Алексей Макеев - Алиби для медведицы Страница 29

От Аспиранова я уезжал с чувством, что услышал еще одну любопытную житейскую историю со счастливым концом, что случается не так часто, но не продвинулся в своем расследовании ни на шаг.

Приближаясь к турбазе, не столько прокручивал в голове разговор с однокашником дедушки Алекса, сколько напрягал свою интуицию, пытаясь отгадать, приехала Татьяна или нет?

Татьяна не приехала. Я должен был давно понять, что так и будет, интуиция подсказывала именно это, просто я не хотел ей верить. Ревность стала бушевать во мне с новой силой. Куда она могла пропасть?

Народ из последних сил гулял, а я забрел в свой домик, чувствуя себя несчастным и одиноким. Даже соседа у меня не было, не подселили никого. За окошком фальшивое пение под гитару слабо нарушало всеобщую ночную тишину да слышался стук теннисного шарика по столу – кто-то еще играл в павильоне.

Я, не раздеваясь, лег на покрывало, решив поспать до рассвета и уехать. Вроде бы и спал, и в то же время сквозь сон продолжал слышать гитару и стук теннисного шарика. На месте Эдуарда стоило бы обратить внимание на этих последних бойцов! С таким упорством можно горы свернуть.

Проснулся я, как и планировал, с рассветом. Сразу отметил главную перемену, произошедшую в мире. Не дребезжала гитара, никто не играл в теннис. Не смогли до утра, сдулись! Сил не хватило. Тишина была абсолютная, полная, прекрасная! Чего не скажешь про воспоминания о вчерашнем дне. Собирать мне было нечего. Сумку взял да пошел. Охранник в будке у ворот меня поразил, не спал, солдатик! Гвозди можно делать из этих людей.

– Я уезжаю, – сообщил я ему.

– Счастливо, – пожелал он.

Я подошел к машине, открыл заднюю дверь, чтобы положить свою сумку, и в глаза сразу бросилась красивая, чистенькая сумка Татьяны. Как же так! Мы были настолько близки, вот и сумки наши стоят рядом, она даже не забрала свою… И – какой-то «старый знакомый»! Моя милая больше не со мной! «Слышишь, ты! – одернул я себя. – Хватит ныть! Ты мужик или… У тебя вообще-то жена есть, а ты все козленочком скачешь!»

Я бросил прощальный взгляд на закрытые ворота турбазы. За ними остался чужой коллектив со своими авторитетами, интригами, влюбленностями. Жалко, я в него не вхож. Со стороны всегда чужой мирок представляется уютным и романтичным, даже если это всего лишь свет в окнах одной из квартир многоквартирного дома. Возникает щемящее чувство, будто и сам жил здесь когда-то, только давно, в иной жизни. Может, так и было?..

Я уже ехал по трассе, как взгляд мой случайно упал на соседнюю машину. Елки-палки! «Девяносто девятая», затонированная в ночь! Это уже сверхнаглость!

Ба-бах! Башмаки мои с грохотом опустились на промерзшую за ночь землю. Всмотревшись, я увидел и водителя, скрючившегося в своем авто как трюфель. Да уж! Не май месяц, а октябрь!

Ничтоже сумняшеся, я постучал ему в окно. Мне показалось, что он не спит, а только притворяется. Этот «шпион» должен понимать, что я от него не отстану! Еще раз постучал. Уж чему-чему, а барабанить в окно ни свет ни заря я у своих кувшинских друзей научился!

Мужик пошевелился, приподнялся на разложенном сиденье, открыл дверцу:

– Чего?

Я увидел совершенно незнакомую физиономию и от неожиданности растерянно спросил:

– Закурить есть?

Интересно, а кого я ожидал увидеть за черными стеклами? Коварную Флору? Почти родного Гошу? Мстительного Рому? Кого я подозревал? Да фиг его знает! Никого… Или всех.

Мужик беззвучно матерился себе под нос, шаря по салону, наконец нашел пачку и протянул мне:

– Бери сколько хочешь, только не буди меня больше!

– Спасибо. Слушай!

– Чего еще?

– Это ты за мной ездил вчера?

– Я? За тобой? Мне что, делать больше нечего? Я тебя в первый раз вижу!

– А… ты чего здесь спишь?

– Нельзя, что ли? Дочку я свою пасу! Она там гуляет, – кивнул он на ворота.

– Хм, понимаю, – усмехнулся я. – Я свою больше не пасу, бросил. Бесполезно!

– Твое дело.

Я сел в автомобиль, завел мотор и поехал. Конечно, у меня не было уверенности, что вчера я видел именно эту машину, номер разглядеть не успел, а так – один в один. Теперь номер я рассмотрел: три – семь – один. Только зачем он мне?

Я свернул направо и, глянув в сторону лесополосы, увидел, как блеснуло под деревьями автомобильное стекло. Или уже глюки?

Не ускоряясь, я все поглядывал назад, сколько хватало зрения, и в самый последний миг, когда, казалось, глаза уже не разглядят, выехала-таки знакомая «девяносто девятая»! Не выдержал дочкин папа, сукин сын! Терпения не хватило.

