто не называл, даже директор библиотеки и сосед-алкаш дядя Митя на «вы» обращались.

Сказать, что ли, невеже – все, что она о нем думает?

Было бы здорово – вот у Марата, наверно, лицо вытянется, явно – не привык он к подобному обращению. Но только, решила Надя, сниматься в рекламе всегда – куда приятней, чем разово осадить хама. И деньги, опять же, немалые – за первый и единственный съемочный день ей честно и без звука целых пятьсот баксов заплатили. Отпуск, считай, в кармане! Так что ладно уж. Потерпим.

– Хорошо. Я приду, – покорно произнесла Надя.

И старательно, чтоб назавтра уж не блуждать, записала, как найти Маратов офис, затерянный в переулках Замоскворечья.

К встрече готовилась тщательно. С работы сбежала аж в двенадцать. Примчалась домой, приняла ванну, наложила маску, полежала с чайными компрессами на глазах… Долго и кропотливо подбирала наряд – весь шкаф, считай, на диван вывалила, а достойный комплект все никак не находился. Уже решила срочно в магазин мчаться – пятьсот баксов, шальные деньги-то есть! – но в последний момент удержалась. В конце концов, она ж не на собеседование идет – а просто договор подписать, ее, считай, уже и так взяли. Так чего зря выпендриваться? Сгодятся и джинсы – особенно, если надеть к ним белую кофточку в облипку и туфли на шпильках. Ну, и макияж, конечно, наложим – вот бы получился такой же, как ей вчера петгришный гример сделал…

В общем, совсем закопалась – так что вышла впритык, и от «Третьяковской» пришлось ловить такси. Но выгрузилась у особнячка вовремя – без нескольких минут четыре. На ходу вытянула из сумочки паспорт – признаться, ждала фэйс-контроля и многоступенчатой системы охраны.

Однако старичок-вахтер, увлеченный кроссвордом, на нее даже не взглянул.

– Я в «Стиль и статус», – на всякий случай сообщила Надя.

– Серозная оболочка, выстилающая изнутри грудную полость, шесть букв, – знаешь? – строго спросил старикашка.

– Плевра, – пожала плечами Надя. – Я пройду?

– Иди, иди, милая. Второй этаж. Дверь с дерьматином, – кивнул дедок.

«Подумать только: с «дерьматином»! А понтов-то было, понтов!» – усмехнулась про себя Надя.

«И лестница какая позорная, – продолжала изумляться она, карабкаясь по скользким, щербатым ступенькам. – Вот тебе и «Стиль со статусом»! Надо будет со временем подостойней себе менеджера найти…»

Коридор второго этажа оказался пуст. Шагая вдоль унылого ряда кабинетов – каждым, как оказалось, владела отдельная структура («Редакция газеты «Сельский дом»… Рекламное агентство «Пятый отдел»), – Надя искала обитую дерматином дверь «Стиля и статуса».

Вот и она. Интересно, нужно ли постучать? Нет. Наверно, нет – раз ей назначено.

Надя осторожно толкнула раздолбанную, скрипучую дверь. Та услужливо отворилась, пропуская ее в секретарский предбанник. Здесь тоже никого. Компьютер с темным монитором, на подоконнике – пара чахлых растений.

Почему-то стало немного страшно – что за странное, совсем пустое в разгар рабочего дня здание?

– Есть здесь кто-нибудь? – неуверенно произнесла Надя.

Тишина.

Тогда она осторожно открыла дверь с тусклой табличкой «генеральный директор». И в ужасе застыла на пороге.

За столом, прямо напротив входа, сидел Марат. Он смотрел ей прямо в глаза – но взгляд был невидящим. Рот перекошен, холеная рука скорчилась в смертельной судороге. И противный звук падающих капелек – чашка, по виду – из-под кофе, опрокинута, остатки темной жидкости капают на пол…

Наде оставалось только закричать.

