Сергей Романов - Автовор Страница 27

– Я уже распорядился, Шамиль.

8

Начальник Ермолинского военного аэродрома полковник Никитин сильно нервничал. Стояла осенняя ясная солнечная погода, а в Баку, по сообщениям синоптиков, тучи прилипли к самой земле и шел проливной ливень. Было от чего нервничать. В один из ангаров, из которого под открытое небо пришлось выкатить полуразобранный «Антей», по его приказу спрятали десять новехоньких «Мерседесов». Все сверкали краской и были последних моделей.

Но до того, как в ангаре были размещены иномарки, на аэродром вдруг пожаловало высокое начальство из штаба авиации с представителем военной прокуратуры.

Никитин распорядился накрыть для высоких гостей праздничный стол. К его радости, никто не отказался от ужина. Пили смирновскую, закусывали фаршированным гусем.

– Поговаривают, Борис Карпович, – сказал представитель штаба после очередной рюмки, – что руководство аэропорта занимается подпольным бизнесом.

– Ну-у? – сделал удивленные глаза Никитин. – Это каким же?

– Машины на Кавказ переправляли? – опустив глаза и покручивая пальцами полную стопку водки, спросил капитан Рогозин из военной прокуратуры.

– Ну, а как же! – ответил Никитин. – Мы за два года чеченской войны столько танков и бронетранспортеров в эту республику перебросили – со счета сбиться можно.

– Товарищ полковник, – перебил Никитина Рогозин, – я спрашиваю о перевозке гражданской техники – автомобилей «Жигули», «Мерседесы», «Ауди». Понимаете?

Никитин поставил свою рюмку на стол.

– Да что же я, товарищ Рогозин, совсем тупой, что ли? И чего мне скрывать? Конечно, перебрасывали. Но только тогда, когда у авиаторов было свободное время от стратегических полетов. Чего же нашим лайнерам зря на земле стоять? Машины должны летать. Мы помогали коммерсантам, перевозили в закавказские республики автомобили. На каждый рейс заключался отдельный договор, в штабе об этом знали, и на наши счета коммерсанты переводили деньги. Тут все чин-чинарем.

– Документы и договоры я потом, с вашего позволения, посмотрю. Но меня, Борис Карпович, интересует, какие автомобили вы помогали перевозить коммерсантам.

– Обыкновенные. И иномарки были, и отечественные.

– До нас дошли сведения, что это были ворованные машины.

Никитин развел руками:

– Ну, товарищ Рогозин, проверять машины на угон – не моя забота. При перевозке наш юрист требовал необходимые справки из правоохранительных органов, и таковые коммерсантами предоставлялись беспрекословно. Иначе ни о каких услугах речь бы не велась.

– Эти справки тоже подшиты к договорам?

– Обижаете, капитан. Ну, а как же иначе?

– Извините, Борис Карпович, я не хотел вас обидеть. Но работа у нас такая.

– Понимаю, понимаю, – улыбнулся Никитин, поднимая свою рюмку и требуя того же самого от своих гостей.

Они выпили.

– У Никитина, – сказал представитель штаба капитану, – нарушений быть не может. Это старый служака, проверенный офицер. А вот на Северном флоте был у нас один случай.

Рогозин поднес кусочек ржаного хлеба к носу и потянул его аромат.

– Это какой же?

– Как известно, наши стратегические бомбардировщики по всей стране несут патрульную службу. Проводятся полеты и в учебных целях. Так вот, в одном северном полку решили: дескать, зачем зря дорогое топливо жечь, если во время учебных полетов и подзаработать можно? И как-то раз экипажу одного из таких крутых бомбардировщиков поставили задачу: перелететь с севера на юг, там сбросить предполагаемые бомбы, дозаправиться в средней полосе России – и назад. Офицеры взяли под козырек и через десять минут были уже в воздухе. Словом, все как на войне.

Никитин закашлялся от смеха и зажал рот рукой: ему уже приходилось слышать об этой истории.

– В курсе, Борис Карпович? – подкладывая себе кусочек фаршированной гусятины, спросил представитель штаба.

– Да об этом все летчики знают.

– Рассказывайте, рассказывайте, – попросил капитан Рогозин.

– Ну так вот. Через пару часов «отбомбились» летчики, а еще через час приземлились на аэродроме среднерусского городка. Сидят курят, а пока заправляют самолет, о чем-то лениво беседуют. В это время к ним подходит кавказец в огромной кепке. «Вы не летчики?» – «Ага, летчики». – «А летите куда?» – «В Мурманск». – «А камандыр кто?» – заволновался кавказец. «Вот», – показывают пилоты на молодого капитана. Тут кавказский господин чуть на колени не встал: «Ай, дарагой, слюшай, возьми мой груз – виноград, век благодарен буду! Слюшай, я заплачу!»

