Дело озорной наследницы - Гарднер Эрл Стенли Страница 27

– И что на это ответили вы с напарником?

– Что можем, если нас устроит оплата. Обвиняемая предложила двадцать тысяч, мы рассмеялись ей в лицо, потом немного поторговались. В конце концов, договорились на пятьдесят и пять дополнительно для покрытия наших расходов и как символ доброй воли с ее стороны.

– Продолжайте, – попросил Гамильтон Бергер.

– Мы начали строить планы.

– Сразу же?

– Да, сэр. Во время того же разговора.

– Кого вы имеете в виду под словом «мы»?

– Обвиняемую, Минерву Минден, моего напарника, Барлоу Далтона, и самого себя.

– И что произошло?

– Обвиняемая дала нам пять тысяч и велела приниматься за дело.

– А вы?

– Отправились в многоквартирный дом «Паркхерст», вернее, я один отправился и осмотрел его.

– Зачем вы его осматривали?

– На предмет того, как все организовать.

– Что вы решили? Что вы сделали?

– Я подумал, что вначале нужно связаться с администратором и выяснить, не свободны ли случайно какие-нибудь квартиры на восьмом или девятом этаже. Нам требовалась какая-нибудь квартира рядом с той, которую занимала Дорри Амблер.

– И что вы выяснили?

– Восемьсот пятая квартира на восьмом этаже оказалась свободна. Она располагается рядом с лестницей и практически под девятьсот седьмой – той, в которой жила Дорри Амблер.

– Вы сняли восемьсот пятую?

– Да, сэр. Я сказал администратору, что она мне понравилась, но хочу, чтобы вначале жена на нее взглянула. Сказал, что моя жена должна приехать из Сан-Франциско, от своего отца, который тяжело болен, но появится она только через день или два. Я предложил администратору сто долларов, договорившись, что в течение трех ближайших дней она никому не станет предлагать эту квартиру. Если моей жене она понравится, эти сто долларов пойдут в счет арендной платы, если нет – администратор мне их вернет.

– Как вы представились?

– Вильям Камас.

– И администратор дала вам ключ от восемьсот пятой квартиры?

– Да, сэр.

– Что вы сделали?

– Мы договорились с обвиняемой, что сразу же после слушания ее дела в суде, которое было назначено на следующий день, она приедет в дом «Паркхерст», мы приведем план в исполнение и избавимся от Дорри Амблер.

– Что вы имеете в виду под «избавимся»? Вы хотите сказать… Что вы хотите сказать?

– В конце концов выяснилось, что нам предлагается от нее избавиться, хотя вначале речь шла только о похищении.

– Что произошло?

– Понимаете, обвиняемая собиралась присоединиться к нам сразу же после завершения слушания ее дела в суде.

– Она объяснила, почему она выбрала именно это время?

– Да, сэр. Она сказала, что тогда у нее на «хвосте» никого не будет, никаких репортеров, частных детективов и тому подобное. Она сядет в машину к своему адвокату, он немедленно увезет ее из Дворца Правосудия и доставит к тому месту, где припаркована ее машина – в полудюжине кварталов от Дворца Правосудия. Адвокат велит ей в ближайшее время не высовываться, лучше даже отправиться домой и никому не показываться, а она при-едет в этот многоквартирный дом и присоединится к нам. Она сказала, что, если что-то пойдет не так, она всегда сможет открыть дверь и представиться Дорри Амблер и каким-нибудь образом объяснит шум или что-то там еще. Так мы никак не рискуем.

– А дальше?

– Мы схватили Дорри Амблер, когда она находилась в кухне. Мы постучали с черного хода, я представился посыльным, а когда она открыла дверь, мы тут же ее и взяли.

– Что конкретно вы сделали?

– Сунули ей кляп в рот, приставили револьвер и отвели вниз по лестнице в восемьсот пятую квартиру, затем вкололи ей морфий, и она отключилась.

– А дальше?

– Вскоре после этого показалась обвиняемая. Она хотела, чтобы мы побыстрее сматывались. Она сообщила, что Дорри Амблер консультировалась с Перри Мейсоном и у нас мало времени – Мейсон из тех, кто сразу же берет быка за рога. Мы напомнили обвиняемой про наши десять тысяч. Мы перевернули в квартире все вверх дном в поисках наших денег.

– Вы их нашли?

– Нет… то есть я не думаю.

– Я вас не понимаю.