Глава 8

Митя, красавчик из одиннадцатого «Б», звал сегодня в киношку. Девчонки, заклятые дружбанки из модельного агентства, предлагали сходить в бигмачную – почесать языки про Соньку да погадать, кто из Маратовых подопечных ее в Милане заменит.

Но – вот, блин, минусы школьного возраста! – ей ведь на все нужно у мамусика позволения испрашивать. А старушка, увы, встала насмерть. Завела бодягу:

– Никуда не пойдешь. И так три вечера подряд где-то шляешься!.. Приходишь пьяная!.. Табачиной несет!

И попробуй убеди, что нигде она особенно не шлялась, а приходила поздно исключительно по делу. Вчера – задержалась на съемках, позавчера – на кастинге, третьего дня – на показе (о Сонькиной гибели Лера маме не рассказывала – чего зря пожилое поколение нервировать?). Ну, а уж насчет табака с алкоголем – так и вовсе, как говорится, инсинуация, или, по-русски, понты корявые. Не то что Лера, конечно, чиста как слеза – но бокал шампанского с единственной сигареткой сроду невозможно унюхать – тем более что, прежде чем домой идти, она всегда по две таблетки «антиполицая» высасывает.

Но спорить с мамулей – себе дороже. Вывернет еще «всю косметику в унитаз», как когда-то грозилась. Или нотариальное согласие на поездку в Милан порвет (когда уж, наконец, ей восемнадцать исполнится, чтоб от мамашкиной воли не зависеть?).

Так что пришлось уважить старушку: остаться дома. Можно вечерок и перед телевизором посидеть. Красавчик Митя, да и девчонки-кобры никуда не денутся. К тому же веселиться надо, когда на душе легко и энергия прет. А какая может быть легкость, если на послезавтра Сонькины похороны назначены? Да и с внутренней энергией неувязочка – чувствовала себя Лера не так чтобы очень. Какой-то сбой в организме – голова тяжелая, затылок ломит, перед глазами желтые мушки плавают. И в пузе – невесомость. Сказывалось, видно, что спала она и позавчера, и вчера, и сегодня часов по пять.

И тогда Лера взялась капризничать:

– Ну, мамуль, раз уж я дома – пожарь картошечки. И оливки давай откроем. И икру. А еще – вина красного выпьем. Для сосудов.

– Вино тебе еще – обойдешься! – цыкнула маман. – Какие там могут быть сосуды в твоем возрасте!

«Что и требовалось доказать! – внутренне усмехнулась Лера. – Предсказуемый у меня мамульчик…»

Лера часто угадывала, как поведет себя родительница. Вот и сегодня: ежу было ясно, что алкоголь мамик зажмет – типа в трезвости дочку воспитывает. Не очень того вина, кстати, и хотелось: все равно у них дома только дрянненькое, московского разлива, «Киндзмараули» имеется. Зато картошку родительница поджарила безропотно и вкусно, полпачки сливочного масла на сковороду вывалила, и оливки на стол метнула, и даже икорку (а говорила ведь, что на выходные хранит) не пожалела.

Ну, а когда на столе такой пир – даже неизменное «Исцеление любовью» по ящику можно вытерпеть.

Лера и взялась деликатесы наворачивать. О фигуре сегодня решила не беспокоиться: в конце концов, у нее стресс, надо ж его заесть? Да и лечиться нужно, раз уж ее такая слабость обуяла. Ну, а диетическое питание выздоровлению не способствует – исцеляться надо доброй порцией белков с углеводами.

…Звонок в дверь раздался на втором икорном бутерброде.

– Кого еще черти?.. – с набитым ртом пробурчала Лера.

К ней самой, москвичке, как она гордилась, до мозга костей, без предварительного звонка сроду не приходили. А вот к мамулику – у той-то корни деревенские – вечно, как снег на голову, сваливались то соседки за солью, то клушки-подружки, душу изливать.

– Пойду, посмотрю, – всполохнулась мама.

– Если Митька – скажи, меня дома нет, – на всякий случай предупредила Лера (вряд ли, конечно, посмеет домой явиться – но вдруг совсем от любви ошалел?).