Ольга Володарская - Детектив под Новый год Страница 28

– Лампа! Посмотри! Какая прелесть! Сумка! Мечта!

Я молча киваю, а Лиза начинает шмыгать носом.

– Офигенных денег стоит! Если каждый день по сто рублей откладывать, то за год не собрать!

Поплакав о своей тяжелой доле, девочка уходит, а я остаюсь в глубочайшем недоумении: ну почему кожгалантерейное изделие продают за нереальные деньги? А вот Нина приобрела себе разрекламированные ридикюли. Она читает те же издания, что и Лиза, вон на подоконнике гора из журналов «Вог», «Офисьель» и «Базар». Ну почему я раньше не обращала внимания на роскошную одежду Нины?

Я села на пуфик у тумбочки и уставилась на мелочи, в беспорядке лежащие на прикроватном столике. Прежде, года два назад, Нина ходила как все, шикарные шмотки у нее появились недавно! А как обстоит дело с драгоценностями?

Мои руки потянулись к небольшому секретеру, и тут из коридора раздался стук двери. Я обмерла, вскочила и поняла: балкона в спальне Нины нет. Человек, вошедший в квартиру, начал шуршать в прихожей, послышался скрип, вздох. Мне оставался лишь один выход…

Вы пробовали когда-нибудь залезть под не очень высокую кровать, имея на плечах теплую куртку, а на ногах уютные сапожки? Поверьте, это крайне неудобно! Сначала я попыталась протиснуться под ложе в одежде, потом догадалась стянуть с себя пуховик, швырнуть его в темное пространство и проскользнула следом. Проделать это мне удалось вовремя, не успела я спрятать ноги за покрывалом, как в спальню кто-то вошел.

Я прижалась к полу и постаралась дышать через раз. Любопытство раздирало меня, кто на сей раз влез в квартиру? Явно не хозяева! Маша едет к Лесниковым, а Нину вызвали на работу. Сейчас осторожненько приподниму край покрывала и попытаюсь рассмотреть, кто это!

Резкий телефонный звонок заставил меня вздрогнуть, я похолодела. Кто-то решил поболтать со мной, ныряя под кровать, я совсем забыла про сотовый.

– Да, – звонко сказал знакомый голос.

Невидимые пальцы, сжимавшие мое горло, ослабили хватку, изловчившись, я выудила из кармана валявшейся рядом куртки мобильник и живо отрубила его от сети.

– Я пока дома, – воскликнуло сопрано, и я сообразила: в спальне находится Нина.

Девушка оказалась профессиональной вруньей, она солгала матери про вызов на работу, а сама вернулась домой.

– Ладно, – говорила тем временем Нина, – но больше не делай глупостей. Подарки мне ни к чему! Сама решу, что себе купить!

Повисла тишина, я лежала тише мыши, которая знает, что с той стороны норки сидит тощая, голодная, опасная кошка.

– Понимаю, – продолжала Нина, – идет. В семь. На «Пушкинской»! У первого вагона от «Сокола». Йес. Надеюсь, Федора не будет? Твой Рябикин еще тот жук! А получится? Да нет, она поверила! Стопудово! Не волнуйся! Ой, папа, прекрати! Я дома совершенно одна! Этот мобильный только для тебя! А твоя любовь делать сюрпризы чуть не навлекла на нас беду! Расскажу сегодня! Пожалуйста, успокойся! Мама думает – меня вызвали на работу, она поехала на Новый год к приятелям. Нет, погоди, вторая мобила трещит. Сейчас!

Я покрылась липким потом. Папа! Таким образом Нина может обращаться лишь к одному человеку! Следовательно, Сеня жив?! Он не погиб в автокатастрофе?!

– Алло, – бодрым голосом произнесла Нина, – мамуся! Это ты? Приветик! Я? В Шереметьево! Скоро вылетаем! Вот не повезло! Встречу Новый год не с тобой. Ну-ну, не расстраивайся. Передай привет друзьям, ага, спасибки. Что тебе привезти из Японии? Ха-ха! Непременно! Живую? Шучу-шучу, статуэтку денежной кошки. Фарфоровую киску с поднятой лапой! Поняла! Не сомневайся. Да, мама, нам лететь не один час, сотовый отрубится, как сядем, эсэмэсну. Чмок-чмок, ты лучшая мама на свете.

На долю секунды стало тихо, потом Нина произнесла:

– Это мать, она доехала до места. Они с Лесниковыми идут елку во дворе наряжать. О Господи! Хорошо, принесу с собой! Не волнуйся. Да помню я! Папа! Мне не пять лет, и я записала адрес! Пожалуйста, не кричи, я не дура, координаты на самом виду! Говорю же, не идиотка, если что-то не прятать, оно внимания не привлечет. Я записала адрес в календаре, который висит на кухне, там полно записей, я его зашифровала. Но мы же встретимся в семь на «Пушкинской». О'кей. Меня ждет сюрприз? Супер. Чао!

