Дарья Донцова - Игра в жмурики (Крутые наследнички) Страница 27

- В кафе, - буркнул Аллан.

- Впрочем, это не важно. Интересно другое. За месяц роман Сьюзен и Аллана развился до такой степени, что, вернувшись во Францию, она объявила родителям о своем желании выйти замуж. Родители, конечно, пришли в ужас. Брак с безродным и бедным полуитальянцем-полуфранцузом не входил в их планы. Естественно, они категорически запретили дочери даже думать об этом. Сьюзен была послушна и умна. Она не стала спорить со старшими и спокойно приняла их решение: выдать ее замуж за Эдуарда. Но связи с Алланом не порвала. Наверное, она сняла вам квартиру?

- Да, - вздохнул Аллан, - в самом центре Парижа, на улице Виктора Гюго. Мы встречались на протяжении многих лет, три раза в неделю.

- Как? - вырвалось у меня. - Разве Сьюзен не порвала с вами накануне свадьбы?

- Она очень хотела это сделать, и мы действительно на год расстались. Но потом ей стало очень тяжело жить с Эдуардом, и связь возобновилась.

- Совершенно верно, - подтвердил комиссар. - Баронесса родила сына от господина Гранжа, но он носил имя Макмайер. А когда через два года родилась дочь, она тоже стала Макмайер.

- Что? - спросил Яцек. - Вы хотите убедить нас в том, что отцом Лизы был тоже Аллан?

- Ну да, - отозвался комиссар и продолжил: - Видите ли, данные медицинского обследования барона Эдуарда Макмайера прямо говорят о том, что он не мог иметь детей, - результат перенесенной в детстве свинки. Так что Лиза и Жан были братом и сестрой, рожденными одной матерью от одного отца. Сьюзен очень хотела сохранить около себя Аллана и сосватала ему свою лучшую подругу. И потекла их ничем не замутненная жизнь, с соблюдением всех внешних приличий. Кошмар начался, когда Жан достиг подросткового возраста. Вы все знаете, что здесь происходило: скандалы, наркотики, мальчики...

- Он швырнул в Эдуарда кочергой, - подал голос до сих пор молчавший господин Прудон. - Только чудо спасло барона.

Комиссар кивнул:

- В результате Жана отправили в закрытую школу, а тихая, вежливая Лиза осталась дома. Она хорошо училась, по вечерам никуда не ходила, вязала у телевизора. Остается только гадать, где она познакомилась с Рене.

Лиза-Андре злобно покосилась на меня:

- Это все из-за тебя. Если бы ты, русская побирушка, не явилась сюда...

Из ее рта полились ругательства. Яцек в ужасе уставился на девушку:

- Андре, любимая!

- Нет, вы посмотрите... Что значит "любимая"? - возмутилась Жаклин.

- Да заткнись ты, старая потаскуха, - отрезала Лиза.

Жаклин покорно замолчала. Комиссар потер шею и, обращаясь к Лизе, сказал:

- Продолжайте, моя радость, мы вас внимательно слушаем.

- Ладно, слушайте. Если я кого и ненавидела, так это своих близких. Лиза раскраснелась, волосы ее растрепались. Такой я ее никогда не видела. - То, что мать наставляет рога Эдуарду, я поняла давно. Но только в отличие от этого идиота Жана повела себя по-другому. Не стала ни с кем ругаться. Зачем? Чтобы меня вычеркнули из завещания? Да и Аллан оставил бы мне приличный кусочек. Но эта идиотка Мартина, его жена, явилась к моей матери и стала сюсюкать: наконец-то она беременна... Мне только не хватало еще одного братика или сестрички.

- И тогда вы решили избавиться от всех, - сказал комиссар.

Андре засмеялась:

- Решила-то я, а осуществил кто-то другой. Я ничего в багаж не подкладывала. Да, у меня с Рене был роман. Ну так что из этого? Я рассказала Рене о беременности Мартины, а он, наверное, рассказал Жану. А уж что они там придумали, откуда мне знать? Правда, перед самым отлетом я видела, как Жан съел кусочек мыла, чтобы вызвать у себя рвоту...

- Дорогая, вы с нами не откровенны, - поморщился комиссар. - Ведь Рене перед смертью успел кое-что сказать.

- А что, Рене умер? - глупо поинтересовалась я.

- Да, - кивнул комиссар. - Буквально через несколько дней после той авиакатастрофы. Смерть его выглядела почти естественно. Заядлый наркоман, он лег в кровать, укололся, потом закурил сигарету и... заснул. Начался пожар. Таких случаев в Париже - тьма. И, как правило, сгорают эти несчастные вместе с квартирами, да еще соседи страдают. Но с Рене было по-другому. Дым унюхала консьержка и вызвала пожарных. Юношу успели довезти до больницы, он промучился дня три и умер, почти не приходя в сознание. Но один раз все-таки заговорил, и, к счастью, рядом оказался полицейский.

Комиссар распахнул свой необъятный кейс и вытащил диктофон. Мы все замерли. Перье нажал кнопку. Послышался шорох, потом кашель, и слабый голос произнес:

- Пить.

- Рене, Рене, вы меня слышите?

- Слышу.

- Вы можете отвечать? Что с вами случилось?

