Алексей Пенза - Солнца нет Страница 28

Почему Владимир Корсаров выбрал эту стезю? Потому что всегда был дальновидным человеком, он понимал, что рано или поздно наступит такое время, когда людям понадобится защита от возможного криминального влияния. И ещё он осознавал, что наступили такие дни, в которые можно творить историю России, очнувшейся от почти векового летаргического кошмарного сна. Теперь можно получить власть, обогатиться, даже начав с простого дворника, и возвысить неизвестный род свой.

Проницательный Корсаров сделал ставку на охрану, исходя из того, что несмотря на крепчающую и разрастающуюся преступность, поглотившую в себя целую страну, в которой правоохранительный аппарат походил на еле бредущего зомби, охранное предприятие — это наиболее верный и действенный способ не только самому удержаться на плаву, но и городу оказать услугу, не захлебнуться в вонючей трясине беззакония. На сегодняшний день под его бдительным оком оказалась почти вся Пенза.

Человек в белом кимоно быстрым броском перекинул через себя тучного соперника, уложив его на лопатки, увлечение восточными единоборствами пришло к Корсарову с приходом к власти сильного и уверенного президента Владимира Путина. Сидящие вокруг дзюдоисты наградили победителя аплодисментами. Корсаров добился впечатляющих успехов в этом виде спорта, он вообще построил собственный спортивный комплекс, где и сам с удовольствием тренировался два раза в неделю. Он, как и губернатор Василий Бочкарёв, поддерживал развитие спорта.

После тренировки Владимир Корсаров поспешил просмотреть боксёрский поединок. Заняв место, с которого было удобно наблюдать за ходом боя, важная персона приготовилась поболеть за спонсируемого участника. Бокс был ещё одной страстью этого удивительного человека, не секрет, что сразу после начала турнира, Владимир с головою ушёл в азарт: "Давай! Давай! Бей его левой…" Ему самому очень хотелось выйти на ринг.

Глава 31

"Сегодня в нашей маленькой компании праздник. Я сам просил Дениса Владимировича устроить его, чтоб как-то разрядить создавшуюся обстановку между мной и ребятами после нашего недавнего побоища. Теперь, кажется, всё в прошлом, мы более-менее нормально стали общаться, наши синяки зажили вместе с некоторой обидой, скоро неприятности забудутся, и слава Богу…" — размышлял в одиночестве Микола, покуривая крепкую сигарету. В этот момент тюремный коридор наполнился громкими голосами и глупым похабным смехом прибывших проституток. Дежуривший здоровяк, не мешкая, вышел из своей комнаты, его тут же шумно приветствовали ночные бабочки, некоторые из них повисли на могучей шее украинца.

— Здравствуйте, Денис Владимирович… — неуклюже произнёс усач. — Спасибо за доставку… — улыбнулся он.

— Не за что, — сухо ответил цыган. — Николай, когда отведёшь девушек, вернись ко мне, разговор есть.

— Один момент, Денис Владимирович, — отозвался Микола и, взяв девочек под руки, повёл в общую комнату, где уже давно изрядно выпивали его сослуживцы. Когда они вошли, захмелевшие хохлы восторженно повскакивали с мест, начав балагурить со жрицами любви.

— Ну, вы тут устраивайтесь, дамы, а я пойду к начальнику побеседую, — проговорил усач.

— Поскорей возвращайся, — в один голос попросили девицы, мило улыбаясь.

Микола их оставил, вскоре отыскав Роева, который был на редкость мрачен.

— Что-то не так, Денис Владимирович? — спросил смутившийся здоровяк, краем глаза заметив засохшие пятна крови на рукавах его светлой рубашки.

— Не так… — хмуро ответил цыган. — Николай, последнее время я начал замечать одну неприятную вещь. Я понял, что ты стал непрофессионально уделять излишнее внимание некоему заключённому из третьей камеры.

Взгляд Миколы при этих словах потяжелел, он ощутил нарастающее беспокойство в своей душе.

— Денис Владимирович… я просто немного позаботился о ней, ничего лишнего с моей стороны не было, — попробовал он оправдаться, с разочарованием чувствуя, что это вряд ли способно ему помочь.

— Николай… ты затеял опасную игру. Тебе известно, что она ожидает своего особого клиента. Смотри не переступи тонкую грань между надсмотрщиком и преступником. До добра тебя это не доведёт… — спокойным ледяным тоном предупредил Роев. — Ты свободен, можешь идти, — дозволил он.

Здоровяк молча развернулся и, чувствуя спиной, пристальный взгляд цыгана, зашагал к покинутым коллегам.

