Андрей Константинов - Решальщики. Раскрутка Страница 29

Давненько на его памяти не случалось на трассах такого вот кинá.

Первым до цинично выброшенного на дорогу тела добежал с виду неповоротливый Кардан:

— Игоряныч! Ты чего? А? Ты живой?!

Он осторожно перевернул не подающего признаков жизни Игоря на спину и облегченно выдохнул, увидев что очень странные, остекленевшие, словно у мертвеца, глаза собрата по оружию все-таки моргают.

— Чего с ним? — подлетел к ним запыхавшийся Гордей.

— По ходу, они его из тачилы выкинули, — резонно предположил Кардан и добавил почти восхищенно: — О дают, питерские! Жгут не по-детски!

— Надо Тимофеичу сказать.

С этими словами Гордеев кинулся обратно к «тахе». Однако та уже накатывала по встречке, игнорируя визги клаксонов уклоняющихся от лобового столкновения машин.

— Все в тачку! Быстро! — высунувшись в окошко и перекрикивая клаксоны, завопил на раз-два просчитавший ситуацию Бажанов.

— Пал Тимофеич! Эти суки — они… Они Игоряна уделали!

— Да оставьте вы этого мудака! Я сказал: в машину, живо!

Подчиняясь приказу, Гордеев покорно загрузился в джип. А вот Кардан — даром что по образу и подобию бычара, — оказался более сердобольным: сперва он оттащил бесчувственное тело Игоря с проезжей части на обочину и лишь затем вернулся к машине.

«Тахо» запоздало бросилась в погоню…

— Бли-ин! А ведь какие кадры могли получиться! — буквально застонал от досады перевозчик брёвен. Который сегодня, как назло, выехал в рейс без видеорегистратора. — Это ж какие бабульки можно было с «энтэвэшников» срубить! За Иксклюзив!

Следом в водительском мозгу мелькнула абсолютно справедливая мысля о том, что, в принципе, следовало бы поставить в известность об этой дорожной разборке полицию. Однако мысля именно что мелькнула и тут же улетучилась в неизвестном направлении. Потому как — «бабулек» от копов всё едино не дождешься, а вот геморроя огребешь по полной.

И вообще: тише будешь — дальше едешь…

— Похоже, оторвались, — разрядил установившуюся в салоне нехорошую напряженную тишину Купцов.

Миновав минутою раньше населенный пункт Гриднево, «мазда» поворотом ушла по вспомогательной дороге. Не дотянув до комфортной череповецкой трассы каких-то нескольких километров.

— И что теперь? — беспокойно спросила Асеева. — Если верить этому Игорю, нам навстречу движется еще одна машина. Да и в самом аэропорту они вполне могут устроить нам какую-нибудь… бяку.

— А мы в аэропорт и не собираемся. Так что мечту о магнитиках, Яна Викторовна, придется похерить… Ммм, прошу пардона.

— И куда мы сейчас направляемся?

— Если топографический кретинизм меня не подводит…

— А как же пятерка по географии?

— Я наврал! Сейчас мы с вами «огородами» направляемся в обход Череповца и, если бог не выдаст, а свинья не схомячит, вырулим обратно на трассу километров эдак через сто. И вот тогда рванем напрямки в сопредельное государство.

— Ку-уда? Это в Финляндию, что ли?

— Увы, но я оставил свой загранпаспорт дома на рояле, — усмехнулся Леонид. — Нет, всего лишь на Новгородчину. И вот тогда наверняка… Кстати, о плясках: можно еще раз воспользоваться вашим телефончиком?

— Да-да, конечно. Держите.

Купцов принял мобилу, вызвал из памяти последний номер:

— Ал-ло-ш-ша! Инспектор Купцов беспокоит!.. Спокойно, меньше эмоций!.. Ну да, живы. А что с нами, с крутыми, станется?.. Стоп, Димон! Подробности — заказным письмом. А пока слушай меня внимательно…

Санкт-Петербург, 2 июля 2011 года, сб., 21:17

Грибков возвращался домой в привычном для последних дней депрессивно-подавленном состоянии. Даже резко потяжелевший карман настроения почти не улучшил. Хотя деньги пришлись, безусловно, кстати. Другое дело, что Шмаков вполне мог бы рассчитаться с ним еще этим утром, а не заставлять переться к черту на рога и там битый час поджидать странного вида курьера, безмолвно сунувшего конверт с деньгами и тут же растворившегося в толпе прохожих. «Конспиратор хренов!» Вернее — оба два.

