Лиза Марклунд - Место под солнцем Страница 27

Первая – это осмотр внутренних помещений дома. К статье она приложит не очень качественные фотографии, сделанные с телефона. Их опубликуют, так как низкое качество компенсируется эксклюзивностью.

– Эти снимки нельзя продавать и распространять, – сказала она Патрику. – Они ни в коем случае не должны попасть в испанские газеты. Я проникла в дом обманным путем, и, если это дело вскроется, у меня могут быть большие проблемы.

– Ну, хорошими эти снимки не назовешь, – заметил шеф отдела новостей.

Кроме того, нужен сюжет для дневного выпуска: где Сюзетта?

Девочка объявлена в розыск. Ее надо уговорить выйти на контакт с членами семьи или с ближайшим полицейским, но, как говорит ее мать, Сюзетта не говорит по-испански и плохо знает английский, она не читает газет, не смотрит телевизор и не слушает радио.

«Лучший способ ее найти, когда она куда-то пропадает, – это поискать ее в Майспейс или Фейсбуке», – сказала Ленита.

Мать Сюзетты заказала билет на утро, на тот же рейс, каким прилетела сюда Анника. Завтра днем они договорились встретиться для интервью.

– Значит, Сюзетта сбежала от Сёдерстрёмов заранее? – спросила Анника, но Ленита сделала вид, что не услышала вопрос.

Для третьей статьи не было пока даже сюжета. В ней речь должна пойти о фентаниле, о его свойствах и действии на человека. Может быть, факты о газе надо сопроводить фотографиями дома и сложить из этого связную картину…

Она посмотрела на Никласа Линде и кивнула.

– Да, – сказала она, – я пойду с тобой в цепь.

При свете луны Анника шагала рядом с Никласом Линде по незнакомой местности и смотрела на звезды. Кусты вокруг были колючими и высокими, но она ничего не боялась. Они шли что-то искать, но не помнила, что именно. Она обернулась к попутчику и спросила, что он думает о лошадях…

Она проснулась от звонка мобильного телефона. Звонок был приглушенный и звучал как будто издалека. Анника села на кровати, завернулась в простыню, прошлась по холодному полу, нашла сумку и вытащила оттуда телефон.

Звонила Карита Халлинг Гонсалес.

– Я могу поработать утром, – сказала она, – но потом мы будем праздновать Вознесение. Ты не хочешь поехать в теннисный клуб?

Анника села на пол и высвободила ноги из простыни. Холод ночи никак не хотел ее отпускать, даже Никлас Линде по-прежнему сидел рядом.

– Мм, – промычала она, – это было бы неплохо.

Только теперь до Анники дошло, что в окно льется свет, но она никак не могла сообразить, который час.

Она отняла телефон от уха и посмотрела время. Было девять сорок семь. Она при этом пропустила, что сказала Карита.

– у стойки.

– Хорошо, – сказала Анника, – когда?

– Алло! Через четверть часа! Ты что, еще спишь?

– Совсем нет.

Она нажала кнопку отбоя.

Удивительно, как госпожа Халлинг Гонсалес прониклась своим поручением. Наверное, ей действительно нужны деньги.

Анника сунула телефон назад в сумку и тут увидела рисунок.

Он немного помялся, но не очень сильно.

Она расправила смеющуюся девочку и улыбающуюся лошадь на письменном столе, последний рисунок, сделанный восьмилетней Мю перед смертью.

Чтобы не расплакаться, она побежала в душ.

Теннисный клуб находился высоко над морем, на краю отвесной скалы. Огромные ворота, украшенные растительным орнаментом, преграждали путь. Ворота были закрыты и заперты.

Анника остановила машину на улице, мешая движению по меньшей мере в одном ряду. Но, как она теперь понимала, в Испании это считается нормальным.

Звонка в воротах не было, и на громкие оклики тоже никто не отвечал.

– Ты уверена, что там кто-то есть? – спросила Анника.

Карита потуже затянула пояс и пошла вдоль стены, окружавшей здание. Анника последовала за ней, таща камеру и сумку. С задней стороны стена оказалась значительно ниже. Не слишком грациозным прыжком им удалось преодолеть это фортификационное укрепление, и они оказались на одной из трибун.

Клуб, в общем, был не очень большим. Один травяной корт и четыре гаревых. В середине высилось клубное здание, дворец обычного типа с зубцами, башенками, эркерами и террасами.

– Ау! – крикнула Анника и просунула голову в открытое окно.

Мужчина с копной густых волос поднял голову от письменного стола.

– Откуда вы взялись?

Он хорошо говорил по-английски.

