Александр Липков - Толчок к размышлению Страница 28

Нью-йоркских собратьев Бернара завезли с Флориды — на отдыхе покупали там в подарок детишкам милых славных малышек, селили дома в ванных, а потом, когда они надоедали, без жалости спускали в унитаз. Оказавшись в вечном мраке канализации кайманы ослепли, выцвели, озлобились, стали питаться чем ни попадя, пожирать крыс. Некоторые даже сделались каннибалами, потому как крыс уже не осталось. И, что самое худшее, кайманы-альбиносы стали беспричинно нападать на городских сантехников. Журналист из "Нью-Йорк таймс" Роберт Дали даже написал книгу "Мир под городом" (1959), где действие разворачивается в нью-йоркской канализации и целая глава посвящена кайманам. Другой автор, Томас Пинчон, в нашумевшем романе «V» (1963) обогатил миф о канализационных чудищах "антикайманным патрулем", специально созданным, чтобы прочесывать глубины и закоулки подземной клоаки в поисках ужасных тварей.

Еще из той же серии мифов: в нью-йоркской канализации произрастает отличная марихуана, "нью-йоркская белая". Конопля попала туда в эпоху облав на наркоманов — её сбрасывали в унитаз, но она прижилась и в канализации. Одно мешает её там собирать — угроза встречи с кровожадными аллигаторами. Говорят даже, что маленькие кайманчики, накурившись марихуаны, устраивают в говенном царстве жуткие оргии — дым идет коромыслом.

Легенда о крокодилах породила триллер «Аллигатор» (1980), главный герой которого, выброшенный в канализацию и заразившийся там гормональными отходами химических лабораторий, превратился в чудовище и, всплывая на поверхность, убивал в Манхэттене всех, кто на пути попадался. Здесь кинематографисты отдали дань передовой экологической тематике: чудищ порождают сами люди, их жестокость и бездушие к живой среде нашего обитания.

Автор, воспитанный в материалистической традиции, призывает читателей не верить в джиннов и накурившихся опиума кайманов. Всему есть разумное, не требующее потусторонних сил объяснение. В подтверждение чему привожу ниже подлинную историю, художественно изложенную молодым писателем Сергеем Ефуни в замечательной, хотя пока и не нашедшей издателя повести "Женщины Лакруа":

"Как обычно, с наступлением лета в Раздорах закипели строительные работы. Соседская дача была выкуплена жизнерадостным генералом, обладателем прехорошенькой дочки, хозяйственной супруги и темно-синего «мерседеса». На объект были пригнаны солдаты из ближайшей части, завезена фура стройматериалов, и закипела работа.

Генеральша Екатерина Васильевна, женщина простая и незлобная, быстро познакомилась с соседями. Вслед за ритуальными обменами солью и спичками общение приобрело более сердечный характер. За вечерним чаем или на воскресных променадах Екатерине Васильевне рассказали мрачные предания здешних мест, впечатляя историями о призраках неправедно загубленных душ… Генеральша, женщина бывалая и храбрая, следовавшая за мужем и в Афганистан, и в Анголу, здесь проявляла неожиданную чувствительность и признавалась в неодолимом страхе перед потусторонними силами…

Пока папа укреплял обороноспособность страны, а дочка праздно поедала мороженое на терраске, рачительная генеральша руководила благоустройством. Под её бдительным надзором два белобрысых воина принялись копать огромный септик, призванный принимать и накапливать все отходы прожорливой генеральской фамилии. Вскоре яма была выкопана и забетонирована. В её жерло был вставлен люк, окруженный деревянной кабинкой, дабы славные бойцы Красной Армии могли справлять естественные надобности в относительном уединении. А далее случилось непредвиденное…

День шагал к вечеру. Долгие тени сосен полосатой зеброй разлиновали нашу и соседскую лужайку. Солнце игристо подмигивало через сизые верхушки леса, ослепляя, но уже не обжигая. Строители, завершив трудовой день, готовились к отбытию. Один из них, чубатый рядовой, не привыкший ещё к грубой солдатской пище, почувствовал, видимо, настойчивый позыв плоти и надолго угнездился в фанерной будке, выстроенной над выгребной ямой. Любое полезное дело надо совершать не спеша. Так и бравый солдат, расположившись поудобнее, решил закурить. Взял сигарету, достал из кармана зажигалку, нет — настоящую драгоценность, американский шедевр «Зиппо» в медном корпусе с серебряными гравировками и набойками в виде пикирующего клювастого орла, обнимающего своими крыльями холеное розовое тело чудесного огнива. Зажигалка была подарена любимой за два дня до ухода в армию и, наверное, была единственной ценной вещью, которой владел начинающий воин. Трудно сказать, как такое могло случиться. Возможно, руки, не привыкшие ещё к тяжкому ратному труду на генеральской даче, самопроизвольно разжались. Или вспотевшие пальцы не удержали скользкое металлическое чудо. Коварно выпрыгнув из ладоней, зажигалка глумливо звякнула о дощатый настил и со слабым хлюпом рухнула в черную мглу ямы.

