Советы Богу - Николай Алексеевич Некрасов Страница 27

Кончается лето – жизнь не кончается,

Щеки и губы обводишь пальцем

Мне нравится все, что тебе нравится…»

– То есть, пока ты тут со мной отдыхаешь, мальчик роется в пыльных архивах? – спросила Саша, медленно потягивая горячий глинтвейн.

Они сидели на открытой террасе пляжного ресторанчика, укутались в толстые пледы, смотрели вслед погружающемуся в море солнцу. К вечеру погода улучшилась, пропал ветер, приятно потеплело, облака оставили свой дежурный осенний пост и скрылись за горизонтом. Горячее вино грело тело. Аффинаж из уличных динамиков окутывал теплом душу. Ровный перебор струн, и музыка летит над водной гладью.

«…В каждой секунде счастье заложено,

Просто и сложно хотеть невозможного.

Я был, и вот-вот ничего не останется,

Но в эту секунду ты улыбайся.

Мне нравится все, что тебе нравится».

– Ну я ж все-таки начальник, могу себе позволить делегировать обязанности молодому сотруднику, – щурясь на закат, ответил Сергей. – И архивы сейчас в основном цифровые, а на них пыль не скапливается.

После того как Норвежский понял, где он видел человека с фотографии старого рабочего коллектива матери Максима, он позвонил Ивану и дал ему задание собрать все, что можно, на Константина Семушова – двенадцать лет назад уволенного с работы из-за расследования следователя Залозиной и героя одного из роликов скандальной блогершы Оfeliya69.

– И вообще не понимаю вопроса, – Сергей перевел взгляд с морской дали на привлекательную спутницу. – Он опер, и работать в выходной – его бремя. Тем более сейчас.

– Да, понятно, но он такой… Выглядит беспомощным и наивным. Я же видела его, когда вы обедать заезжали. Не похож он на матерого сыщика.

– Конечно, не похож. Матерые сыщики выглядят матерыми только на экране. В жизни чаще всего это замученные отчетностью и сумасбродностью начальства уставшие люди. Часто пьющие не в меру много.

– Ты вроде в меру, – усмехнулась Саша.

– Да я, считай, вообще не пью, по меркам моей работы. Если бы пил, вообще бы отдел загнулся, и так вдвоем с Ванькой пашем. Даже в городском отделе есть народ, а у нас недобор. Ладно, Саш, ну ее эту службу, давай о другом. Смотри, погода какая, закат красивый.

– Как скажешь. Но знай: захочешь выговориться, не стесняйся, я всегда готова выслушать. По себе знаю, как иногда хочется просто рассказать кому-то о проблемах, даже не слушать чье-то мнение или советы, а просто говорить с тем, кто умеет и хочет слушать.

Ярко-оранжевый диск небесного светила уже наполовину вошел в перекатывающиеся тяжелыми волнами море.

– О чем ты мечтаешь? – не глядя на Сергея, спросила она.

– Мой ответ может напугать тебя, – улыбнулся Сергей. – О таком не говорят девушкам в первый месяц отношений.

Саша перехватила его взгляд.

– Нет, не извращения и не секс втроем с твоей подругой, – засмеялся он. – Мечтой это, наверно, неправильно называть. Мечта – это что-то невыполнимое: полет в космос, адекватное поведение большинства людей в мире, абсолютное здоровье близких, а о материальном мечтать глупо, к этому надо стремиться. Поэтому я и не мечтаю ни о чем – смысла не вижу. А вот желание есть. Я хочу ребенка. И чтобы родила мне его любимая женщина, с которой мы потом проживем долгую совместную жизнь и успеем понянчить внуков.

Саша поставила бокал на стол и внимательно слушала Сергея. Она видела, что он не шутит, не пытается ее разыграть или спровоцировать на эмоции. Он говорит то, что думает, что идет у него из души.

– Странно, наверно, слышать такое от молодого и красивого мужика, – с улыбкой продолжал он. – Мне и тридцати нет, гулять и гулять, как думают многие. Но не я. На работе я постоянно сталкиваюсь с бардаком в жизни других людей, с грязью и враньем, с предательством и подлостью. Мне хочется иметь в этой жизни островок покоя и уверенности, где можно спрятаться на время от всего внешнего. Прийти домой, закрыть за собой дверь и оказаться в своем другом мире, где люди любят друг друга, доверяют, просто так, бескорыстно. Мир без лжи и фальши, где все друг за друга и вместе.

– Не бывает такого, ну, или бывает, но недолго, а вообще…

– Знаю, – перебил Сергей Сашину мысль, – но я себе выдумал именно такую семью и хочу попробовать жить именно так и приложу для этого максимум усилий, как только шагну на эту ступень жизни. Не напугал я тебя?

– Нет, – ответила девушка, – но удивил, конечно. Открытостью.

– Я по весне ходил в детский магазин, подарок выбирал для дочери приятеля. Знаешь? Там между рядов с куклами, машинками и трансформерами есть стойки с колготками, носками, чепчиками. Так вот, я почему-то застыл у носков, маленьких таких, для новорожденных. Стоял, смотрел на них, довольно милое зрелище, наверно, было: взрослый мужик пялится на маленькие разноцветные носочки, а на лице дебильная улыбка. А я стоял, – продолжал Сергей, делая глоток горячего напитка, – и думал, какое, наверное, счастье – смотреть на лежащего в колыбели собственного ребенка, с такими маленькими пяточками, если на них можно надеть такие носки.

Сергей говорил спокойным, будничным тоном. Было видно, что это хорошо обдуманные и не раз прокрученные в голове мысли.

– Ты сейчас совсем другой. Настоящий, что ли. Свободный от предрассудков и абсолютно искренний, – сказала Саша, придвинула свой стул ближе к Сергею и положила голову ему на плечо.

– Потому что говорю от чистого сердца, – сказал Сергей, касаясь губами ее головы. – У меня самого отца не было никогда, дядька многое мне дал, но погиб, как раз когда мне нужно было мужское мнение, когда мальчик переходит в возраст мужчины, надо, чтобы было с кем поговорить и обсудить проблемы. Никто не знает, кроме Макса и Валерьича, но мать у меня пьет. Не запоями, но почти каждый вечер у нее на столе вино, и я это видел с подростковых времен. Сначала думал, что у всех так, а оказалось, что нет. В принципе, это никак не влияло на ее отношение ко мне, но сейчас, когда я стал взрослым, неприятный осадок все же есть. И отказываться от этого она не хочет, меня не слушает. А я хочу, чтобы было по-другому, более человечно и в то же время более просто, что ли.

– Это, мне кажется, у всех родителей так. У них рано или поздно наступает тот возраст, когда они не делают того, что им советуешь, даже если сами попросили о помощи.

Сергей обнял Сашу за плечо и прижал к себе