Марина Серова - Поиграли и хватит Страница 28

Мне казалось, что я наконец раскусила Рэя Лионовски. И только трех моментов в его профессиональной шпионской деятельности я не могла понять, найдя им подходящее объяснение. Во-первых, зачем он взял у Ольги Вингер брелок-матрешку? Во-вторых: почему не уничтожил мою визитку — еще одну улику? Такое впечатление, что он просто коллекционирует улики против себя. Наконец, я не могла взять в толк: почему Лионовски — по всему судя, шпион матерый — связался с таким никудышным, ненадежным типом, как Женя Бикбулатов? Неужели не нашел кого поприличнее для вербовки?!

Впрочем, нет: был еще один неясный момент — и главный, пожалуй. Я не видела для Лионовски выхода из всей этой истории. На что он рассчитывает? Алиби нет. Против него — все улики. Свидетели теперь тоже найдутся. Пусть он даже собирается уничтожить Бикбулатова и меня, но ведь остается еще Нари!

Пусть даже — допустим! — Рэю удастся завладеть секретной документацией, но куда он с ней денется? Уже примерно сутки меня не покидало ощущение, что ловушка захлопнулась — ему не вывернуться. И зловещая тишина, окружавшая Рэя и меня (за Льва Вингера я уже не могла поручиться), только подтверждала эту уверенность.

Все эти «зачем» и «почему» слегка размывали образ холодного, умного, расчетливого и безжалостного врага. Но — только слегка. Должно быть, я просто многого не знаю, не могу проникнуть во все закоулки его дьявольской фантазии.

На миг я представила, как Рэй будет меня убивать. Введет какой-нибудь транквилизатор и задушит в объятиях? Это было бы похоже на него… Тьфу ты, право слово! Дура!!!

«Займусь одним дельцем», — сказал он. Пардон, да не нашим ли общим дельцем собрался заняться мсье шпион?! Может, в эту самую минуту он… Так какого же тогда черта я валяюсь здесь на диване?!

Хватит, в самом деле, заниматься самодеятельностью. ФСБ мне этого никогда не простит.

Я вскочила, лихорадочно соображая, кому лучше позвонить: Гарику Папазяну, который обязательно что-нибудь присоветует, дежурному УФСБ по Тарасовской области или, быть может, прямо другу далекого детства, а ныне подполковнику из «серого дома»? Правда, Кедров ведает там вовсе не иноземными шпионами, а борьбой с незаконным оборотом наркотиков, но в «шпионском» отделе у меня, к сожалению, друга нет. Так что пусть уж Сергей сам разбирается, кому меня перепоручить. Не хотелось бы, конечно, так бездарно «сдаваться», но делать нечего. Шутки кончились, Таня.

Только вот что ты им скажешь? Тут тоже надо семь раз подумать, прежде чем на восьмой…

Однако думать не пришлось. Как это часто бывает, ответ пришел сам собою: сотовый телефон, молчавший больше суток, вдруг проснулся и затребовал меня к ответу. Я схватила трубку — и услышала хриплый голос Льва Вингера:

— Танечка, слава богу! Скорее, умоляю… Через час, баня номер пятнадцать, это на Астраханской. Вы знаете?

— Успокойтесь, Лев Анатольевич, говорите толком. Что должно произойти в этой бане?

— Как это — «что», господи… Вы же знаете! Я там должен передать ему… это.

Ну вот, кажется, и развязочка.

— Он позвонил только что. Такие были условия: через двое суток после первой связи я должен быть готов к встрече в любое время. Я пойду туда, Таня. Я должен. Только… сделка не состоится. Что мне делать, Танечка? Что будет с Олей?! Пожалуйста… Я отдам все, что у меня есть, только скажите ради бога, что мне делать?!

Сказала б я тебе, чертов папа… Ладно, не время читать несчастному мораль.

— Вы хотите сказать, что отдадите ему пустышку?

— Да, на микропленке — технические характеристики соковыжималок и микроволновых печей: я думал, так мы выиграем хоть немного времени. Я… я не смог, Таня. Несмотря ни на что, не смог.

— Это будете объяснять в ФСБ, Лев Анатольевич. Только не говорите, что вы еще не сообщили им о предстоящей встрече.

— Н-нет…

— Как?!

— Таня, ради бога! Осталось уже пятьдесят пять минут… Я не мог так рисковать, поймите меня. Они могли все испортить. Я должен был вначале посоветоваться с вами.

— В самом деле? Если вы так цените мои советы, то почему не прислушались к тому, который я дала вам еще в воскресенье: не валяйте дурака, расскажите правду?!

Я не удержалась, чтобы не вставить ему хоть такую «шпильку»: уж слишком была зла на Вингера.

— Ладно, слушайте и запоминайте. Сейчас вы позвоните гебистам и все расскажете. Если не знаете их контактных телефонов, могу подсказать.

— Не надо, я знаю, куда звонить.

