Дочь ведьмы - Альбина Равилевна Нурисламова Страница 28

«Подумаешь, ветер, дождь! Не страшно ни капельки!»

Он разложил диван в большой комнате, постелил постель. Мама с папой спали в своей спальне, у Олеси была детская, а Владик не захотел занимать одну комнату с сестренкой и обосновался здесь. Эти три комнаты плюс столовая, она же кухня, – больше никаких комнат в доме и не было.

Владик решил посмотреть телевизор. Можно, конечно, в Интернете полазать, там интереснее, но захотелось услышать громкие человеческие голоса, увидеть людей на большом экране: это создавало ощущение, что он не один, рядом – куча народу.

«Хотел один побыть, а перепугался, как девчонка», – подумал Владик, но стесняться было некого, так что он махнул рукой на стыд и включил телевизор.

Он был пузатый, доисторический, хорошо еще, что цветной. Показывали в деревне всего три канала, и по двум шла полная ерунда. К счастью, на третьем началась «Мумия». Владик фильм смотрел, но все равно втянулся: следить за тем, как люди пытаются спастись от ожившего злобного мертвеца, было интересно.

Снова позвонила мама, и снова Владик сказал, что все отлично.

– Молодец, – с чувством проговорила она. – Такой самостоятельный! Олеся спит, слава богу. И ты ложись. Я тоже пойду, вымоталась, сил нет. Завтра мы приедем часов в одиннадцать. Ты, может, еще спать будешь.

Они пожелали друг другу спокойной ночи и повесили трубки. Владик снова отправился в Египет вместе с героями фильма, однако путешествие вышло коротким: история двигалась к финалу.

Свет отключили, когда по экрану поползли титры.

«Все, кина не будет. Электричество кончилось», – вспомнилась Владику фраза из какого-то фильма, которую произносил папа в подобных случаях.

Ничего удивительного нет, сказал себе мальчик, странно, что так долго не отключали: ветрище-то какой! То была разумная взрослая мысль, но в глубине души заворочался иррациональный детский страх, который трудно прогнать, силе которого сложно сопротивляться в любом возрасте.

Владик постарался затолкать тревогу подальше, встал и, подсвечивая себе телефоном, подошел к телевизору, выдернул вилку из розетки. А то включится среди ночи, если свет дадут, разбудит. Плохо, что он не додумался зарядить сотовый: потратил зарядку, пока играл, всего восемь процентов осталось. Ладно, куда звонить среди ночи?

Владик прошлепал по холодному полу обратно к дивану, завернулся в одеяло, закрыл глаза. Дождь кончился, лишь с веток изредка капало, и стук был глухой, вялый. Зато ветер не мог успокоиться, закручиваясь вокруг дома вихрями, словно стараясь оторвать его от земли и унести подальше.

В какой-то момент песня ветра стала казаться успокаивающей, Владик почувствовал, что качается на мягких волнах сна, уплывая вдаль. И вот тут, стоило ему расслабиться, раздался этот звук.

Невозможный, невероятный.

Кто-то барабанил пальцами по столу. Ногти на этих невидимых пальцах были длинные, стук слышался отчетливо.

Владик вскинулся на постели, вглядываясь в темноту. В первый миг он даже не успел испугаться. Хотел зажечь свет и посмотреть, но вспомнил, что электричество отключили. Темнота была плотная, как войлок, разглядеть ничего не удавалось. Звук прекратился, снова наступила тишина, и Владик подумал, что ему, видно, почудилось со сна.

Немного успокоившись, мальчик откинулся на подушку. Стук раздался снова. Теперь списать все на сновидение не получалось, ведь он бодрствовал! Кто-то притаился совсем рядом, возле стоящего у стены стола, постукивая по нему! Страх навалился с такой силой, что перехватило горло.

Владик был ребенком, рациональность взрослого была ему чужда, и он не пытался убедить себя, что это жулик и вор, забравшийся в дом. Мальчику ни на секунду не пришло в голову, что ночной гость – это человеческое существо. Двери и окна были заперты, не слышалось никаких звуков проникновения в дом, а потому это могла быть лишь потусторонняя сущность!

Ужасно захотелось, чтобы стало светло, и Владик, нашарив под подушкой телефон, вскинул руку, пытаясь разогнать тьму. Только потом ему пришло в голову, что некоторых вещей лучше не видеть, но было поздно: луч заскользил по углам и стенам.

Возле стола никого не было. Постукивание прекратилось.

Владик погасил экран, чтобы не тратить зарядку. Сидел в кровати, поджав колени к груди, и ждал, потому что был уверен, что ничего не кончилось.

Спустя мгновение он услышал шаги. Нечто прошлепало босыми ногами от стола к окну. Быстрый топот, словно ребенок перебежал с места на место, играя в прятки. От ужаса Владик позабыл сделать вдох.

Снова взялся за телефон и посветил в тот угол, где замерли шаги.

И снова луч осветил пустоту. Существо таяло при свете, оживая в темноте. Чего оно хотело? Владику вспомнилось, что он не в городе, а в маленькой деревушке, дом слева пустует, справа живет старушка.

Некому помочь.

– Кто здесь? – шепотом спросил Владик, немедленно пожалев об этом. Слишком страшно задавать вопросы тому, что обитает в темноте.

Впрочем, ему не ответили.

Владик завернулся в одеяло, как в кокон, пытаясь согреться, его била дрожь. Полуночное создание снова дало о себе знать: мальчик услышал перестук пальцев. Сначала показалось, что стучат по оконному стеклу.

«Может, соседка пришла?» – вспыхнуло в сознании.

Но обманывать себя смысла не было: стук шел не снаружи. Спустя мгновение стало ясно, что постучали по телевизору.

Надо позвонить маме!

Ага, и что сказать? В доме привидение? Звучало глупо, но мама поверила бы – такова уж она. Не тому поверила, что существуют призраки, а тому, что сыну грозит опасность. Рванулась бы сюда: позвонила отцу на работу (а он, на минуточку, кардиолог), тому пришлось бы бросить все и мчаться домой, чтобы забрать Олесю с мамой и приехать сюда.

С каким видом Владик встретил бы свою семью? Как посмотрел бы в глаза папе? Утверждал, что ничего не боится, что самостоятельный и взрослый, а стоило один раз остаться в доме одному, как всех переполошил, поднял на ноги, доставил кучу проблем.

Нет уж. Сам справится.

«Оно издает разные звуки, но ничего плохого мне не делает», – сказал себе Владик. – Не надо обращать внимание, и оно прекратит».

Мальчик заставил себя улечься, до боли в пальцах сжимая мобильник. Хотел повернуться лицом к стене, но подставлять спину неизвестности опасно. Постоянно будет казаться, что кто-то стоит позади тебя и смотрит, тянет руки.

Владик замер. Потекли минуты – долгие и тягучие, как густая карамель. В доме воцарилась тишина, даже ветер на улице стих. Владик прислушивался – и все кругом прислушивалось тоже.

А потом вновь загрохотало – и в большой комнате, и в соседних. Владик не выдержал и заорал во весь голос.