Джеймс Чейз - С/С том 30. Я сам обманываться рад. Стук стук, кто там? Лягушачий король Страница 28

Больше они не обменялись за всю дорогу ни единым словом.

— Можете оставить машину здесь, — посоветовала Карин. — Отсюда два шага.

Криспин поставил «ролле» в тени под пальмой, и они вместе пошли по дорожке, ведущей к бунгало.

Криспин спросил, как будто не знал:

— Это здесь была убита та девушка?

— Да. Это ужасно, правда?

Наступал вечер, и на дорожке было уже совсем темно.

Криспин приблизился:

— Вы не боитесь ходить по этой дороге? — спросил он, трогая кинжальчик.

— Когда меня сопровождает такой парень, как вы, нет.

Они дошли до конца дорожки.

— Вот оно! — сказала она, показывая рукой.

Криспин посмотрел на бунгало.

— Выглядит неплохо. Вы живете совсем одна? Хиппи вам не надоедают?

— Они меня любят. — Она открыла дверь. — Мне они тоже нравятся.

Они вошли в бунгало, и Карин зажгла свет. Подойдя к большому окну, она задернула шторы.

Криспин осмотрелся вокруг и одобрительно кивнул головой.

— Очень хорошо, — сказал он.

— Я его обожаю. — Карин смотрела на Криспина. Какой парень! — Хотите выпить стаканчик?

Криспин подошел к ней. Он нежно положил свои руки ей на плечи и повернул ее к себе спиной. Затем его пальцы пробежали по ее позвоночнику.

Карин задрожала. Опустила плечи, охваченная сексуальным возбуждением.

— Еще! — сказала она — Как вы догадались?

— Я так обожаю!

Он мягко подтолкнул ее к кровати.

— Подождите!

Карин быстро разделась, потом бросилась вниз животом на кровать.

— Еще! — сказала она, задыхаясь. — Еще!

Криспин сел на кровать рядом с ней. Левой рукой он гладил по голой спине Карин, правой снял цепь с кинжальчиком с шеи, нажал на рубин — выскочило лезвие.

— Ах, как мне нравится! — стонала Карин. — Еще!

Ей показалось, что вдоль позвоночника проводят пером. Лезвие было настолько острое, что она не чувствовала боли, а только сексуальное удовольствие. Нож еще раз оставил на ее спине след от затылка почти до самого позвоночника. Кровь потекла еще сильнее.

— О, боже! О, боже! — задыхалась Карин, ударяя по постели кулаками. — Замечательно! Еще!

Вдруг во взгляде Криспина загорелся огонь, рот скривился. Он вонзил кинжал более глубоко. Кровь брызнула на постель. Почувствовал боль, Карин напряглась, потом повернулась на спину. Ее охватил ужас, когда она увидела лицо Криспина и окровавленное лезвие.

— Что вы делаете? — закричала она. — Что вы со мной делаете?

Потом она увидела кровь на постели, и, когда широко открыла рот, чтобы закричать, Криспин ударил ее кинжалом.

В магазине «Люсиль» продавщица была одета в ансамбль с бордовыми брюками. Едва Лепски вошел, она двинулась ему навстречу.

— Что вы хотите? — спросила она.

Лепски понимал, что она рассматривает его, чтобы понять, достойный он клиент или нет.

— Мне нужна сумочка, — сказал он, — в пределах ста долларов.

Она снова осмотрела его голубыми глазами.

— В подарок? — Она подняла брови. — Сто долларов?

Лепски переминался с ноги на ногу. Он чувствовал себя не в своей тарелке.

— Подарок для жены.

— У меня есть как раз то, что вам нужно. Сумочка из кожи крокодила. Ваша жена будет рада. — Она положила сумочку на прилавок. — Смотрите. В ней есть все: подкладка из верблюжьей кожи. Чехол для губной помады, место для пудреницы… портмоне…

Лепски смотрел на сумочку. Он сразу же понял, что Кэрролл очень хотелось бы иметь такую вещь. Но он не знал, что ей хотелось также и новое платье, новое пальто, перчатки и новую обувь под эту сумочку.

— Очень хорошо. Сколько?

— Двести пятьдесят, — сказала девушка, улыбаясь. — Это очень красивая вещь. Любая женщина хотела бы ее иметь.

У Лепски было только сто девяносто пять долларов.

— Это слишком дорого, — сказал он твердо. — Я хотел бы что-нибудь в пределах ста пятидесяти… не больше.

— Есть из кожи антилопы, но ока, конечно, не такая шикарная.

Она показала ему другую сумочку. Лепски едва на нее взглянул. Он не мог отвести глаз от сумочки из крокодиловой кожи.

— Вы примете чеком? — спросил он.

— Вы один из наших клиентов? — спросила девушка, улыбка которой поблекла.

Лепски показал ей значок.

— Инспектор Лепски. Муниципальная полиция.

