Марина Серова - Вечная невеста Страница 27

Стоп, а почему не к кому? Почему? Есть же женщина, которая приходила, она вроде как не из милиции и вообще показалась довольно приличным человеком. Что, если ей довериться, попросить помочь? Все равно больше некому, больше никому не расскажешь. Значит, нужно ехать, нужно искать… Выбора не остается. Значит, решено. Как, она говорила, зовут директора бара-ресторана? Нужно напрячь память… Фамилия такая нестандартная. Вроде как Карабас Барабас… О! Барабаш! Точно, Барабаш. И имя редкое… Вениамин. Вениамин Викторович Барабаш, теперь я точно вспомнила!

Судьба, похоже, не благоволит, она, похоже, отворачивается постепенно. Да не постепенно, она уже давно отвернулась. Поэтому и помощь никак не приходит. Ладно, ладно, я подожду, я подожду, может быть, все-таки получится…

А этот дядька — что он на меня так пялится? Я просто сижу, жду человека… Или по мне видно, что я боюсь? Может быть, это печать уже у меня на лице? А может быть, он от него? Да нет, бред уже какой-то пошел! Просто фобия началась, страх панический.

Ничего, ничего, я дождусь. Все будет нормально. Господи, ну куда же он мог деться-то так надолго? Да еще в такой момент! Почему, почему не рассказала все тогда этой Татьяне, в первый раз? Тогда ведь тоже боялась. Нет, тогда не так сильно боялась. Тогда надеялась, что со мной это не связано никак, что это по другому поводу… Всегда надеешься до последнего, всегда стремишься что-то выгадать, а потом все поворачивается так, что выгадывать приходится уже только одно, самое дорогое: собственную жизнь.

И вот теперь по-настоящему страшно. Потому что теперь появился он. И ясно, что ко мне это имеет самое прямое отношение. И жизнь уже под угрозой, и уже очень явственно понимаешь, что она-то и есть у тебя самое дорогое, не все то, ради чего пускаешься в авантюры, не то, ради чего грешишь, а только она — жизнь.

Так, нужно, наверное, еще выпить, а то нервы совсем сдадут. И так вон уже люди смотрят. Все смотрят, со всех сторон. Что им от меня нужно?

Спокойно, спокойно, ничего им не нужно, и никто на меня не смотрит. Это все нервы плюс алкоголь. Может, лучше не нужно бы было пить? Нет, если не выпить, то вообще можно сойти с ума. Ладно, здесь по крайней мере мне бояться нечего, здесь я в безопасности, здесь люди… А что, если не уходить отсюда никуда? Просто заявить: а я никуда отсюда не пойду! Вот не пойду, и все! Здесь меня никто не тронет.

Ой, глупости какие, ну какие же глупости! С ума уже действительно схожу от своего страха. И между прочим, Алексея-то убили именно здесь! И тогда здесь тоже были люди! Вот и меня могут так же… Спокойно, спокойно. Что еще за бред? Нужно просто поскорее все рассказать, тогда будет легче, тогда уже я не буду одна, тогда не будет страшно. Скорее бы все это закончилось, скорее бы…

Ну что он так на меня смотрит подозрительно? Так смотрит, словно преступницей считает. А я — какая я преступница? Я ничего не сделала, я не хотела, я думала, что…

А что я думала? Разве я не знала, нет? Знала, конечно. Но что я могла сделать? Я же не могла предотвратить, не могла переубедить, а если бы не согласилась, то… Ну что вы на меня так смотрите, я правду говорю, я не хотела! Не смотрите на меня так! Нет, это невыносимо, лучше уйти отсюда сейчас и вернуться потом. Потом, я вернусь потом, все равно зря сижу. Я вернусь…

Возвращение в Тарасов ознаменовалось новым известием, и оно явно не прибавило мне настроения. Едва я успела въехать в город, мой мобильник затрещал своей обычной неугомонной трелью. Нажав на кнопку, я услышала голос Мельникова:

— Я сейчас тебе сообщу кое-что интересное, — как-то хмуро поведал майор, из чего я сделала вывод, что это «интересное» явно из разряда неприятных, и приготовилась. Я уже привыкла, что майор в последнее время является поставщиком исключительно неприятных новостей.

— Мало нам было одного саранского трупа, как тут еще один нарисовался…

— Кто? — коротко спросила я, поскольку Андрей умолк.

— Убили некую Эльвиру Голицыну, секретаря-референта фирмы «Сар-Би-Си», — со вздохом сообщил Мельников.

— Господи! — только и выдохнула я и, не задавая вопросов, сказала: — Я сейчас приеду к тебе. Ты у себя?

— Да, — ответил Мельников, и я тут же повернула машину в сторону управления.

По дороге я старалась не думать о только что полученной информации, чтобы не ломать впустую голову. Пока что нельзя было делать никаких правильных выводов, пока еще ничего не известно, кроме самого факта смерти Эльвиры. Ожидание чего-то подобного жило во мне последнее время, ощущение, что что-то должно случиться, не покидало меня с тех пор, как администратор «Гладиатора» Королихин сообщил, что Эльвира Голицына приходила в ресторан. Посмотрим теперь, что добавит Мельников…

Майор хмуро кивнул мне на стул и предложил кофе, от которого я не стала отказываться.