- Это она... пришла... мы ужинали, потом уколола меня... я стал засыпать, видел... кладет сигарету на одеяло, потом не помню... пить... дайте пить...

- Рене, кто она, зачем приходила? Это ваша любовница, как ее зовут?

- Лиза... это Лиза... она предала нас... взяла у нас "крошку" и не сделала... потом пришла ко мне... сказала сделает завтра... я верил ей... я ей верил...

- Что взяла Лиза, какую "крошку"?

- Взрывное устройство... "крошку"... положить в кафе "Красный дельфин"... но не положила... и пропала... а потом я узнал из газет... -Последовала долгая пауза, затем снова послышался тихий шепот: - ... она погибла... и вдруг приходит и говорит-все ошиблись... я был так рад, я люблю ее ...

- Рене, Рене, вы меня слышите?

Из диктофона доносился шум, звяканье каких-то инструментов, потом лента закончилась. Комиссар выключил магнитофон.

- Больше он не сказал ни слова. Красноречивая запись, не так ли, господа?

Мы все удрученно молчали. Внезапно Яцек сказал:

- Это ничего не доказывает. Любой адвокат разнесет эту запись в пух и прах. Какая Лиза? Фамилия не названа. Она погибла! Ну и чушь! Где сказано, что это Лиза Макмайер? Может, это какая-то Лиза, попавшая под колеса машины?

- Я с вами согласен, - сказал Жорж Перье, - именно поэтому мы разговариваем не в тюремной камере, а в этой уютной столовой.

Яцек продолжал атаковать:

- Еще требуется доказать, что Лиза была любовницей Рене!

Лиза откинула волосы со лба:

- Налейте мне коньяку, а то эта пьяница все высосет, мне ничего не достанется. - Жаклин поперхнулась. - А я, так и быть, расскажу вам правду, продолжала Лиза.

Я смотрела на нее во все глаза. Интеллигентная, скромная и тихая девушка исчезала. Вместо нее в комнате появился опасный зверек, что-то вроде хорька!

. - С Рене меня познакомил Жан случайно, в магазине. Рене мне сразу понравился, а я ему. Он перезвонил на следующий день и назначил встречу. Меня разбирало от смеха, когда я врала Сьюзен, что хожу в школу танцев. Мы правда занимались танцами, но только в постели. Возраст-то был самый подходящий четырнадцать и семнадцать...

- Дорогая, - попытался остановить ее Яцек, - не надо все рассказывать. Ты наговоришь лишнего, и это плохо кончится...

- Замолчи, слизняк, - отрезала Лиза, - хочу говорить - и говорю. Рене был настоящий мужчина, не то, что ты. У него осечек не случалось. И к тому же совершенно бесстрашный. Его старший брат сидел в тюрьме, а Рене был связан с группой террористов. Он мне намекал, что работал с самим Ильичом Карлосом. Ну а родителей своих я просто ненавидела - и Сьюзен, и Аллана, и Эдуарда, и эту беременную корову Мартину. Пришлось мне сказать Рене, что я хочу участвовать в революционном деле, даже ходила с ним на собрания какие-то дурацкие...

А потом Рене дал мне "крошку". Это они так бомбу называли. Все было проще некуда. Накануне отлета я засунула ее в багаж Сьюзен. А знаете, куда я ее положила? - Лиза радостно рассмеялась. - В ящик с ее любимыми куклами. Она их просто обожала, звалао именам, шила им платья. Так что, надеюсь, эти проклятые игрушки разлетелись в пыль. Вот только жаль, что Жан ускользнул, - по-моему, он что-то заподозрил. Поэтому, когда мы приехали в аэропорт, он украдкой съел кусочек мыла, и его, конечно, тут же стало выворачивать. Надо было мне рассказать про мыло Сьюзен, она бы его силой в самолет запихнула, да я не поняла сначала, зачем он это делает. И к тому же мне надо было успеть спрятаться до отлета. И тогда я залезла в ящик с тряпками в ангаре.

Уж они меня искали-искали, оборались все. Но я все рассчитала точно. Если бы речь шла просто о полете в Лондон, Сьюзен вернулась бы домой, но ведь предстояла выставка ее любимых, ее обожаемых, ее потрясающих деток - куколок! Ради них можно наплевать и на меня, и на Жана. И потом эта корова Мартина сказала, что, как ей кажется, я поехала с Жаном в больницу. Тут-то они и улетели. И все бы хорошо, если бы не этот подлец Ренальдо.

- Он ведь узнал про Рене, не правда ли? - спросил комиссар.

- Ну да, узнал. Сначала попытался сдать меня в полицию, потом решил придержать у себя дома. Денег хотел, негодяй! Но я от него удрала. А что мне было делать дальше? Домой возвращаться нельзя - надо сначала узнать, что заподозрил Жан, что ему известно. Я-то надеялась, он отправится вместе со всеми к праотцам, а этот подонок спутал все планы. Вот я и пошла бродить по улицам. Гуляю себе по набережной, вдруг вижу - идет мужчина, прилично одетый, но, судя по всему, небогатый. Ну, думаю, девочка, это идет твой шанс. Влезла я на парапет, а он уже тут как тут, давай меня от смерти избавлять.