На улице моросил мелкий, но частый и мерзкий дождь. Осточертевший по самое не могу родной Веселый Поселок[21] продолжал радовать своих обитателей исключительно черным юмором. Ну да ничего: Бог даст, уже через месяц он переберется из этого гнилого спального района в куда как более комфортное жилище. Причем — в пределах столичного Садового кольца. Конечно, собственную квартиру в Москве в обозримом будущем Грибкову не потянуть, но вот снять приличную однушку в центре — «пуркуа бы и не па?». Для человека, всю сознательную жизнь ютившегося в панельной «двухе» в компании с вечно недовольной, ворчащей матерью и полоумной, ни в какую не желающей преставиться бабкой, квартира служила пределом заоблачных мечтаний. И вот теперь имелись все предпосылки к тому, чтобы мечта наконец материализовалась. Вот только… на душе все равно было по-дождливому мерзко.

Грибков свернул в огромный, размером с футбольное поле, двор и, сокращая дистанцию, двинулся по чавкающей грязи наперерез, аккурат через детскую площадку. Вернее то, что от нее осталось усилиями местных гопников и алкашей. Одна из таких «творческих личностей» в данный момент сидела на остове поваленной горки и сосала пиво из бутылки. Памятуя о лежащем во внутреннем кармане конверте, Грибков, невзирая на недавно полученное звание «героя ГУВД», на ходу подкорректировал маршрут, заложив небольшого кругаля. Руководствуясь нехитрым «пусть кроссовки грязнее, зато деньги целее».

Исподлобья проводив глазами его удаляющуюся фигуру, любитель выпить под дождём достал телефон, вызвал номер и произнес всего два слова:

— Идёт! Встречай!..

Пинцет и Гиря загодя озаботились созданием на лестничной площадке первого этажа интимной обстановки. Но поскольку разбитые либо своей смертью скончавшиеся лампочки на исторической (мать ее!) родине были делом привычным, зашагнувшего в подъезд Грибкова навалившаяся сумеречность не насторожила. Преодолев пяток ступеней, он прошел к лифту и нажал кнопку вызова. В этот момент сверху, по нарастающей, отчетливо забухали чьи-то шаги. И вот как раз они заставили поволноваться. Впрочем, волнение почти сразу улеглось, так как спускавшимся «пешкодралом» оказался молодой, ухоженный, прилично одетый парень. Да еще и с огромным букетом бордовых роз в небрежно опущенной правой руке.

Не сразу и словно бы нехотя раздвинулись створки подрулившего лифта. Грибков повернул голову и почти начал движение вперед, как вдруг парень взмахнул букетом, аки шашкой, и… обрушил цветы на грибковский затылок.

Раз. Другой…

«А роза упала на темя Азора».

Третий?..

Нет, третий удар не понадобился. Поскольку уже после второго «Азор» рухнул как подкошенный на грязный бетонный пол, не успев даже толком вскрикнуть.

Еще бы! Учитывая, что в букете посередь шипастых цвета свернувшейся крови цветов помещался внушительный кусок проволочной арматуры…

— Пинцет! Твою мать! Ты че творишь? Я тебе десять раз повторил: бить куда угодно — только не по башке! Ты совсем дебил, а?

Хотя, в отличие от своего напарника, Гиря и не учился на медицинском, его базовых знаний оказалось достаточно, чтобы понять — спёкся клиент. То есть — совсем. Без вариантов.

— Я… Гиря! Вот честное слово… Я и не собирался его… так… А он… он повернулся… А у меня рука… короче, поехала…

— Мозги у тебя поехали!!! Если они ва-аще есть!

Пинцет поежился:

— Слышь! Валить надо отсюда!

— Придурок! Нет, ну конченый придурок! — вынес окончательный диагноз Гиря и, склонившись над телом, принялся с профессиональной сноровкой ощупывать грибковские карманы.

— Э-э-э! Ты что? Дядька же приказал ничего, кроме телефона, у обсоса не забирать?

— Главное, что дядька приказал, — не мочить! — огрызнулся Гиря. — А теперь за такие дела хрен он с нами расплатится. Еще, чего доброго, сам замочит… Так что, ну его в задницу — этого дядьку… Опаньки! Какое любопытное письмецо в конверте! Зырь-ка, Пинцет!

— Мать моя женщина! Тут, по ходу, штукарей пять зеленых, не меньше!

— А ты говоришь «обсос»! Все бы такие обсосы были, тогда и жить веселее стало бы! В общем, не зря прогулялись.

— И все-таки: чего мы дядьке-то скажем?

— О чем договаривались, то и скажем.

Пинцет опасливо покосился на мертвое тело:

— А как же?..

— А за это мы делов не знаем. В конце концов, мы ж не виноваты, что скорая помощь оказалась не такая уж скорая. Все, уходим!..

— …Алло! Слушаю вас! — отозвался на долгожданный вызов Шмаков.

— Извините, я по ходу не туда попал…

Новгородская область, придорожный мотель на трассе Пестово — Хвойная, 2 июля 2011 года, сб., 22:36