"Ну, вот и всё! Кончена моя благотворительная забота, Шахида её больше не увидит. Как же он узнал? Неужели кто-то из ребят оказался доносчиком?" — носились мысли в его голове. Усач даже не заметил, как прошёл длинный гулкий коридор и вошёл в шумное помещение.

— Микола, где ты шляешься? Иди сюда братко, Танюша-то тебя уже заждалась! — весело объявил коренастый хохол, у которого на коленях устроилась размалёванная блондинка, едва-едва окончившая школу. Сразу было видно, ума у неё хватило только на то, чтоб умело раздвинуть ноги.

Николай сухо, вымученно улыбнулся на это замечание. К нему сразу подлетела рыжая кокетка.

— Как ты тут поживаешь без меня, красавчик? Не скучаешь? — игриво поинтересовалась она.

Не успел усач ответить, как длинный хохол, рассмеявшись, вскричал:

— Изменяет он тебе, Таня, ох, изменяет!

Татьяна деланно встала в позу ревнивой жены.

— Как изменяет?! Это с кем же?

— Да есть тут у нас одна дамочка, частенько он к ней наведывается! — подметил второй напарник.

— Милый, как же так? — воскликнула обиженно рыжая.

— Слушай их больше, такого они тебе наговорят, пустозвоны… — махнул рукой Микола, затем подхватил Таню на руки и отнёс к столу, за которым удобно уселся. Компания продолжила выпивать, и, как это обычно бывает, рекой потекли весёлые разговоры с отвязными шуточками.

Микола пил много, не уставая балагурить, но в сердце так и не смог преодолеть тягостное чувство, возникшее после неприятной беседы с Роевым. Наконец настал момент, когда мужики стали расходиться по разным комнатам в сопровождении проституток. Николай тоже.

Татьяна усадила его на ложе, а потом медленно сползла вниз, начав расстёгивать ширинку. Сам не зная почему, Микола вдруг остановился взглядом на фотографии семьи, одетой в сувенирную рамку. На него радостно смотрели жена с сыном. И Миколе неожиданно стало нестерпимо стыдно за свой проступок, за шалаву рядом, за расстёгнутую ширинку и за то, что сейчас вот-вот должно произойти… Жену свою он уже давно не любил, а вот сына обожал, поэтому ему было неприятно осознавать, что его образ сейчас наблюдает за ним. Микола быстро оттолкнул рыжую от ног.

— Коля, ты чего? — не поняла она.

— Погоди… не могу я так… — проговорил усач, вставая с кровати, оказался у столика, где стояла рамка с фото, и перевернул её лицом вниз.

Глава 32

Вечернее небо растеклось повсюду, тучки плотно прижались друг к другу, им было тесно, точно так же, как было тесно алкоголю в крови некоего молодого человека — меня. Так я шёл, с головы до ног спелёнутый печалью, и думал о жизни своей дурацкой…

Вот стал я, наконец, изданным писателем, чего не сделают за деньги эти алчные издатели, они могли бы из обезьяны сотворить знаменитого автора, если б у какого-нибудь орангутанга, например, вдруг обнаружилось бы в клетке тысяч десять баксов. Да-а… Скверно! Сбылась моя мечта, вон и плакаты с моей довольной мордой по всему городу висят. Не ожидал я, что на мне так быстро начнут делать деньги, и свой роман на книжных полках увидеть.

А счастливее я почему-то не стал! Не знаю… Вроде, должен быть счастлив, но не могу, пусто на душе. Проклятье! Сейчас как возьму, как кину камень в какую-нибудь тачку, лучше всего в иномарку, конечно. Выбежит водила, набьёт мне морду, и пусть, может быть, мне легче станет?

Беру камень с тротуара, выбираю жертву. Ага, вон "Вольво" бежевая подъехала, ты-то мне и нужна… Браво! Прямо в лобовое, на смерть! Точно, мужичара летит с пеной у рта, огрызается. Сейчас мы с ним потолкуем.

— Ты что творишь, СУ-У-КА?! Я тебя сейчас в асфальт брошу и этой тачкой по тебе проеду! — проорал покрасневший амбал в морковном балахоне с железным зубом на самом виду, схватив меня за грудки. Для меня было шоком, почему он пялится на меня и почему моё лицо до сих пор не встретилось с его огромным кулаком? А тем временем с бугая сошла краска, он медленно опустил меня на ноги. Затем молча сходил к подбитой машине и принёс мою только что изданную книгу с ручкой.

— Брат, подпиши Анатолию… — робко попросил верзила.

Я взял ручку и коряво расписался в романе "Пока ангелы спали": "Анатолию от Алексея Семёнова на долгую память".

— Слушай, а рожу мне бить не желаешь? — спросил я.

— За что? — не понял пострадавший, довольно разглядывающий автограф.

— Как, за что? Я ж тебе недавно тачку подпортил!