Дарья Калинина - Полуночный танец кентавров Страница 27

Да еще Никитин пожаловал не один, он явился в сопровождении своей личной охраны – пятерых дюжих здоровяков, плюс шоферы и сам Никитин – итого восемь человек. Вся эта компания прикатила в «Дубочки» на двух машинах, и в усадьбе сразу же стало тесно и неуютно от обилия посторонних людей, держащихся шумно и нагло.

Домашние, кутаясь в халаты и недоумевая, с чем связан столь ранний визит соседа, высыпали в холл. Большие напольные часы показывали половину седьмого, даже для визита к завтраку было еще рановато.

– Чем обязан такому вторжению? – хмуро поинтересовался Василий Петрович.

– Это ваших рук дело! – громко воскликнул Никитин. – Считаете, что я подстроил эти два убийства и решили отплатить мне той же монетой!

– О чем речь?

– Не притворяйтесь, будто бы ничего не знаете!

Ответить ему Василий Петрович не успел. В этот момент дверь за спиной Никитина открылась и в нее ввалился красный от гнева Ваня, а с ним еще полтора десятка ребят из охраны. Если добавить тех двоих, которые охраняли усадьбу, получалось очень приличное количество народу. Прибывшие с Никитиным перестали чувствовать себя на коне. Они притихли и присмирели, испуганно поглядывая на превосходивших их числом охранников Василия Петровича.

Никитин тоже понял, что перестал контролировать ситуацию. Так что, когда он вновь заговорил, голос его звучал уже тише, хотя все еще обвинительно:

– Вчера ко мне в дом проникли ваша жена с приятельницей. Они все разузнали, разнюхали и разведали. А ночью каким-то образом миновали все мои посты и караулы и прикончили одну из моих гостий!

– Что?

Алена даже подпрыгнула на месте. Да и Инга вздрогнула.

– Кого же убили?

– Ой какие невинные глазки! – ехидно произнес Никитин, сердито глядя на них. – Не притворяйтесь, будто бы вам это неизвестно.

– Нет, мы не в курсе.

– Так я вам и поверил! Не знали они! Как же!

Но голос Никитина звучал уже гораздо тише, чем вначале, когда он только приехал и им двигали эмоции. Похоже, он начал понимать, что изумление Василия Петровича и остальных ненаигранное, тут и впрямь ничего не знают об очередной трагедии.

Никитин помялся и произнес:

– В общем, нам с вами надо серьезно поговорить.

– Проходите, – пригласил Василий Петрович прибывших. – Располагайтесь. Чувствую, что разговор у нас будет длинный.

Никитин не стал возражать. Он пошел следом за Василием Петровичем, который двигался во главе целой процессии. Он сам, за ним Алена с Ингой, затем Никитин и двое его самых доверенных людей, а замыкали шествие Наталья Кирилловна и слуги, которых тоже разбудили громкие голоса незваных гостей.

Впрочем, слугам войти в гостиную не удалось. На пороге их отсекла охрана, как своя собственная, так и Никитина.

– Всем кофе и чего-нибудь сладкого, – распорядился Василий Петрович прежде, чем скрыться в гостиной. – Вы ведь не откажетесь от кофе?

– Выпью, – не стал привередничать Никитин. – Меня всего до сих пор потряхивает. Надеюсь, вы нас не отравите?

– За кого вы нас принимаете? – усмехнулся Василий Петрович.

– За тех, кто способен на все!

– Откровенно, но это не ко мне. Если кто у нас и способен пойти по трупам, то это именно вы.

В таком роде они пререкались еще минуты две, а потом Алене эта импровизированная дуэль надоела, и она прервала ее вопросом:

– Так что же у вас в «Никитском» случилось?

Никитин вытер выступивший на лбу пот, хотя жарко не было, а было скорее прохладно. Пот на лбу у мужчины выступил от напряжения.

Потом он горестно изрек:

– Убийство!

– И кого убили?

Прежде чем ответить, Никитин потребовал от Василия Петровича:

– Поклянитесь, что вы не имеете к этому никакого отношения!

– Клянусь! – твердо произнес Василий Петрович.

– И вы не отдавали такого приказа?

– Ни я сам, ни мои люди к убийству отношения не имеем. Мы даже не знаем, кого убили.

– Так уж и быть… Поверю вам на слово, все равно другого выхода у меня нет. Но согласитесь: вы бы тоже так подумали, если бы вчера к вам в дом пожаловал кто-то из моих приближенных, а наутро в доме обнаружился бы труп.

– Так кого убили?

– Одну из ваших знакомых.

Все-таки Никитин был прирожденным политиком. Даже когда он хотел говорить прямо, он не мог этого сделать.

– И какую именно? Молодую или постарше?

– Постарше.

– Тетя Вера! – ахнула Алена.