Вновь воцарилось молчание, затем послышалось фальшивое пение. Нина явно куда-то собиралась, скрипели дверцы шкафа, потом на матрас над моей головой грохнули нечто тяжелое, деревянная решетка прогнулась, а я испугалась и постаралась сильнее вжаться в пол. Господи, сделай так, чтобы Нина не заглянула под кровать! Хотя зачем ей это делать? Здесь ничего, кроме клубов пыли, нет!

Время ползло черепашьим шагом, у меня заболело все тело, в горле першило. Это только кажется, что на полу удобно, совсем даже нет! Паркет жесткий, воздух под кроватью отсутствует!

Наконец я услышала стук входной двери, высунулась из-под покрывала, сделала несколько судорожных вдохов и поняла, что ощущает любовник, когда законный муж, не найдя его в шкафу, уходит прочь.

Еле живая от пережитого, я, сопя, выбралась наружу и посмотрела на часы: шесть. Времени, чтобы добраться до станции «Пушкинская», вполне хватит. Естественно, я поеду на метро, вот только нужно слегка изменить внешность. А еще Нина говорила об адресе, который записан на календаре!

Стряхнув оцепенение, я ринулась на кухню. Большинство хозяек, прикрепив на стене плакат с изображением умильных котят или щенят, используют его в качестве блокнота для записей. У нас, например, календарь покрыт телефонными номерами, и у Комаровых та же картина. Вот только у меня нет лишнего часа, чтобы досконально изучить все заметки, поэтому воспользуемся плодами научно-технического прогресса. Я вынула мобильный, сделала несколько снимков, потом почему-то на цыпочках пробежала по коридору, выскользнула на лестницу и, тщательно закрыв при помощи отмычки квартиру, вошла в лифт – надо забежать домой.

…Без десяти семь я заняла наблюдательную позицию на платформе. Если хотите остаться незамеченной, лучшего места, чем шумная станция метро, и не сыскать. Толпы пассажиров, несущихся в сторону двух пересадок, нескончаемый поток людей, который спускается из центра Москвы в подземку, орда торговцев и бомжей. Последним запрещено находиться в метро, но разве дежурные могут остановить пусть даже и плохо одетого, однако трезвого человека, который честно оплатил билет? А еще неведомыми путями на станцию проникают бродячие собаки и прилетают птицы. Зная про ад, который наступает на «Пушкинской» около шести вечера и продолжается вплоть до начала программы «Время», я все же решила закамуфлироваться. Сейчас на мне серая куртка и мешковатые брюки Кирюши. Светлые волосы я спрятала под простую черную бейсболку и, естественно, не взяла сумочку. Мобильный, кошелек и другие мелочи поместились в карманах.

А вот Нина не стала маскироваться, правда, она накинула на голову серый шарф, и в своем черном пальто могла легко раствориться в толпе. Младшая Комарова сидела на скамейке напротив места, где тормозил первый вагон. Экспрессы сменяли друг друга с бешеной скоростью, людское море колыхалось на платформе, я чихнула, на секунду потеряла Нину из виду, вытащила носовой платок, снова чихнула, глянула на скамейку и остолбенела: Нина ушла. Проклиная хорошие манеры – нет бы вытереть нос кулаком, тогда бы не упустила девушку, – я сделала пару шагов вперед, увидела, как из тоннеля выскакивает очередной поезд, ощутила на лице дуновение ветра от пролетающего состава и услышала пронзительный вопль:

– Убили!

Толпа колыхнулась, я невольно стала двигаться вместе с ней. Над платформой заметались крики:

– Помогите!

– Сюда!

– Вызовите милицию!

– «Скорую помощь» быстрее!

– Отойдите от края платформы, – загремело радио, – по техническим причинам поезд дальше не пойдет, просьба освободить вагоны.

– Что случилось? – спросила я у высокого мужчины в синем.

– Бомж под колеса угодил, – сердито ответил тот, – нажрутся и лезут в тепло. Из-за дурака теперь домой не попасть.

Я растерянно оглядывала толпу, ища Нину. Куда там! Большая половина женщин вырядилась в черное, а серый – самый модный цвет нынешнего сезона, поэтому прекрасная часть человечества накупила шарфов и шалей цвета упитанной мыши, куда ни посмотри, увидишь одно и то же: фигуры в одежде депрессивных тонов.

– Посторонитесь, – заорали слева, и меня толкнули в спину.

Я шарахнулась к стене, мимо с каменным выражением на хмурых лицах прошли два мента и три мужика в синих куртках с надписью «Скорая помощь». Мне стало жарко.

– Вытащили! – завизжал детский голосок. – Ой, мама, какой бородатый!

Энергично орудуя локтями, я растолкала сограждан и протиснулась к месту, где столпились милиционеры.

– Туда нельзя, гражданочка, – сурово сказал один.

Я сделала умоляющие глаза и вдруг увидела на скамейке одиноко стоящую сумку из последней коллекции Ив Сен Лорана. Нина сбежала из подземки, забыв ее.