Александр Чернов - И ты, Брут... Страница 28

— С каких пор ты стал меркантильным? — проводив взглядом Санька, поинтересовалась девушка. — Тебя же, вроде, деньги не интересовали. Ты с самого начала был против этого дела.

Я посмотрел на Настю в зеркало заднего вида и ответил:

— Я был против налета, но не денег. Они меня всегда интересовали. Но раз уж все позади, мы выполнили работу, почему я должен отказываться от своей доли?

— Не должен, конечно, — улыбнулась девушка. — Это я просто так ляпнула, извини. — Она помолчала немного, потом вновь заговорила: — Болит нога? Вид у тебя неважнецкий.

Нога действительно болела, причем сильно. Я чувствовал, что у меня даже поднялась температура, и откровенно признался:

— Болит, Настя. Голова кружится и немного тошнит.

Настя нахмурила свои густые русые брови и укоризненно покачала головой — Ну вот, я же говорила, что нужно обязательно промыть и перебинтовать раны, иначе инфекцию можно занести. Как только освободимся, сразу же поедем к тебе домой и займемся твоим лечением. И без возражений!

Я и не думал возражать. Пусть ухаживает, если хочет. Мне даже приятно будет, если такие нежные девичьи пальчики будут прикасаться к моей коже. Я обернулся и серьезно сказал:

— Конечно поедем. Попросим Санька подбросить нас до дому и поедем. Кроме тебя мне оказать медицинскую помощь некому. — Я подождал, когда мимо машины пройдет женщина с базарной сумкой, и спросил: — Страшно было там?

Настя сразу же поняла о чем идет речь.

— Очень, — призналась она с несчастным видом. — Пока я сидела в такси у дома Бугрова, мне чудилось, что все прохожие и проезжавшие в машинах люди, догадываются, зачем я здесь торчу. А когда заехала в ложбинку, стало еще хуже. Я не видела дома, не знала что возле него происходит и не понимала почему вы так долго не даете о себе знать. В конце концов, я уже решила, что вы попались, хотела бросить машину и сбежать, но тут ты и позвонил.

От неприятных воспоминаний девушка поежилась. Я просунул между передними сиденьями руки, взял ладонь Насти и погладил.

— Ничего, девочка, — произнес я ласково, стараясь подбодрить Настю. — Все уже в прошлом. Постарайся о том, что сегодня с нами произошло, забыть. Впереди тебя ждет долгая и счастливая жизнь.

В ответ Настя легонько пожала мою руку и, прикрыв глаза, сказала:

— Я бы очень хотела на это надеется.

Появился Чума. Я отнял свою руку и повернулся в кресле. Санек двигался скорым шагом, по выражению его лица можно было догадаться, что случилось нечто из ряда вон выходящее. Парень с озабоченным видом влез в машину и объявил:

— В общем, тех денег, что нам должен Валера, ни мне, ни вам не видать! — от волнения он не сразу попал ключом в замок зажигания.

Поведение по своему обыкновению дерзкого, бесстрашного и хладнокровного Чумы было так необычно, что я не на шутку встревожился.

— Почему же? — спросил я осторожно, опасаясь услышать в ответ какую-нибудь дикость.

И услышал.

— Нет больше Валеры, — оглянувшись, Чума дал задний ход. — Грохнули его!

Слова Санька прозвучали громом среди ясного неба. Чего-чего, а уж известия о гибели толстяка я никак не ждал. Девушка побледнела, а я, вытаращив глаза, воскликнул:

— То есть, как это грохнули? Ты что несешь, Чума? Я же недавно разговаривал с ним по телефону!

Парень подогнал такси к чьим-то воротам и, разворачиваясь, взглянул на меня. Лицо у него было напряженным и злым.

— Ты с ним недавно разговаривал по телефону, — сказал он так, будто я был в чем-то виноват, — а сейчас он сидит в кресле с дыркой в сердце. Если не веришь мне, сходи проверь!

Смерть Валеры казалась мне настолько абсурдной, что в мою голову закрались сомнения: "А не водят ли меня за нос? Ну кому и зачем вдруг потребовалось убивать толстяка? Довольно с меня трупов, которых я не видел! Хватит делать из меня дурака". Я хотел сам и немедленно убедиться в том, что Валера мертв.

— Останови-ка! — потребовал я загробным голосом. — Я к Валере поднимусь.

На сей раз глаза вытаращил Санек, однако он взял правее и притормозил такси у стальной сетки с крупными ячейками, огораживающей небольшой участок земли перед домом.

— Ты что спятил?! — вскричал он злобно. — Там лежит труп, ты это понимаешь?!.. А если тебя рядом с ним застукают, нам пришьют убийство! Нужно сматываться отсюда и чем скорее, тем лучше!

— А мне плевать! — произнес я тоном человека, заранее отметающего любые возражения. — Пусть там валяются хоть десять мертвецов, я хочу убедиться в том, что все они действительно мертвы.

Чума открыл было рот, но я уже вылез из машины и с силой хлопнул дверцей.

Я вернулся к низким воротам. Во дворе напротив боковой стороны четырехэтажки находились три гаража. Торец дома, примерно, до середины второго этажа был увит хмелем. Сквозь него просматривалась белая прямоугольная табличка с черной надписью на ней СВ-2 9 АПЧ. Что такое СВ-2 9 я догадался. Это массив Северо-Восток два дом девять, а вот АПЧ расшифровать не смог.