— Итак, убита Голицына, — повторил Андрей, держа в руках тоненькую папку. — Застрелена из пистолета. Найдена в посадках сегодня утром. Смерть наступила предположительно вчера вечером, около десяти часов. По утверждению экспертов, убита она была в том самом месте, где ее и нашли, то есть тело не перемещали. Выстрел в затылок…

— Она приходила в «Гладиатор», искала меня, — напомнила я, выслушав Мельникова.

— Да-да, — кивнул тот. — Напомни-ка, когда точно это было?

— Позавчера днем, — сообщила я. — Сидела в ресторане больше часа, ушла напуганная.

— Счета, наверное, испугалась, — невесело пошутил Мельников.

— По-моему, сейчас нам совсем не до шуток, — устало заметила я, и майор тут же посерьезнел.

— Да, — вздохнул он. — Второй висяк на нас. Блин, как назло! Сидела себе эта Голицына в Саранске — и никому не мешала. Стоило только приехать в Тарасов — на тебе! Замочили! И чего ее в Саранске не замочили? Саранские менты бы и раскрывали, а так мы должны.

— Почему она сюда приехала? — с нажимом спросила я, бросая на майора укоризненный взгляд за его неприкрытый цинизм. — Меня больше всего интересует сейчас это!

— Ну-у, Танюша, теперь узнать это будет весьма затруднительно, — протянул Мельников.

— Я думаю, что если бы мы знали ответ на этот вопрос, то гораздо легче вычислили бы, кто ее убил. Кстати, ты не думаешь, что ее убийство напрямую связано со смертью Порфирьева?

— Вывод такой действительно напрашивается, — согласился майор. — Но ведь киллера Иваниченко, который убил Порфирьева, самого нет в живых. Значит, ее убил кто-то другой.

— Логично, — усмехнулась я. — Но кто? Третьяков? Именно его ты считал заказчиком смерти Порфирьева. А Иваниченко — исполнителем. Получается, что Третьяков, оставшись без киллера, убил Эльвиру Голицыну сам? А кто тогда убил Иваниченко? Ты же считал, что сам заказчик, чтобы замести следы. Но зачем он его убивал, если ему нужна была смерть еще и Голицыной? Вот уж убил бы ее Иваниченко, тогда можно и его, что называется, в расход пускать.

— Ты, как всегда, рассуждаешь очень правильно, — польстил мне Мельников.

— Да что толку-то! — отмахнулась я. — Все равно ничего не ясно. Что-то не пойму я ничего. Как ни печально в этом признаться, в голове полная каша.

— И у меня тоже, — вздохнул Андрей.

— Давай попробуем разобраться по порядку, — задумчиво произнесла я.

— Давай, — печально согласился майор.

— Итак, вначале убили Алексея Порфирьева. Затем — киллера, который его убил. Потом — Эльвиру Голицыну, которая работала вместе с Порфирьевым. Хотя даже не так! — поправилась я. — Началось все не с этого, началось с исчезновения Антона Чеснокова, директора фирмы «Сар-Би-Си». И вместе с ним — исчезновения крупной суммы денег. И единственное, что я пока могу предположить, что именно из-за этих денег и совершаются преступления.

— Но почему убили Порфирьева и Голицыну, если деньги у Чеснокова? — тут же спросил Мельников. — Ладно, если бы они их сперли…

— Тогда что еще связывает всех этих людей? — тут же спросила я. — Только то, что все они жили в Саранске, включая Порфирьева, хоть он и родом из Тарасова. А единственная подозрительная история, произошедшая в Саранске с этими людьми, это исчезновение Чеснокова с кредитом.

— Не совсем так, — возразил Мельников. — С ними, но не с Иваниченко.

— Я помню о нем, — кивнула я. — И задаю себе тот же вопрос. Какое отношение имеет эта история к Иваниченко? Он никогда не работал в фирме «Сар-Би-Си» и, по словам тех, кто его знал, не был знаком ни с Чесноковым, ни с Порфирьевым, ни с Голицыной! Он здесь при чем?

— Он — только исполнитель, — твердо заявил Мельников.

— Возможно, — согласилась я. — Но почему он им стал? Ведь ничего, абсолютно ничего криминального в его жизни не обнаружено! То есть твердо установлено, что он не был профессиональным киллером! Почему же он им стал?

— Деньги стали нужны, — пожал плечами Мельников.

— Возможно, хотя, по словам очевидцев, он не испытывал острой нужды. Но я даже не об этом. Почему заказчик выбрал именно его? Какие у него для этого задатки? Физическая сила? И только? Нет, здесь что-то не то. Заказчик остановил свой выбор именно на Иваниченко, а не на ком-то другом. Значит, он был в нем уверен.