Я дал газу, мотор взревел, и джип мой как снаряд полетел вперед. Доехав до леска, я нашел удобное местечко между деревьями, устроился там и стал поджидать. Авто с номером «три – семь – один» пронеслось мимо меня. Кто же это меня выслеживает? И на кой пес? Единственное, за что можно было сказать спасибо всем этим «непоняткам», – они отвлекали меня от мыслей о Татьяне.

Снова выехав на трассу, я помчался теперь сам за своим преследователем, шел какое-то время за ним след в след, вышел на «встречку» на пустой дороге, чтобы быть с ним бок о бок, опустил правое стекло, чтобы он меня видел, и приветливо помахал рукой. После чего, прибавив газу, ушел вперед. Подумалось, смешно будет, если опять какое-то совпадение!

Когда показался краснобаковский ретранслятор, я пожалел, что рядом нет Валерика. Валерик всегда радуется как ребенок, видя его, словно эту мачту подарили лично ему на день рождения. Дело в том, что раз появлялся ретранслятор, значит, скоро поворот на объездную Красных Баков, куда мы всегда и сворачиваем, уходя с Кировской трассы на более спокойную, приятную дорогу. Однако на этот раз я поехал прямо, в Баки. Спросил у паренька, где улица Луговая, он мне объяснил.

Луговую, восемь, я нашел без труда, ведь в городке негде заплутать. Подойдя к нужному дому, позвонил в звонок. Здесь все было цивильно – звонок! Через короткое время на крыльцо вышел мальчик, державший в руках дорогущий смартфон.

– Привет! – поздоровался я с продвинутым ребенком. – Сурин Евгений Иванович здесь живет?

– Батя в конторе, – ответил паренек. Городской сказал бы «в офисе». – Вон! – кивнул он на другую сторону улицы.

Посмотрев через дорогу, я увидел… настоящий теремок! Красиво выкрашенный разными цветами домик с наличниками на окнах. Рядом с «теремком» имелся рекламный плакат, предлагавший срубы, бани, ремонт, строительство, стройматериалы и так далее. Ознакомившись с ним, я потянул на себя дверь «конторы» и заглянул внутрь.

– Заходи, не стесняйся! – поощрили меня из теплого помещения.

– Здравствуйте, – произнес я, всматриваясь в двух человек за столом, хозяина и, судя по всему, посетителя, и вдруг замер. Рядом с жилистым мужиком с обветренным лицом сидел… Саня Паритет.

– Здорово, Саня!

– Здорово, – удивился тот. – Ты как здесь?

– Да вот, насчет бани хотел спросить, – с ходу придумал. – Что почем?

Мысль в моей голове стала раскручиваться все быстрее и быстрее, словно мотоциклист в цирке, намеревающийся прокатиться по вертикальной стенке.

– Охотники городские, – сказал Саня хозяину «теремка», – дом у нас в Кувшине купили.

– Это чей? – спросил Сурин. Саня назвал ему фамилию бывшей хозяйки: «Тарасова». – А! – обрадовался хозяин. – Крепкий домик. Маловат, правда… Я ведь ей крышу перекрывал.

– С крышей все в порядке, – похвалил я его работу, – не течет, не едет…

– Значит, баню, говоришь? А какую? – поинтересовался он.

– Небольшую, наша-то уже только на дрова годится.

– Ну, вот, смотри… – Мне был предоставлен эскиз…

С Паритетом мы вышли вместе. Закрывая за нами дверь «теремка», я думал лишь об одном: как подступиться к разговору?

– Ты в Кувшин?

– Да. Приятель это мой, Женька Сурин. В армии служили вместе. Сети разобрали вчера, на рыбалку собираемся.

– Хорошее дело.

Я пискнул «сигналкой», и мы забрались в машину.

– Удобно, – оценил Паритет. – Просторная тачка!

– В умении создать комфорт буржуям не откажешь, – согласился я с ним, аккуратно объезжая лохматого кобеля, развалившегося на дороге, и боковым зрением наблюдая за Саней. Он сегодня был поживее, чем обычно. Видимо, дорога и мысли о будущей рыбалке с приятелем взбодрили его. – Значит, мужика этого давно знаешь? – еще раз уточнил я.

– Говорю же, служили вместе. Да и сейчас часто общаемся. Не сомневайся, он мужик старательный, – по-своему понял мой вопрос отец Славика Чумы.

Мы проехали Красные Баки, поворот с объездной. Я поддал газу и сказал Сане:

– Я видел его работу. Он мотель строил в Бодреевке.

– А! Да, – подтвердил Саня.

Я выдержал паузу, набрал побольше воздуху в легкие, выдохнул и задал главный вопрос:

– Саня, твой сын работал на строительстве мотеля?

Паритет изменился в лице, словно я ударил его. Глянув ему в глаза, я вновь отвел взгляд на дорогу.

– Работал, – нехотя признался Саня. – Зачем ты спрашиваешь?