Не знаю как в других странах, а вот в нашей квартиры в домах принято нумеровать слева направо, следовательно, восьмая должна находиться в первом подъезде. Возле девятого дома людей видно не было. Напротив десятого на скамейке сидели три женщины, в стороне на площадке играли дети. Никто на меня не обращал внимания, и я юркнул в подъезд. Он был на удивление чистеньким, не так давно отремонтированным. На этажах по две квартиры, значит, нужная мне должна располагаться на четвертом справа. Никого не встретив, я поднялся по лестнице на верхний этаж. Все верно, обитая рейками дверь с витиеватым номерком, находилась именно там, где я и предполагал. Я дотронулся до железной ручки, щелкнула защелка замка и дверь приоткрылась. За ней находилась еще одна покрытая лаком деревянная дверь, открывающаяся внутрь. Она была распахнута настежь. Не долго думая, я скользнул в прихожую, и осторожно прикрыл за собой дверь. Квартира была трехкомнатная. Справа располагались две небольшие комнаты, слева одна — побольше. Коридор в конце прихожей, очевидно, вел в кухню и лоджию. В квартире, как мне показалось, стояла жуткая зловещая тишина. Хотя сердце у меня от страха бешено колотилось, с огромной скоростью перегоняя по жилам кровь, и я, по моему разумению, должен был испытывать жар, мои руки и ноги заледенели. Поборов в себе желание плюнуть на все и выскочить из квартиры, я на деревянных ногах направился к ближайшей двери. Комната оказалась спальней, давно не проветриваемой и не прибранной. Очевидно, хозяин не отличался особой чистоплотностью, пренебрегал правилами гигиены и небрежно относился к своему здоровью. Постель на двуспальной кровати была не убрана, повсюду слой пыли, на тумбочке и полу батарея пустых бутылок, в основном из-под пива. Ни к чему не притрагиваясь, я покинул комнату, шагнул к залу и замер на пороге. Чума не соврал. Валера на самом деле был мертв. Хотя внутренне я готовился увидеть здесь труп, от представившегося передо мной зрелища почувствовал слабость и тошноту. В прекрасно обставленной комнате в углу в кресле сидел Валера. Его голова была запрокинута, рот приоткрыт, остекленевший взгляд уставлен в потолок. Рана заметна не была, так как белая футболка толстяка и спортивные штаны были залиты кровью густой и вязкой, будто болотная жижа бордового цвета. Однако в том, что Валера был убит ножом, сомневаться не приходилось — орудие убийства — окровавленный с коротким толстым лезвием нож — валялся на полу рядом с креслом. Бесславный конец шантажиста, пройдохи, и вообще, мерзкой личности. Но как не отвратителен мне был Валера, смерти ему я не желал, и его гибелью был искренне огорчен.

Делать мне здесь было больше нечего. Теперь мне оставалось также никем не замеченным покинуть квартиру и дом. Я вышел из зала, приблизился к входной двери и прислушался. В подъезде не раздавалось ни звука. Все, можно выметаться. Я вышел из квартиры, аккуратно без щелчка, прикрыл за собой дверь и стал спускаться по лестнице. Когда я миновал площадку третьего этажа, внизу внезапно раздались шаги, голоса и в подъезд вошли два человека. Во всяком случае, я слышал голоса только двоих мужчин. Я замер. Встречаться с кем бы то ни было в подъезде, где, возможно, через час час-другой обнаружат труп, мне естественно не хотелось. Я постоял, надеясь на то что мужчины остановятся у одной из дверей на первом этаже, однако они стали подниматься выше. Бесшумно на цыпочках, едва касаясь ступеней, я перемахнул два лестничных марша и, прислушиваясь, снова застыл. Не остановились мужчины и на втором этаже. "Если не остановятся и на третьем, мне конец!" — мелькнула мысль. Словно насмехаясь надо мной, мужчины рассмеялись. Я запаниковал, взбежал на площадку четвертого этажа и заметался по ней, не зная что предпринять. Что-то подсказывало мне, что парочка минует и третий этаж. Так и случилось. И вот, в тот момент, когда я увидел затылок мужчины, первым поднимавшимся по лестнице, в голову мне пришла спасительная мысль, до того простая, что было удивительно, как же я до этого сразу не додумался. Я скользнул в квартиру Валеры, прикрыл дверь и на всякий случай закрыл ее на задвижку. Шаги раздавались все ближе и ближе, и вот вдруг над моей головой прозвенел звонок. Тиф-тиф-тиф-тиф… и снова — тиф-тиф-тиф-тиф… Звонок в квартире звенел так звонко, что мне казалось, его слышит весь дом. Еще одна мысль, на сей раз нелепая пришла в мою голову. "Что если тот труп, что сидит в зале, встанет подойдет ко мне сзади и похлопает по плечу?" Да я ж тогда умру от страха! Выбросив из головы глупости, я, затаив дыхание, заглянул в дверной глазок. На меня смотрела широкая, искаженная увеличительным стеклом физиономия мужчины лет сорока с пышными усами, переходящими в козлиную бородку на мощной челюсти. За его спиной, разглядывая стену, стоял еще один тип с худым, сужающимся к носу, будто топор, лицом. И опять: тиф-тиф-тиф-тиф… Тиф-тиф-тиф-тиф… Пусть будет проклят тот день, когда изобретателю пришла в голову идея спаять звонок с такой идиотской трелью! Мне хотелось заткнуть уши и никогда в жизни больше не слышать ни только этот звонок, но и вообще, какие-либо звуки. Я бы многое сейчас отдал в жизни, чтобы оказаться в такси рядом с Чумой и Настей. И зачем только я сюда пришел!