– Мой напарник, Барлоу Далтон, вел себя немного странно. Позднее я прикинул, что, не исключено, он их обнаружил, быстро сунул в карман, но притворился, что так их и не видел. Таким образом ему не пришлось делиться.

– Но вы точно не знаете, нашел он их или нет?

– Я только знаю, что я не нашел.

– Что произошло потом?

– Я сказал обвиняемой, что надо подстраховаться, если вдруг что-то пойдет не так.

– Что вы сделали?

– Мы забаррикадировали кухонную дверь. Я имею в виду дверь между гостиной и кухней, чтобы мы могли ее открыть, если потребуется, а любой вошедший в квартиру через главный вход… В общем, тут в дверь позвонили, и появился тот мужчина.

– Какой мужчина?

– Детектив, которого убили. Марвин Биллингс.

– Продолжайте.

– Я немного опередил события. Я забыл сказать, что обвиняемая перерыла всю квартиру. Как и мы, она что-то искала. Она не говорила нам, что именно, однако нашла револьвер двадцать второго калибра.

– И оставила у себя?

– Да. Она заявила, что покажет Дорри Амблер разницу между свинцовыми пулями и холостыми патронами.

– А дальше?

– Итак, в дверь позвонили, обвиняемая пошла открывать, чтобы отправить Марвина Биллингса восвояси.

– Что произошло?

– Он оттолкнул ее и ворвался в квартиру. Конечно, он увидел, что все перерыто и что кто-то что-то искал. Он захотел выяснить, что происходит. Обвиняемая притворилась Дорри Амблер и сказала, что, очевидно, кто-то к ней забрался. Вот тут Биллингс начал ее шантажировать.

– Где в этот момент находились вы?

– В спальне.

– Он вас видел?

– Нет, он не мог. Я стоял за дверью.

– Что случилось?

– Биллингс заявил обвиняемой, что все про нее знает. Он думал, что разговаривает с Дорри Амблер…

– Вы не имеете права утверждать, что думал усопший, – перебил Гамильтон Бергер. Окружной прокурор стоял с напыщенным видом и старался предстать исключительно честным и беспристрастным. – Вы имеете право давать показания только о том, что лично видели и слышали в присутствии обвиняемой, – продолжал Гамильтон Бергер.

– В общем, Биллингс сказал обвиняемой, что все про нее знает, что она – самозванка и что ей требуется гораздо лучший человек, чем тот, что стоит у нее за спиной. Потом он сказал, что тоже собирается получить долю, он не вчера родился и… И тут она заявила…

– Кого вы имеете в виду под «она»?

– Минерву Минден, обвиняемую.

– Хорошо. Что она заявила?

– Она сказала: «Может, вы и не вчера родились, но до завтра не доживете». После этого я услышал звук выстрела, а потом тело рухнуло на пол.

– Что вы сделали?

– Я выбежал в гостиную и закричал: «Вы его убили!» Она ответила: «Конечно, я его убила. Этот чертов шантажист нам все испортил бы. Однако на меня они это никогда не повесят. Это квартира Дорри Амблер, ее и обвинят в убийстве».

– А потом?

– Я склонился над ним и увидел, что мужчина жив. Тогда Минерва Минден заявила: «Эта проблема легко решается». Она уже подняла револьвер, но снова опустила и заметила с улыбкой: «Лучше пусть придет в сознание и все расскажет. Он думает, что в него стреляла Дорри Амблер. Именно так объяснят исчезновение Дорри. Все подумают, что она попыталась его убить и скрылась».

– Вы уверены, что обвиняемая это сказала?

– Да. Она страшно гордилась собой. Считала, что прекрасно справилась с ситуацией.

– Что произошло потом?

– Практически сразу же в дверь снова позвонили. Я схватил второй матрац и потащил его в кухню. Мы приставили его к двери, потом прижали столом, затем подождали, чтобы посмотреть, что произойдет. В этот момент обвиняемая запаниковала и захотела бежать вниз по лестнице. Я дал ей пощечину, и она закричала. Мне пришлось зажать ей рот рукой.

– Почему?

– Потому что мы не могли воспользоваться лифтом, если кто-то звонил в дверь. Путь оказался отрезан. Оставался единственный вариант – пешком по лестнице. Я не хотел, чтобы они застукали нас у черного входа, поэтому вначале следовало убедиться, что звонившие вошли в квартиру, и только тогда сматываться самим. Это ожидание в напряжении вызвало нервный срыв у обвиняемой.