Реакция девушка его удивила. Она широко раскрыла глаза и с восхищенной улыбкой смотрела на него.

— Мистер Лепски? Для вас я могу снизить цену. Что вы скажете о ста семидесяти?

Лепски смотрел на нее открыв рот.

— Мой брат работает с вами. Дасти Лукас, — продолжала продавщица. — Он часто рассказывает о вас. Он говорит, что вы самый умный флик в полиции…

Лепски прокашлялся.

— Я беру. И позвольте мне сказать вам, мисс Лукас, но наш брат далеко не глуп.

Она завернула сумочку в подарочную упаковку. Лепски отсчитал деньги.

— Я вам очень признателен, мисс Лукас, — сказал он, благодаря ее своей улыбкой соблазнителя. — Дасти повезло, что у него такая обворожительная сестра.

— О, мистер Лепски! Какой комплимент! Скажите ему это! — Лепски покачал головой.

— Да, братья не умеют ценить сестер, но я ему скажу.

Оказавшись на улице, он посмотрел на часы. Было 18.45. Бесполезно искать других старьевщиков, в этот час они уже закрыли свои лавочки. Он сел в машину, закурил сигарету и задумался, Он был в тупике. Эта старая пьяница Мэхитабель Бессингер заявила, что он найдет убийцу по трем отправным пунктам: кроваво-красная луна, черное небо и оранжевый песок. Она оказалась однажды права, когда сказала, что он обнаружит убийцу, если будет искать среди апельсинов. Лепски вынужден был признать против своей воли, что эта старая перечница, пропитанная алкоголем, похоже, знает о чем говорит. Ему следовало бы сразу понять, что она говорила о картине. Совершенно случайно он наткнулся на эту картину в витрине Кендрика, Он знал, что Кендрик жулик, и был убежден, что тот врет, утверждая, что не знает автора картины. Наверняка он старается кого-то покрыть.

Лепски сдвинул шляпу на затылок, продолжая размышлять. Определенно, что Кендрик никогда не будет покрывать кого-то, если тот не богат.

Лепски выбросил сигарету через окно. Он не мог сказать шефу о Мэхитабель Бессингер. При мысли сказать Террелу, что Кэрролл была у ясновидящей пьяницы и эта пьянчужка дала указания, у него выступил холодный пот. Террел и его коллеги умрут от смеха. Они подумают, что он свихнулся.

Нет, он должен заниматься этим сам и никому ничего не говорить.

В понедельник он вернется в галерею и допросит продавцов.

Он вернулся в управление. Отпечатав отчет о встрече с Сидом Хени, он отнес его Террелу. Тот прочитал рапорт, потом пожал плечами.

— Очень хорошо, Том, можешь ехать домой.

Лепски вернулся домой в 23.15. Как и всегда, Кэрролл сидела у телевизора. Она приветствовала его взмахом руки. Показывали детектив, и она не могла оторвать глаз от экрана.

— Еду найдешь в холодильнике!

«Этот телевизор! Боже! — думал Лепски горько. — Настоящий наркотик!»

В кухне он съел холодную курицу и выпил пива. Он слышал стрельбу, вой полицейских сирен, резкие голоса из соседней комнаты.

В полночь фильм закончился, и Лепски вернулся в салон. Кэрролл улыбнулась ему.

— Как ты провел день? — спросила она.

— В этот час уже наступил твой день рождения, — сказал Лепски, очень довольный собой. — Держи подарок!

— О, Том, я была уверена, что ты забудешь!

— Очень приятно это слышать. — Он положил подарок ей на колени. — Инспекторы первого класса никогда ничего не забывают.

Увидев сумочку, она вскрикнула от радости.

В 2.30 Лепски был разбужен телефонным звонком. Выругавшись, он вылез из постели, проковылял в салон и взял трубку.

— Том? — сказал голос Бейглера. — Немедленно приезжай. Этот мерзавец совершил еще одно убийство. Ты никогда не угадаешь кого. Дочь Стернвуда!

Бейглер положил трубку.

Амелия медленно просыпалась от тяжелого сна, в который ее погрузили таблетки снотворного. Она с облегчением увидела знакомую обстановку своей спальни. Ей снились кошмары, будто входит она в большой зал отеля «Спэниш Бэй». Там сидят все ее друзья, но, увидев ее, они отворачиваются. Они начинают перешептываться, шепот долетает до ее ушей: ее сын сумасшедший. Чудовище! Он сумасшедший… сумасшедший, сумасшедший! Шепот перешел в шум, стучащий по голове: сумасшедший… сумасшедший, сумасшедший! В своем сне она шла, пошатываясь, спрятав лицо в руки, потом фильм будто прокрутили назад, она оказалась снова входящей в зал, но на этот раз голоса оглушали: сумасшедший… сумасшедший, сумасшедший!

Дрожа, она проснулась, посмотрела на часы: 2.30. Она с трудом встала с постели, прошла в ванную и проглотила две таблетки снотворного.