Клер Макинтош - Личный мотив Страница 28

— Не вопрос. А что будем делать с матерью мальчика?

Рей пожал плечами.

— Я полагаю, просто запустим обращение без нее. Поговорим в школе с классной руководительницей Джейкоба, спросим, не захочет ли она написать пару слов в газету. Было бы хорошо напомнить о случившемся с другой стороны, которую мы раньше не использовали, если это возможно. Может быть, в школе осталось что-то из его поделок. Ну, рисунок или еще что-то в этом роде. Сначала подождем, не принесет ли нам это обращение чего-нибудь интересного, а потом уже будем искать мать — она, похоже, просто исчезла с лица земли.

Рей был очень зол на офицера по связям с родственниками потерпевших за то, что она не уследила за матерью Джейкоба. Собственно, он не очень удивился тому, что женщина исчезла. По его опыту большинство людей реагирует на потерю близких одним из двух способов: либо дают обет не покидать свой дом, оставляя комнаты в том виде, в каком они были на момент трагедии, на манер какого-то святилища; либо полностью рвут с прошлым, не в состоянии вынести мысль о том, чтобы продолжать жить дальше, будто ничего не произошло, тогда как на самом деле их мир разрушился.

После того как Кейт ушла, он снова внимательно посмотрел на фотографию Джейкоба, которая была по-прежнему приколота кнопками к пробковой доске на противоположной стене. Уголки ее начали немного заворачиваться. Рей снял снимок с доски и разгладил, а затем прислонил к рамке фотографии Мэгс с детьми, где ему было лучше его видно.

Это задуманное обращение — их последнее отчаянное усилие. Надежды на успех было мало, но все равно это хоть что-то. Если же и оно не сработает, тогда он точно отошлет все документы в архив и будет двигаться дальше.

16

Я сижу за кухонным столом перед ноутбуком, натянув на колени большой, грубой вязки свитер, который надевала в своей студии в зимние месяцы. Сижу я рядом с плитой, но меня все равно трясет, и я натягиваю рукава до кончиков пальцев. Еще далеко даже до ленча, но я налила себе большой бокал красного вина. Я печатаю в окошке поисковой системы, затем делаю паузу. Я столько месяцев мучила себя этими поисками. Это не помогло — и не поможет! — но как я могу не думать о нем, особенно в такой день, как сегодня?

Я пригубливаю вино и жму на клавишу.

За считаные секунды экран заполняется репортажами о происшествии, посвящениями, отдающими дань памяти Джейкоба, сообщениями с форумов. Измененный цвет текста на ссылках говорит о том, что я уже посещала эти сайты.

Но сегодня, ровно через год после того, как мой мир обрушился, здесь появляется новая статья в электронной версии выпуска «Бристол пост».

У меня вырывается сдавленный стон, а кулаки сжимаются так, что белеют суставы пальцев. Проглотив короткую статью, я возвращаюсь и начинаю читать ее сначала. Там не говорится о продвижении следствия вперед: никаких версий расследования, никакой информации о машине, просто напоминание, что водитель разыскивается полицией за опасную езду, приведшую к гибели человека. От этой формулировки меня тошнит, и я отключаюсь от интернета, но даже фотография залива на рабочем столе компьютера не успокаивает меня. Я не была на берегу со времени свидания с Патриком. У меня есть заказы, которые нужно выполнять, однако мне очень стыдно за то, как я себя тогда повела, а мысль о том, что я могу на пляже натолкнуться на него, для меня просто невыносима. Когда я проснулась на следующий день после этого свидания, мне самой казалось смешным, что я могла так испугаться, и я даже почти набралась мужества позвонить ему и извиниться. Но со временем храбрость покинула меня, и прошло уже почти две недели, а он так и не предпринял попытки вновь связаться со мной. Внезапно я чувствую приступ тошноты. Я выливаю вино в раковину и решаю сходить с Боу на прогулку по тропе вдоль берега.

Мне кажется, мы с ним прошли много миль, обходя мыс неподалеку от Порт-Эллиса. Внизу у воды стоит серое здание, и я догадываюсь, что это, должно быть, спасательная станция. Некоторое время я стою и представляю себе, сколько жизней спасли волонтеры, которые здесь работают. Идя по тропинке в сторону Порт-Эллиса, я не могу не думать о Патрике. Никакого плана у меня нет, я просто продолжаю идти, пока не прихожу в деревню, где направляюсь в сторону ветеринарной клиники. Только когда я открываю входную дверь и над головой тонко звенит маленький колокольчик, я вдруг задумываюсь над тем, что ему сейчас скажу.

— Чем я могу вам помочь?

За стойкой регистратуры та самая женщина, хотя я не узнала бы ее, если бы не эти цветные значки.

