Сергей Сидорский - Власть оружия Страница 28

Продюсер с криком отшатнулся от окна. Пуля попала в раму и отколола щепку, которая вонзилась ему в скулу под глазом. Он глухо выругался, включил рацию и передал сообщение. Через минуту они зажмут этого сукиного сына в тиски, и тогда у него не останется ни единого шанса. Непонятно только, как здесь оказался Профессор? Если он знал о прапорщике, то почему никому ничего не сказал? Режиссер попросил паузу, чтобы сменить магазин. Продюсер снова выглянул в окно и стал стрелять короткими очередями. Голова прапорщика на мгновение показалась над камнем, но Продюсер среагировал с опозданием и, выпущенная им очередь ушла мимо. Внезапно прапорщик вскочил и побежал. Сейчас он представлял собой идеальную мишень. Продюсер поднял автомат и прицелился. Но Режиссер на мгновение его опередил. Его очередь легла прямо у ног прапорщика, и тот, не раздумывая, нырнул вперед. Но практически тут же вскочил и, петляя, побежал дальше. Продюсер крикнул Режиссеру, и они выбежали из столовой. Появился Директор и стал махать им рукой.

- Скорее! Он уходит в сторону двенадцатого блока, а там химическое оружие.

Через минуту к ним присоединился Стрелок, и вчетвером они побежали вниз по дороге. А уже перевалив через сопку, поняли, что догнать прапорщика нет ни единого шанса. Тот достиг блока, выстрелом из винтовки сбил замок и скрылся внутри.

- Он сам себя загнал в ловушку, - подвел итог Директор. - Нам нужно только захлопнуть дверь. Этот бункер остался со времен войны. Там три метра бетона и две тридцатисантиметровые железные двери. Войти туда мы не сможем, но и он выйти оттуда - тоже.

ГЛАВА 34. Понедельник, 13 октября - 7 часов вечера.

Дотов посмотрел вслед неспешно направлявшемуся к выходу Прокуророву и задумчиво забарабанил пальцами по столу. Как он и предполагал, этот человек может создать серьезные проблемы. Фактически, он уже сам по себе проблема, которую необходимо каким-то образом разрешить. И самое печальное: ни купить, ни запугать его не удалось. Дотов предложил ему за молчание неплохие деньги - десять тысяч долларов, но губы Прокуророва лишь изобразили презрительную усмешку. Интересно, сколько заплатил ему Трущенко? Конечно, банкир есть банкир, но где вы видели банкира, который без раздумий расстанется даже с такой суммой? Затем Дотов как бы вскользь коснулся гибели журналиста, который расследовал финансовые махинации властьпридержащих, и напомнил, насколько рискованной может быть эта профессия. Прокуроров сразу оживился и спросил, что еще Дотову известно о том случае. Разумеется, Прокуророву было глубоко наплевать на своего погибшего коллегу, он лишь хотел показать, что запугать его не удастся. Дотов был вынужден уйти со столь скользкой тропки, но почти тут же Прокуроров вывел его на другую. Разговор зашел о террористах. Дотов ждал этого, и, тем не менее, такой поворот разговора оказался для него неожиданным. А главное: он понял, что отпираться совершенно бессмысленно. Все, что ему было известно, - было известно и этому вшивому журналистишке. Дотов напомнил Прокуророву о прежнем сотрудничестве, а также о том, какие деньги были на него потрачены. Но в ответ заслужил лишь еще одну презрительную усмешку. Сейчас Прокуророва интересовали лишь террористы и то, почему общественность до сих пор ничего о них не знает. У Дотова отпали последние сомнения: журналист отрабатывал чьи-то деньги. Тогда мэр использовал свой последний шанс: предложил Прокуророву должность в своем аппарате. Тот сказал, что обязательно подумает над этим, но только после того, как сделает серию материалов о террористах. Продолжать разговор после этого стало совершенно бессмысленно, но Дотов, тем не менее, попытался и спросил журналиста, чего тот добивается. "Правды". Ответ вызвал у мэра приступ истерического смеха. "Какой правды?" - спросил он, и теперь уже засмеялся Прокуроров. По крайней мере, они понимали друг друга.

Дотов перестал барабанить пальцами по столу и потянулся за телефоном. Номер, который он набрал, не фигурировал ни в одном телефонном справочнике. "У меня проблемы", - произнес мэр, когда на другом конце линии сняли трубку, и тут же повесил свою.

