Анна Данилова - Призраки знают все. Рукопись, написанная кровью (сборник) Страница 29

Предположений было много, но все они выглядели какими-то нереальными, неправдоподобными. Ну не было ничего такого, что пришло бы в голову Рае и хотя бы немного было похоже на правду! Их отношения никого не раздражали, не злили, да и вообще, Рая была уверена, что никому нет до них особого дела.

Но Василий уехал. Сбежал! Бросил ее накануне свадьбы, позволив себе уж и вовсе слабохарактерный поступок – покупку свадебного платья. Как если бы он на прощанье выполнил одно из своих обещаний. Но свадебное платье – это не шуба, которую можно было бы просто носить. Его надевают на свадьбу! Означает ли это, что он ей таким образом пожелал счастья в новом замужестве? Может, ей «приписали» какого-нибудь другого жениха, и Василий поверил этой сплетне?

…Рая заставила себя спуститься в подземный переход и, дрожа от холода и нервного озноба, прошла до самого конца, вышла в просторный гулкий зал вокзала и поняла, что у нее нет сил двигаться дальше. И уж, конечно, ехать искать брата Василия, Дениса. Адрес у нее был, она запомнила его, когда однажды перелистывала записную книжку Василия. Эти строчки буквально отпечатались в ее памяти, словно она предчувствовала, что когда-нибудь он ей понадобится. Улица Мичурина.

Странное это было чувство. С одной стороны, она хотела есть, вернее, понимала, что ей просто необходимо поесть, чтобы не потерять в этом большом городе последние силы. С другой – от запахов разогретой пищи, распространявшихся вокруг небольшого буфета с расположенными в двух шагах от него столиками, ее тошнило. Она знала, что на вокзале есть опасно, изголодавшимся пассажирам часто скармливают черствую выпечку, несвежие котлеты или заплесневелую курицу. Но можно было купить галеты, печенье, коробку сока. Однако, оглядев разложенные под стеклом ярко освещенной витрины куски жареной курицы и рыбы, ровные ряды котлет, она поняла, что галетами она не насытится: ее организм хочет горячей сытной пищи. Она купила курицу с картошкой, подогретую в микроволновке, стакан морковного сока (она и сама не могла понять, почему ей захотелось именно морковного, который она прежде не пила, разве что подсознательно понимала, что надо хорошенько подкрепиться и витаминный сок – это как раз то, что надо) и теплую булочку. Устроившись за столиком и радуясь тому, что к ней еще никто не подсел, хотя народу на вокзале было много, да и очередь в буфете была достаточно длинной, Рая принялась за еду.

Понятное дело – все оказалось невкусным, не таким, как она ожидала. Дома-то она поджаривала курочку на сливочном масле, здесь же птица была какая-то чересчур мягкая, безвкусная и – подсознательно – опасная. А уж морковный сок, сладковатый и холодный, заморозил желудок и даже вызвал у Раи болевые ощущения.

Поев, она достала из сумочки носовой платок, промокнула губы и подкрасила их скромной розовой помадой. Затем вышла из здания вокзала, остановила первое попавшееся такси, назвала адрес и всю дорогу сидела зажатая, с напряженными плечами, будто каменная.

Так получилось, что она вышла возле нужного ей дома и явилась по адресу в самое неподходящее время – поздним вечером, да еще и под дождем. Предчувствуя, что ничего хорошего в результате встречи с братом Василия не произойдет, Рая задала себе естественный вопрос: и что же она будет делать после того, как ее выдворят из дома (спустят с лестницы)? Где она переночует? У родственников, где же еще! Но родственники – это всего лишь слово. Никто и не помнит, кто кому кем приходится, просто так уж повелось с давних времен, что она время от времени, приезжая в Саратов, наведывается к этим людям, привозит им подарки, а они стелют ей постель в гостиной на диване. Никакой особой душевности со стороны ее родственников она никогда не ощущала, и Рая, понимая, что ей не очень-то и рады, тем не менее продолжала изредка навещать их, быть может, еще и потому, что других родных у нее вообще не было. А так – какая-никакая, а родня, тетя с дядей и «семиюродная» сестрица-альбиноска, которую престарелые родители все никак не могли выдать замуж.

…С бьющимся сердцем Рая вошла в подъезд, освещенный тусклой лампой, поднялась на нужный этаж и позвонила в дверь. Слишком поздно, промелькнула мысль, но еще можно повернуть обратно, вернуться на вокзал и дожидаться поезда в Оренбург. За дверью послышались неторопливые шаги.

– Вася, это ты? – услышала она, и кровь бросилась ей в лицо.

«Вася!» Неужели она все правильно рассчитала и ее Василий живет здесь, у брата?