Как нам, военным, государство «исправно» зарплату платит – все знают. А тут грузин предлагает подзаработать. Да причем предлагает столько, сколько они всем экипажем в месяц не заработают. Экипаж устраивает совет. «Ну что, возьмем? Бомболюки-то пустые?» – спрашивает капитан у своих товарищей. «О чем разговор, командир!» Словом, загрузили, полетели. Кавказец радуется – как все быстро. Ж-жик – и через час он будет в Мурманске. Ни лишних перегрузок, ни взяток. Пилоты же почти до Мурманска бомбардировщик довели, а тут с земли новая команда поступает: ваш борт должен следовать в военный поселок Затраханск, снова загрузиться бомбами и ждать дальнейшего распоряжения. Но кавказцу-то в этот Затраханск совершенно не нужно. Кому он там будет продавать две тонны винограда, если в этом Богом забытом городке всего тысяча жителей, да и те без зарплаты сидят. Что тут началось! Он и кричал, и плакал, и просил экстренную посадку, и деньги предлагал, но летчики – люди военные, у них на первом месте служба. Так и пришлось разгрузить виноград в Затраханске. Килограммов двести он все-таки продал, а остальной виноград замерз. Говорят, что на вырученные деньги кавказец с горя запил. И куда делся потом, уже никого не интересовало.

Рагозин весело рассмеялся.

– Я вам, товарищи, по секрету расскажу вот что! Уголовный розыск не только Москву и Россию на уши поставил – до дальнего зарубежья добрался. В Германии, Швеции, Финляндии, Австрии наши молодчики машины крадут и транзитом через Москву перепродают их в Закавказье. Говорят, огромные барыши с этого дела имеют. А каким способом ворованные иномарки туда доставляются, и стараются выяснить оперативники. Вот и нас решили подключить. Так что вы, Борис Карпович, повремените до лучших времен гонять самолеты с иномарками в Закавказье. Как бы нам, военным, такая помощь боком не обошлась.

– Да, – вздохнул представитель штаба, разливая по рюмкам оставшуюся водку. – У них и в правительственных кругах и в депутатском корпусе драчка идет, а мы всю жизнь виноватыми оказываемся. Чуть что – виноватыми оказываются военные…

Никитин выпил свою рюмку и исподтишка бросил презрительный взгляд в сторону штабиста, подумав: уж чья бы корова мычала, а твоя бы молчала. Он знал, что этот представитель штаба, как и многие другие высокие чины, которые сидят в кабинетах министерства обороны, своего не упустят. Там, за Ермолинским аэродромом возвышаются роскошные особняки, которые понастроили генералы и перевели недвижимость на жен и тещ. Ему, Никитину, хорошо было известно, что возводились эти дачи далеко не на офицерское жалование. Чем же он в таком случае хуже. До пенсии рукой подать, а карманы пусты. А ведь и ему хотелось позаботиться о своей старости. Десяток-другой коммерческих рейсов помогут снять вопрос о нищенской пенсии с повестки дня.

В это утро Никитину не сиделось в кабинете, и он в который раз решил спуститься к связистам и поинтересоваться, не меняется ли к лучшему погода в Баку. Не дай Бог, нагрянет проверка, и тогда ему, Никитину, несдобровать. За заполненный «Мерседесами» ангар и за «Антей», выброшенный на улицу, можно лишиться не только должности, но и звания, а за сотрудничество с фирмой, которой он, Никитин, был вынужден подчиниться, легко было угодить надолго в места не столь отдаленные. Не раз в своей жизни полковнику Никитину приходилось рисковать своей головой, но до назначения начальником аэродрома никогда не приходилось рисковать честью офицера.

– Да поможет мне Бог! – вздохнул Никитин и в который раз отогнал от себя мысли о том, что кто-то специально навел военную прокуратуру на его объект.

Угон-5

Свадебные колокола

1

Тянуть с «девяносто девятой» не имело больше смысла. Нет, с ее угоном были связаны не какие-то технические или охранные трудности, а полные карманы наличности и, как на Руси говорят, матушка-лень. Он откладывал угон со дня на день только потому, что знал: особого труда и риска с экспроприацией этой машины у законного хозяина не будет. И еще он знал, что хозяину, молодому человеку, эту тачку подарил отец в день его двадцатидвухлетия.

Он заставил себя подняться, свесил ноги с постели и сладко зевнул. «Хорошо, – уговаривал он сам себя, – вот сейчас оденусь, умоюсь, выпью кофе, поеду к знакомой стоянке и пригоню „девяносто девятую“». Всего-то хлопот: дождаться, когда хозяин выведет из своей «ракушки» машину, прокатиться за этим нуворишем до первого кафе или дома друга и, когда тот оставит автомобиль на стоянке, достать свой брелок, отключить сигнализацию, вставить свой ключ в замок зажигания и… перегнать «девяносто девятую» в отстойник.