— Можно мне на минутку увидеть Патрика?

До меня вдруг доходит, что нужно указать какую-то причину визита, но она об этом не спрашивает.

— Я сейчас вернусь.

Я неловко мнусь в приемной, где сидит женщина с маленьким ребенком и корзинкой из ивовых прутьев. Боу натягивает поводок, и я одергиваю его.

Через несколько минут раздаются шаги и появляется Патрик. На нем коричневые вельветовые брюки и клетчатая рубашка, а волосы на голове взъерошены, как будто он только что расчесывал их пятерней.

— Что-то случилось с Боу?

Он вежлив, но не улыбается, и я понемногу теряю решимость.

— Нет. Я просто хотела бы переговорить с тобой. Всего минутку.

Патрик колеблется, и я уже уверена, что сейчас он скажет «нет». Щеки мои горят, и тут я вспоминаю о женщине из регистратуры, которая внимательно смотрит на нас.

— Проходи.

Мы идем в комнату, где он впервые осматривал Боу, и Патрик снова становится, прислонившись к умывальнику. Он молчит — явно не собирается облегчать мою задачу.

— Я хотела… Я хотела извиниться.

Я чувствую покалывание где-то позади глаз и думаю о том, чтобы не расплакаться.

Патрик криво улыбается.

— Мне и раньше доставалось локтем под дых, но обычно не так быстро.

Взгляд его уже мягче, и я осмеливаюсь на слабую улыбку.

— Прости, мне очень жаль.

— Я что-то сделал не так? Может, что-то сказал?

— Нет, что ты, нисколечко. Ты был… — Я пытаюсь быстро найти подходящее слово, но потом сдаюсь. — Это моя вина. Просто я чувствую себя не очень в таких делах.

Наступает пауза, после чего Патрик усмехается.

— Возможно, тебе нужно попрактиковаться.

Я не могу сдержать смех.

— Возможно.

— Послушай, мне нужно принять еще двух пациентов, и после этого на сегодня будет все. Как насчет того, чтобы поужинать вместе? Пока мы тут говорим, у меня в мультиварке тушится мясо, и на двоих его там более чем достаточно. Я даже выделю порцию для Боу.

Если я сейчас откажусь, то больше никогда его не увижу.

— С удовольствием.

Патрик смотрит на свои часы.

— Давай встретимся здесь через час. Дотянешь как-нибудь?

— Со мной все будет хорошо. Я все равно хотела сделать еще несколько снимков в деревне.

— Отлично, тогда скоро увидимся.

Улыбка у него сейчас шире, она уже доходит до глаз, в углах которых появляются веселые складочки. Он провожает меня к выходу, и я ловлю на себе взгляд женщины из регистратуры.

— Все уладили?

Я размышляю о том, что она думает по поводу того, зачем мне нужно было увидеться с Патриком, а потом решаю, что это все равно. Я вела себя смело: могла убежать, но вернулась, и сегодня вечером я буду ужинать с мужчиной, которому я нравлюсь достаточно, чтобы он не шарахался от моей нервозности.

Оттого что я постоянно смотрю на часы, время не идет быстрее, и мы с Боу совершаем несколько кругов по деревне, прежде чем наступает пора возвращаться в клинику. Внутрь мне заходить не хочется, и я с облегчением вздыхаю, когда на улицу, широко улыбаясь и на ходу натягивая ветровку, выходит Патрик. Он треплет Боу за уши, после чего мы идем к небольшому домику с террасой на соседней от клиники улице. Он проводит нас в гостиную, где Боу немедленно ложится на пол перед камином.

— Стаканчик вина?

— Да, пожалуйста.

Я присаживаюсь, но почти сразу же нервно поднимаюсь. Комната небольшая, но выглядит приветливо. Бóльшую часть пола закрывает ковер. По обе стороны от очага стоит по креслу, и я пытаюсь угадать, которое из них Патрика, — нет никаких указаний на то, что одним из них пользуются чаще, чем другим. Небольшой телевизор кажется здесь предметом второстепенным, зато в нишах рядом с креслами стоят громадные книжные шкафы. Я наклоняю голову к плечу, чтобы прочесть названия на корешках.

— У меня слишком много книг, — говорит Патрик, возвращаясь с двумя бокалами красного вина.

Я с благодарностью беру свой, радуясь возможности чем-то занять руки.

— На самом деле мне следовало бы избавиться от какой-то их части, но закончилось тем, что я храню все.

— Я обожаю читать, — говорю я, — хотя со времени приезда сюда не держала в руках ни одной книги.

Патрик садится в одно из кресел. Я понимаю намек и сажусь в другое, вертя в пальцах ножку бокала.