— Вот и отлично. Выкладывайте им все, кроме моего участия в этом деле. Если вы сейчас им проболтаетесь, они меня просто «отсекут», и тогда действительно может быть слишком поздно: я знаю кое-что, чего они еще не знают, а объяснять мне им слишком долго. Когда тот, кто придет на встречу… Лев Анатольевич, вы знаете, кто это будет?

— Нет, Таня, нет! Ничего не знаю, кроме голоса. Самый обычный мужской голос. Он сказал, что сам меня найдет. Я должен положить пленку в пачку из-под «Космоса».

— Когда тот, кто придет, получит передачу, гэбисты должны осторожненько проводить его до места. Очень осторожно, Лев Анатольевич: там ваша дочь!

— Господи, Таня… Где это, ради бога?!

— Нет, это я скажу только тогда, когда он получит пленку. Иначе кое у кого могут сдать нервы. Как только он получит пленку и я смогу убедиться, что это именно тот человек и едет он именно туда, — вот тогда я готова дать им полную информацию. Как только встретите связного, немедленно дайте гебистам мой телефон, и пусть они со мной связываются. Объясняйте им как хотите, выкручивайтесь как угодно: в конце концов, вы сами все запутали. Вам все ясно?

— Все. Звоню сейчас же. Но, Таня, как вы его узнаете?

— Я же сказала, что тоже там буду. Только надеюсь, что незаметно для фискалов.

— В мужском отделении?!

— Да нет, боюсь, до такой степени загримироваться не сумею. Я встречу его на улице. Если у вас нет вопросов, тогда я отключаюсь: время, время!

— Помоги нам бог, Танечка!

Я закончила разговор и сразу, чтоб не забыть, бросила телефон в сумку-рюкзачок. Из зеркала на меня больше не смотрела кислая физиономия с потухшими глазами. Вот такой я себе нравлюсь. Только любоваться собой некогда, Таня дорогая!

Семь двадцать. Стало быть, до «часа Икс» уже только сорок минут. Ничего, поспею: бывало и хуже.

Облачение в рабочую форму одежды — это самое простое: процесс давно отработанный. Джинсы, кроссовки, ветровка — все, чтобы поменьше бросаться в глаза. Можно было бы спрятаться под париком, но, по-моему, это слишком: достаточно вот этой кепочки с большим козырьком. Вот так: не видно ни волос, ни лица. Совсем как у Жени Бикбулатова на той фотографии! Кстати, не проглядеть бы мне его, голубчика… В восемь часов хоть и не будет еще темно, но все-таки уже густые сумерки, а я весьма смутно представляю себе светлый образ этого шпионского подручного… Ничего, ничего: не признаешь «морду лица» — нюх подскажет, ищейка!

Так. Телефон уже здесь; бинокль… отмычки… фонарик, на всякий случай… деньги… Вроде все. Альпинистское снаряжение не беру принципиально.

Теперь главное — уйти от своей «наружки», ежели таковая имеет место быть. Для этого существует давно испытанный способ, у меня он называется «уходить по крышам». Вернее, всего-навсего — по чердаку. Не могу понять, почему гэбисты не ставят своих агентов у каждого подъезда: ведь способ этот стал прямо-таки штампом, кочующим из детектива в детектив! Должно быть, у них просто не хватает людей.

Еще в начале своей детективной карьеры я обзавелась ключами от всех чердачных дверей своего дома и теперь при необходимости могу покинуть родную квартиру через любой из четырех подъездов, по выбору. Вот и теперь я без проблем проделала этот трюк. Свидетелями моего исхода стала только парочка котов.

Мне было некогда даже проверить, не зря ли пропали мои труды. Главное — что не помешали.

Свернув за угол и пройдя пару кварталов, я через пять минут поймала то, что мне было нужно: потрепанный серенький «Москвич», пожилой водитель которого за пятьдесят долларов согласился катать меня хоть всю ночь, не задавая лишних вопросов. Без пяти восемь мы встали на прикол метров за сто до входа в баню, возле детской поликлиники. Достаточно далеко, чтобы не вызывать подозрений, но в пределах досягаемости моего маленького оптического чуда, изготовленного по спецзаказу в одном закрытом КБ нашего наукограда. Осмотревшись и не найдя ничего подозрительного, я навела бинокль на цель, отрегулировала его и стала ждать.

Бикбулатов появился пятнадцать минут девятого, когда от напряжения у меня уже стали болеть глаза. Я едва признала его: кожаный плащ, мягкая широкополая шляпа… Фу-ты, ну-ты! Видать, Рэй выдал ему аванс на прикид. Но это был, несомненно, он: чутье меня не подвело!

«Находка для шпиона» вышел из бани, едва заметно огляделся, будто что-то соображая, и бодрым шагом направился… но не к автобусной остановке, с которой прямым рейсом мог бы попасть в Смоленское ущелье, а в противоположную сторону — к нам. Я присмотрелась, но, к удивлению своему, не заметила «сопровождения». Что за притча! Или фискалы так заметно повысили квалификацию, что я уже не могу их вычислить, или… Но об этом «или» мне даже не хотелось думать.