Внезапно в гостиной стало очень тихо. Как бы ни относились они к тете Вере, но эта женщина жила вместе с ними, делила кров и хлеб. И остаться равнодушными при известии о ее кончине не смог никто. Инга побледнела. А уж Алена и вовсе почувствовала, как ее сердце ухнуло куда-то глубоко-глубоко. То ли в пятки, то ли в желудок.

– Неужели тетка Вера умерла? – жалобно спросила она у Никитина.

– Умерла! – фыркнул Никитин. – Ладно бы она просто умерла! Это я еще мог бы пережить, так ведь все гораздо хуже. Ее убили! Точно так же, как и первых двух!

И Никитин пустился в повествование о том, как сегодня около шести часов утра его разбудил один из охранников, который предложил ему выйти вместе с ним из дома. Разумеется, Никитин пожелал узнать, какого черта его будят в такой ранний час, когда он только-только успел смежить веки, но охранник не захотел ничего объяснить и лишь твердил:

– Вы должны это увидеть сами. Мы обход делали и нашли.

– Что нашли-то?

– Вы должны сами посмотреть.

Причем вид у парня был до того сконфуженный и растерянный, что Никитин поднялся, оделся и потопал следом за охранником. У выхода его поджидали еще двое охранников и сам начальник службы безопасности. Последний был бледен и твердил по дороге одно и то же:

– Понять не могу, как это случилось. После наступления темноты никто из здания усадьбы не выходил. И она тоже. Как же тогда она тут очутилась?

К этому времени они дошли до небольшого домика, в котором раньше располагалась сторожка, где ночевал сторож, отвечающий за сохранность фруктового сада. В период созревания плодов это место становилось весьма притягательным для молодежи в возрасте от десяти до пятнадцати лет. А так как «Никитское» было вполне процветающим имением, то и молодежи тут имелось в избытке.

Впрочем, в последние годы нужда в услугах сторожа отпала сама собой, потому что после установки новой электронной охранной системы, которая заранее оповещала о приближении нарушителей, из здания самой усадьбы на перехват нарушителям выдвигался отряд охранников, обмануть бдительность которых никому ни разу не удалось. Постепенно атаки на сад совсем прекратились. Так что сторожа рассчитали, а его домик временно стоял бесхозный.

Оказавшись рядом со сторожкой, начальник охраны в последний раз вздохнул:

– И как она тут очутилась?

– Кто? – зевнул в ответ Никитин, все еще не понимающий, по какому поводу тревога.

Вместо ответа начальник указал рукой на продолговатый предмет, прикрытый каким-то мешком. Полный самых недобрых предчувствий Никитин нагнулся и откинул мешковину. В ту же секунду спать ему расхотелось совершенно, потому что из-под мешковины на него взглянули два остановившихся глаза и перекошенное, почти неузнаваемое лицо.

Никитин громко выругался и отпрянул. Но уже через минуту полез посмотреть снова.

– Мне не показалось, это и впрямь была наша с вами общая знакомая – Вера.

– И как же ее убили?

– Я уже сказал – как и двух других.

– Ножом в спину?

– Да. Что в спину – это точно. И рана колотая. А уж нож или что другое использовал убийца, я сказать не могу. Но думаю, что нож. И думаю, что тот же самый.

Все угрюмо молчали, никто не сомневался, что отчет полиции будет однозначным.

– Еще одно убийство, – прошептала Алена.

– Третье!

– И сколько будет еще? Все женщины в округе в опасности.

Но Никитина волновало другое:

– Это была чистой воды провокация! Теперь у меня в поместье работает полиция, все мои предвыборные планы сорваны, можете торжествовать!

– При чем тут мы? Мы ее не убивали!

– С трудом в такое верится. Или скажете, что испытывали к этой особе теплые чувства? Особенно после того, как она вылила на вас ушат грязи на местном телеканале?

– Это было противно, но убивать… Нет, я такого приказа не отдавал.

– А я вот подумал иначе.

Василий Петрович тяжело вздохнул в ответ и обратился к Никитину как к неразумному дитяте.

– Ну сами посудите, дорогой Антон Борисович: вы в этом убийстве первым кого заподозрили?

– Вас! После выступления Веры и ее дочери на телевидении у вас должно было возникнуть желание отомстить этим двоим.

– Ну а передачу эту много народу видело. И они все должны были подумать точно так же, как и вы. И зачем бы мне совершать убийство, в котором меня самого сразу же и заподозрят?

В это время принесли кофе и сладости: шоколадки, печенье и засахаренные орешки. Василий Петрович первым взял с подноса чашку и тут же ее пригубил. Следом за ним взял чашку и Никитин, но подруги заметили, что он постарался взять ту, которая стояла как можно дальше от него. Значит, какие-то сомнения в искренности Василия Петровича и его непричастности к происходящим злодеяниям у Никитина еще были.