– Из одной шведской газеты, – ответила Анника. – Вчера я разговаривала с одним человеком из вашего клуба; мне было интересно, не собираетесь ли вы провести какую-нибудь траурную церемонию…

– Ах да. – Мужчина встал из-за стола и стряхнул с колен пыль. – Я тебя помню. Что ты здесь делаешь?

– Я пишу о семье Сёдерстрём для моей газеты. Я знаю, что Себастиан много вложил в этот клуб. Можно мне войти?

Мужчина отодвинул от себя какую-то бумагу, которую читал, сунул ее в ящик стола. Он явно колебался.

– Собственно, мы закрыты сегодня. Я даже не знаю, когда мы откроемся, мало того, не знаю, кого об этом спросить.

– Неужели у Себастиана не было адвоката? – спросила Анника.

Человек потупил взор.

– Был, – ответил он. – Его жена.

Анника все поняла и кивнула.

Мужчина тяжело вздохнул, обошел стол и открыл дверь на террасу, впустив в помещение Аннику и Кариту.

– Меня зовут Френсис, – представился он и протянул руку. – Входите.

Анника и Карита вошли в здание клуба и чинно назвали свои имена. Он сказал, что им надо пройти через приемную. На столе лежали кипы документов.

– Не хотите что-нибудь выпить?

Карита выбрала пиво. Френсис подошел к бару и достал оттуда одну бутылку для Кариты, а вторую для Анники. Она сделала глоток, и алкоголь сразу ударил ей в голову. Она отставила стакан в сторону.

Все огромное здание теннисного клуба состояло из одного-единственного зала – от пола до высоченного потолка. По левую сторону тянулись длинные барные стойки и круглые столы. В середине была приемная, справа – магазин, где продавали спортивную форму и теннисные ракетки.

– Вы не знаете, нет ли у Себастиана юридического представителя в Швеции? – спросил мужчина.

Анника и Карита одновременно покачали головой.

– Я уже все обыскал, – посетовал Френсис, показав на горы бумаг. – Никак не могу найти документы на право собственности, долговые расписки, заявление о намерениях или что там еще требуется от клубов… наверное, все бумаги находятся где-то в другом месте, может быть, на вилле.

Мужчина все время перебирал руками по столу, что-то искал, снова начинал рыться в ящиках. Анника поняла, что он еще не оправился от потрясения.

– Скажи, пожалуйста, кем ты тут работаешь? – спросила она. – Ты заведуешь клубом?

– Я тренер по теннису, – ответил Френсис. – Занимаюсь также арендой площадок. Что мне еще делать? Клубом заведует Себастиан.

– Обычно у тебя много работы?

– Нас десять человек. Я сказал им, чтобы они приходили по понедельникам. Что-нибудь прояснилось с завещанием? Кто будет владеть клубом – Сюзетта?

Он рассеянно окинул взглядом огромный зал.

– Тренажерный зал находится внизу, в подвале, лестница в магазине, – сказал он.

– Ты знаком с Сюзеттой? – уточнила Анника.

Френсис удивленно взглянул на нее:

– Конечно, знаком, я же ее тренер.

– Тренер?

– Она не хочет работать, а без упорства ничего хорошего в теннисе не получается. Я пытался как-то ее заинтересовать, но она все время отвлекается.

Анника недоуменно моргнула.

– Мы говорим о теннисе? Сюзетта играет в теннис?

Френсис наклонился над столом и заговорил тихо и доверительно:

– Жизнью Сюзетты управляют ее чувства, а они у нее переменчивы, именно поэтому ее трудно заставить тренироваться регулярно. Если она не хочет тренироваться, то она и не будет…

Анника кивнула.

– Она… сильная?

– Я и сам пока этого не знаю. Но вполне может достичь моего уровня.

Анника поняла, что задаст сейчас глупый вопрос.

– И какой это уровень?

– Я был тридцать восьмым в мире, когда мне было девятнадцать.

Анника прищурила глаза и внимательно всмотрелась в сидевшего перед ней человека.

Почему она ничего о нем не слышала? Впрочем, что она слышала о других спортсменах, занимавших тридцать восьмое место в мире, за исключением, может быть, игроков в хоккей с мячом или шайбой?

– И теперь ты работаешь здесь?

Френсис улыбнулся, лицо его разгладилось.

– Я устал, – сказал он. – В этой игре ничего не получается и у самых талантливых игроков, если им не нравится их жизнь. Меня отправили в теннисную школу в США, когда мне было одиннадцать лет. Понятно, что для меня это был шанс, но это означало, что я должен был расстаться с семьей. Игра не стоила свеч. Я бросил большой спорт, когда мне было двадцать лет.

– Сюзетта могла стать сильной теннисисткой? Пробиться в число лучших в мире?

– Девочка очень похожа на своего отца, она очень спортивна. А Себастиан одаренный теннисист.