Welcome to Hollywood - Сергей Skolorussov Страница 28

При этом я дьявольски улыбнулась. По крайней мере, постаралась улыбнуться именно так. Стэн замычал и замотал головой. Садистик подошёл ко мне вплотную, медленно ухватился своей рукой за мою щеку и, въедливо глядя мне прямо в глаза, ущипнул её. Затем, постепенно перебирая кожу щеки своими худыми длинными пальцами, добрался до моих губ и стал их разминать. Пришлось подыграть: сначала целовать его пальцы, а затем прикусить их своими зубками. Жуть! Стыдно вспоминать. Всё также пристально глядя мне прямо в глаза, он тихо сказал:

– Я уже начинаю верить, что ты не врёшь. Что-то в тебе есть наше, родное. Ты меня возбуждаешь. Даже жаль, если окажется, что ты моя кровная сестра.

Также как он, пристально глядя в глаза, я разомкнула рот, освободив его палец из своего прикуса, и спокойно парировала:

– Разве это может быть препятствием большой любви? Я тоже чувствую вожделение.

Господи! Как я всё это выдержала? Слышала бы я то, что говорю, со стороны! Стэн снова замычал, и маньяк, не отрывая от меня взгляд, с размаху съездил обратной стороной ладони по его носу. В знак солидарности я сделала то же самое. Даже возможно немного перестаралась. Струйки крови вновь потекла по несчастному лицу парня. Но я в тот момент не видела этого. Я изображала страсть, неотрывно глядя в бесцветно-кровавые глазницы альбиноса. Фу!

– Хорошо, сестрёнка. Ты молодец! Но момент истины наступит быстрее, чем ты это представляешь.

Оказалось, что «папа» часто живёт здесь, в отеле. Весь пентхаус этого семнадцатиэтажного здания – место его обитания в дни приезда. Мы поднялись наверх на том самом секретном лифте, на котором приезжала старушка, укусившая Стэна. Он ходил только по одному маршруту: пентхаус – подвал. Наверху охранник при помощи прибора с рамкой обследовал меня на наличие подслушивающих устройств. Второй дотошно и вожделенно ощупал своими лапищами все потаённые уголки моего тела. Очевидно, они здесь все маньяки! Первый, глядя на довольную рожу второго, передал ему прибор и тоже получил несомненное удовольствие, лапая молодую, стройную девушку. Кошмар! Ева, как ты во всё это вляпалась? Далее мы полчаса ждали появления нашего «папы». На нём бы длинный шёлковый халат. Очень яркий и красивый. Папаша маньяка выглядел не столько старым, сколько импозантным мужчиной, высокого роста и приятной наружности. Возможно, только его тонкие усики меня немного напрягли. В других обстоятельствах, я никогда бы не подумала, что он является главой садомазохистского клана.

– Зачем ты привёл её сюда!? Ты совсем выжил из ума? – набросился он на сынка.

– Я хотел удостовериться, что она не врёт. Она утверждает, что является твоей дочерью.

– Кто? Ты совсем дебил?

– Не знаю. Здесь дилемма: либо я дебил, либо ты изменял моей мамочке.

– Что значит – «изменял»? Если бы изменял – я бы её бросил. А так – это не измена! Поэтому у меня не может быть незаконнорожденных детей. Такие дети рождаются в любви измены. А так как я не изменял, то и детей у меня быть не может. Ты всё понял?

Сынок потёр подбородок, пытаясь переварить размашистую логику своего родителя:

– В целом – да. Но в этом твоём витиеватом рассуждении – не особо.

– Чего тебе непонятно?

– Мне непонятно, что с ней делать? Если она моя сестра, то я не хотел бы самостоятельно принимать решение о её дальнейшей судьбе.

– Сынок, ты всегда отличался рассудительностью. Но в данном случае нет повода для колебаний. Делай с ней всё, что тебе заблагорассудится. Я даже не хочу выяснять – врёт она, или нет. Скорее всего, врёт. Но это ничего не меняет. У нас не было незаконнорожденных родственников. Пусть их не будет и впредь. Никто не должен путаться под ногами в нашем великом начинании. А теперь, извини, меня ждёт завтрак.

И он, даже не взглянув на меня, ушёл. Отпрыск тщательно облизнул губы, потёр руки и повернулся ко мне:

– Ну, что сестрёнка, поиграем?

И он со всей дури двинул меня кулаком в левый глаз. Я улетела на пол и на какое-то время потеряла любые ощущение реальности. То ли сознание покинуло меня, то ли все мысли от удара вылетели из головы. Но уже через мгновение физические ощущения, что всё происходящее вокруг меня – это не сон, вернулись с довеском. Альбинос подошёл ко мне, нагнулся и, противно улыбаясь, пропел лилейным голоском:

– Больно? А мне не больно? Ладно, я не хотел тебя обидеть. Просто указал твоё место. Не бойся, сегодня ты не умрёшь. Мне скучно одному, и я, наконец, нашёл хоть какое-то нестандартное развлечение. Будешь моей игрушкой. Поиграем?

Глава 4

Элайза Гудвин

– Что будем делать? – повторила я вопрос. – У тебя есть план?

– Это была плохая идея, это была плохая идея, это была плохая идея…, – бубнил он фразу, позаимствованную у Стэна.

Испуг парализовал хакера. Губы тряслись. По ним бежали слюни. Возможно, что Уилл со страху ещё и обделался. Я не стала выяснять, так ли это. Мне было не до того. Гангстеры не переставали палить во все стороны, не видя реальной цели. Но вскоре они разберутся, что к чему. И тогда нам несдобровать. Китаянки продолжали в панике носиться по залу. Это подвигло меня к действиям. Ведь внешне мы одеты точно так же, как они. Я поползла вдоль столов по проходу. Но этот компьютерный задрот забился ещё дальше под стол и продолжал вибрировать всеми частями своего субтильного тела. Стол дребезжал вместе с ним. Пришлось вернуться и съездить ему по накрашенному личику. Не помогло. Только третьим ударом я смогла вернуть его в состояние, предполагающее возможность мыслить и действовать. Мы поползли в сторону лифта, на котором спустились в эту преисподнюю. Нам здорово мешали женщины, которые толпами ползали под столами. Выглянув на мгновение, я увидела, что дверцы лифта открылись, и оттуда высыпала ещё одна группа бандитов. Количество пуль, свистевших над нашими головами, значительно возросло.

– Мы не сможем вернуться на этом же лифте, – поделилась я своими мыслями с «подругой». – Там целая толпа гангстеров с автоматами.

И мы поползли в обратном направлении. Через пару минут Уилл резко остановился.

– У тебя зеркальце есть?

Да, у меня был маникюрный набор, позаимствованный вместе с сумочкой в номере, где мы нашли приглашение в казино. Без лишних вопросов я его вытащила и отдала Марксу. Он отобрал у мёртвой уборщицы швабру, которую та героически до последних мгновений жизни не выпустила из рук, и выкрутил из неё палку.