– Откройте, пожалуйста, – кротко попросила она, чувствуя, что у нее начинают постукивать зубы. – Меня зовут Раиса, я приехала из Оренбурга, к Василию.

После небольшой паузы она услышала звон ключей – дверь отпирали. И когда она медленно отворилась и из квартиры потянуло теплом человеческого жилья и запахами вкусной еды, за массивной цепью – возможно, последней преградой – она увидела Василия. Но через несколько секунд Рая поняла, что ошиблась. Это был, конечно, не Василий, а его брат. Уже позже, когда у нее появилась возможность рассмотреть его, она поняла, что он не так уж и похож на Василия. Он старше, и лицо у него более округлое, с розовыми щеками, как бывает у людей, любящих вкусно поесть. Какое-то неуловимое сходство есть, но не более.

– Вы Денис? – спросила она на всякий случай.

– Да, я Денис. А вы, собственно, кем приходитесь Василию?

– Я его хорошая знакомая, – она не рискнула назваться невестой. А вдруг Василий предупредил брата, что, если приедет невеста, дверь не открывать, не впускать ее? – Мне надо с вами поговорить.

И эту фразу она произнесла не просто так. Подумала – если она скажет, что хочет поговорить с Василием, Денис заявит, что его нет дома – и все, ей придется уйти несолоно хлебавши.

– Вы одна? – Внимательный взгляд охватил ее всю целиком плюс часть пространства лестничной клетки.

– Одна.

– Хорошо, проходите, – Денис Караваев распахнул дверь и впустил Раю. И тотчас, едва она проскользнула в квартиру, он принялся запирать ее на немыслимое количество замков. – Проходите, проходите.

Он пытался выглядеть вежливым, но она чувствовала, что он тоже напряжен, как и она сама. Вероятно, думает-гадает – признаться ей в том, что Василий живет у него, или нет?

– Вас как зовут, извините, не запомнил? – Он слегка приобнял ее и провел в гостиную, заставленную какой-то вычурной мебелью. В центре, на полу, – большой пестрый ковер, на нем стол, покрытый кружевной скатертью. «Как у женщины», – подумала Рая, считавшая, что в холостяцком жилище мужчины не должно быть кружевных скатертей, салфеток и безделушек. И тут же промелькнула мысль, вызвавшая в ней внутренний смех: может, этот Денис – голубой?

– Меня зовут Раиса, я приехала из Оренбурга…

– Садитесь, пожалуйста, к столу. Из Оренбурга, говорите? Прекрасно. И что, прямо с поезда – и ко мне?

– Да, прямо с поезда. Но мне есть где переночевать. Не беспокойтесь.

– Да нет… Я не об этом. Раз уж вы с поезда, давайте пить чай… Думаю, я знаю, кто вы, – он наконец-то посмотрел ей в глаза.

– Чай – это, конечно, хорошо, но мне хотелось бы знать – Василий здесь? В Саратове? У вас? Ведь он исчез так внезапно… Мы хотели пожениться, он подарил мне платье…

Она говорила быстро, словно боялась, что забудет что-то важное, то самое, ради чего и приехала сюда.

– Я знаю, что вы очень близки, что вы – братья, вы откровенны друг с другом, доверяете друг другу – я слышала, как Вася разговаривал с вами часами. Он не ел и не пил, когда вы ему звонили. Вы не можете не знать, почему он бросил меня, не можете. Я вся извелась, я не понимаю, что произошло, почему он сбежал от меня, умоляю, скажите, может, я чего-то не знаю?

Она говорила, а Денис в такт ее словам качал головой, словно заранее знал, что ей ответить, поэтому, когда она закончила свою сумбурную, нестройную, полную повторов и унизительных вопросов речь, он пожал плечами и ответил:

– Но я не знаю, где Василий.

Реакция Раи была странной. Она почувствовала, как покрывается испариной, краснеет, и кровь пульсирует в висках и где-то в темени. Ей стало дурно.

– Как? – прошептала она внезапно сорвавшимся голосом. – Как это – не знаете?!

Она сипела, чувствуя, что в ее горле нет ни одного живого места, все оно – словно сплошная рана.

– Вот так. Честно говоря, для меня это новость, что Василия нет в Оренбурге. Дело в том, что он мне ничего не рассказывал, мы с ним, как вы правильно заметили, до сих пор подолгу разговариваем, общаемся по Интернету, у него и адрес электронный не изменился. Я на самом деле понятия не имею, где он!

Вопросов было много, они комком стояли в ее больном горле, но вместо того, чтобы озвучить их, Рая просто тихо заплакала. От бессилия, от злости на обоих братьев, которые, оказывается, тратя огромное количество времени на бесполезные телефонные разговоры, на самом деле просто трепались, а не откровенничали друг с другом, и получается, что они друг о друге ничего и не знали!