Генерал-лейтенант Никоноров нервно мерил шагами служебный кабинет и пытался оценить ситуацию. С одной стороны, он, как армейский генерал, в подчинении которого находилась захваченная террористами база, жаждал действий, с другой, - понимал, что в случае неудачи все огрехи обязательно спишут на него. Кроме того, попытка немедленно атаковать террористов едва ли придется по душе Трущенко, с которым у него издавна сложились теплые приятельские отношения и который еще вполне может занять кресло мэра. Но промедление на руку террористам. Они могут расценить это как слабость. Мнение же Никонорова было однозначным: сначала нужно продемонстрировать силу, а уже потом - вступать с террористами в переговоры. И вести их нужно с позиции силы. Будь его воля, он эту силу уже давно бы продемонстрировал. Благо, демонстрировать было что. Армия хотя и лишилась прежней бюджетной подпитки, на голодном пайке пока не сидела. Но окончательное решение может принять только мэр. Почему же он медлит? Ведь тем самым действует на руку Трущенко. Может, оно и к счастью. Только ведь и при нем служебное положение Никонорова в лучшем случае не изменится, а в худшем... Политические потрясения всегда чреваты осложнениями. Кто знает, удастся ли ему сохранить за собой прежнее место? А Лев Иосифович Пустырский уже намекал, что Трущенко ждет от него поддержки. Значит, уже очень скоро Никоноров может быть поставлен в такие условия, когда придется сделать выбор. Если открыто поддержать Трущенко, а власть сумеет сохранить за собой Дотов, значит, впереди отставка. Принять сторону Дотова - означает потерять доверие Трущенко. Но отставка грозит также и в случае неудачной операции с террористами. А судя по тому, как операция начинается, такой исход вполне вероятен. И дело здесь не только в заложниках. Гораздо больше Никонорова беспокоило химическое оружие. Если террористы решат им воспользоваться, это может вызвать волну политической истерии со всех сторон.

Савелий Прохорович Радужинский, как никто другой знал, что такое конфликт интересов. Особенно политических интересов. В таких ситуациях люди становятся пешками, которыми все, кто имеет доступ к рычагам власти, начинают двигать как попало. Чтобы уцелеть в таких условиях, нужно либо гнуться в сторону ветра (а ветер, как известно, часто меняет направление), либо принять сторону сильного и всячески доказывать ему свою лояльность. К сожалению, в данной ситуации Радужинский не мог определить, кто же из конфликтующих сторон сильнее. Дотов обладает реальной властью. Трущенко же силен именно тем, что находится к власти в оппозиции. Кроме того, в его руках сосредоточены огромные финансовые возможности, его нельзя обвинить в коррупции, и он совершает гораздо меньше тактических ошибок. С другой стороны, Дотов пока на вершине пирамиды, чувствует свою силу и еще не известно, как он себя поведет в случае, когда власть начнет ускользать у него из рук. Нет, спешить с окончательными выводами пока рано. Время покажет, как станут развиваться события.

Радужинский поднял голову и посмотрел на часы, установленные прямо под вывеской банка "Платиновые ресурсы". Зорин опаздывал на встречу уже более чем на пятнадцать минут. В обычных условиях Радужинский уже давно бы ушел и больше бы никогда не пошел на контакт с этим человеком. Но в том-то и дело, что условия были необычными.

Ясно, что атаку на позиции Дотова Трущенко готовил уже давно и, скорее всего, просто ждал подходящего момента. Такой момент наступил, когда стало известно о захвате террористами базы. Едва ли здесь речь идет о простом совпадении. Возможно, даже между двумя этими событиями существует связь. Но без убедительных доказательств проводить подобные параллели опасно. Насколько велика вероятность того, что Трущенко связан с террористами? Во-первых, он мог финансировать операцию. Во-вторых, террористы могли заручиться его поддержкой. И, наконец, в-третьих, ему могло быть известно, что такая операция готовится.

Радужинский заметил, что через стеклянную дверь банка его рассматривает дежурный милиционер, и отошел слегка в сторону. Ни к чему, чтобы он запомнил его лицо.

Конечно, можно обо всем откровенно рассказать Дотову, но в сложившейся ситуации едва ли приходится рассчитывать на взаимопонимание.

Ждать больше не имело смысла. Радужинский в последний раз бросил взгляд на часы и направился к стоянке такси.

ГЛАВА 35. Суббота, 11 октября - 2 часа дня.

К двум часам Консультант звонил Гению уже по меньшей мере раз восемь, и, судя по его голосу, обстановка на базе складывалась из рук вон плохо. А после того, как Консультант как бы вскользь упомянул о смерти Профессора, Гений понял, что "из рук вон плохо" - это еще не совсем точное определение. Гений и сам стал близок к панике. Сесть за компьютер ему так и не удалось и, как следствие, ничего нового сообщить он не мог. Жена все время крутилась рядом и несла какую-то чушь насчет их будущего ребенка и того, как они теперь будут жить. Гений отвечал однозначно, пытаясь хотя бы в уме прикинуть вероятностное развитие событий. Сбой произошел в самой основе. Согласно плану, они должны были сразу после начала переговоров несколькими взрывами подтолкнуть власти к нужному решению. Но поскольку необходимое количество взрывателей установлено не было, следовательно, и речи не могло идти о том, чтобы взрывать мины без достаточных на то оснований. Гений решил, что оттягивать разговор больше не имеет смысла, и сам позвонил Консультанту.