Надо сказать, в столь раннем возрасте молодые люди не склонны предаваться ни долгим раздумьям, ни тяжким переживаниям. Будучи, видимо, человеком действия, храбрый воин стремительно разработал и реализовал план спасения утраченного шедевра. Облачившись в раздобытый в части противохимический костюм, он погрузился в смрадную черноту колодца с твердым намерением найти зажигалку. Толстая резина и противогаз надежно изолировали от ядовитых испарений. Движения, однако, были скованы и неловки, а потому поиски затягивались. Но худшее было впереди. Скоро выяснилось, что несчастный искатель не может выбраться из ямы самостоятельно.

Заметим, что канализация в доме ещё не была закончена, и потому фанерное заведение, помимо строителей, использовалось всей семьей. Несмотря на справедливый гнев генеральши, объятый демократизмом муж счел нецелесообразным усеивать участок сортирами для нижних чинов.

"Ничего, не графья, неделю-другую на улице погадите", — распорядился он. В результате кабинка блистала чистотой, обзавелась дезодорантами и туалетной бумагой, а снаружи к ней был прибит реликтовый рукомойник.

В этот день, когда розовые сумерки опоясали землю, ничто не предвещало появления зловещих сил тьмы. Екатерина Васильевна, бодро напевая строевой марш, двинулась к фанерным удобствам с очевидной целью воспользоваться ими по прямому назначению. Комфортно расположившись на специальной мягкой подстилочке и побрызгав вокруг персиковым дезодорантом, она углубилась в прихваченную по случаю газету. В этот миг внимание её привлек странный звук из ямы. Генеральша была хорошей хозяйкой, поэтому, на случай аварийного отключения электричества, в сортире висел армейский фонарик. В нем можно было менять стеклышки с красного на зеленый или синий, чтобы давать тайные сигналы своим или же путать неприятеля. Осталось неизвестным, чья недобрая рука переключила в тот день обычный свет на синий. Из глубины колодца на Екатерину Васильевну смотрело нечеловеческое лицо, светящееся цианистым неоном, с выпуклыми круглыми фарами вместо глаз и длинным ребристым хоботом в области носа. При виде генеральши чудище, по грудь в черной жиже, глухо забубнило и протянуло к ней свои осклизлые щупальца.

Крик замерз в горле Екатерины Васильевны. Мелькнуло: "Вот оно, началось…" Она нашла в себе силы вырваться наружу, буквально выпав из фанерного склепа. Здесь силы вернулись к ней. "Говновой, говновой!.." гремел набат её командного баса, по тревоге поднимая окрестности.

Вид Екатерины Васильевны, с заголенным нижним бюстом и выпученными глазами, подымающей клубы пыли под окнами собственного дома, изрядно озадачил мирных граждан, оказавшихся неподалеку. Случилось, что именно в этот момент на дачу прибыл генерал в сопровождении нескольких боевых товарищей. Запланированным шашлыкам не суждено было случиться. Пока сконфуженная дочь приводила в порядок растрепанную маму, подоспевшие соседи и бойцы помогали несостоявшемуся привидению выбраться из дерьмового плена. Наконец, это удалось с помощью лебедки и троса. Призрак тяжко пыхтел и пытался жаловаться на превратности фортуны. К счастью, побелевший от злости муж потерпевшей не прихватил с собой табельного оружия и, таким образом, не исполнил первого естественного порыва — пристрелить нашкодившего недотепу. Бить его не стали, так как сильно брезговали. Вечное дежурство по кухне отпало по санитарным соображениям. В итоге возобладала гуманная позиция, и неудачливый отрок был отправлен в госпиталь. Долгое сидение в вонючей яме не прошло даром, юноша начал отчетливо зеленеть, что просматривалось даже под толстой коркой нечистот.

В дальнейшем судьба его сложилась вполне заурядно. Генерал был гневлив, но отходчив, а выпив водки, при упоминании о событиях того несчастного дня начинал ржать как полковой жеребец, вгоняя обычно уравновешенную супругу в состояние темной ярости. Злокозненный искатель в госпитале окреп, отъелся и позднее благополучно завершил службу ефрейтором, став отличником боевой и политической подготовки. История же о говновом, поселившемся в местной канализации, ещё долго будоражила умы, пополнив копилку местных сказаний".