Анна Данилова - Цветы абсолютного зла Страница 29

– Нет, Сергей Иванович, мы не психологи. Олина соседка наняла нас, работников частного сыскного агентства, чтобы мы нашли убийцу Оли. И вот вы теперь здесь… Хотелось бы задать все же несколько вопросов… – сказала Земцова. – Вот вы только что сказали, что у вас нет близкого человека. А жена? Где ваша жена? Соседи говорят, что она исчезла…

– Она ушла от меня несколько дней тому назад.

– Она знала, что вы изменяете ей?

– Понятия не имею. За ней приехал мужчина, а она к тому времени уже собрала чемодан. Они вели себя так, как если бы меня в квартире нет. Просто подвинули в сторону, как стул или коробку какую, и ушли, ничего не сказав.

– Надо полагать, она ушла к этому мужчине?

– Надо полагать.

– Вы не знакомы с ним?

– Нет, я увидел его впервые. До последнего времени думал, что она работает в детском саду…

Ивлентьев повторял уже сказанное прежде другому человеку, следователю прокуратуры, но почему-то этим двум людям ему хотелось рассказать о своей жизни поподробнее. Он уже внутренне приготовился к тому, что уйдет из жизни, а потому решил объяснить этим двоим, как он жил последнее время, как сильно переживал свое вспыхнувшее чувство к Оле, названия которому он, филолог, так и не смог подобрать. Он даже рассказал им про Виктора Аша, мальчишку, которого ненавидел, которого боялся и презирал одновременно. Он признался в том, что, узнав о смерти Оли, решил подставить Аша. И про деньги, которые снимал с семейного вклада, чтобы платить Оле, и про серую и какую-то безжизненную жену, которая ассоциировалась у него с застиранной и старой простыней. Он был настолько откровенен, что рассказал о том, как не складывались у него интимные отношения с женой, как она мягко отвергала его, ссылаясь непонятно на что.

– Когда вдруг в моей жизни появилась Оля, я понял, что потерял голову. Но я и не собирался ее находить, я имею в виду голову… Мне было хорошо без головы, наверное, у меня, как это сейчас говорят, поехала крыша. Но ведь не я же один во всем городе такой ненормальный, мечтающий о юной девушке. Наш подъезд весь оклеен подобными объявлениями, думаю, что и ваши тоже. Ну, позвонил, ну, встретились… Думал, один раз, и все. А видите, что получилось?! А в это самое время моя жена ела виноград…

– Какой еще виноград?

– Вот все меня спрашивают, какой виноград… да крупный, дорогой виноград. Спрашивается, откуда деньги? Мы же едва концы с концами сводили. Оказывается, у нее тоже была своя жизнь. И свои радости. И, видимо, тот, другой мужчина увидел в ней не застиранную простыню, а красивую женщину. И я очень благодарен ей за то, что она, даже если что-то и знала о моих похождениях или просто догадывалась, ни слова упрека мне не сказала… И это, знаете ли, удивительно.

– Значит, ваша жена нигде не работала… – Земцова посмотрела на Шубина, и они оба подумали об одном и том же. – Вы не знаете, где была ваша жена первого февраля вечером, когда погибла Оля?

– Конечно, не знаю. Может, ходила по магазинам и тратила те деньги, что давал ей ее любовник, а может, была вместе с ним… Да и какая разница теперь, где была Наташа в тот день, когда все кончено. Я же во всем признался…

– Вы не знаете адрес, по которому сейчас проживает ваша жена?

– Нет. Но если вам есть о чем поговорить с ней, то позвоните ее подруге, я дам вам телефон, может, она вам что-то скажет… Записывайте…

В машине Шубин откровенно признался, что ему жаль Ивлентьева.

– Я еще не видел таких убийц. Да, он трус, да, он порочен, но он не убийца… Ему бы хорошего адвоката, чтобы доказать, что это был несчастный случай…

– Она упала на камни, а в ране частицы дубовой коры. Он не мог колотить ее головой по дереву, это не такой человек… К тому же в парке были люди, он сам говорил… Я сейчас попробую позвонить по этому телефону и узнать адрес его жены.

– Я тоже сразу подумал о ней. Такая тихая, молчаливая, все видит, замечает, быть может, страдает от ревности… Да, она могла убить девочку, но не своими собственными руками, а нанять человека. Ивлентьев дал Оле пощечину и убежал, а в это время появился настоящий убийца и избил ее до смерти. Там же две раны: одна не смертельная, а другая смертельная, помнишь заключение?

Через четверть часа Юле удалось дозвониться до приятельницы Ивлентьевой и, представившись работником прокуратуры, узнать у нее адрес Наташи. Наталья жила в центре, в доме с квартирами улучшенной планировки. Консьержка внимательно изучила фальшивые удостоверения посетителей и пропустила их. От нее они узнали, что мужчину, который увел жену Ивлентьева, зовут Борис Иванович Храмов, но его сейчас нет дома.

– Нас интересует женщина, которая с ним живет.

– Я понимаю. Она дома, проходите…

Они поднялись и позвонили в дверь.

– Кто там? – послышался тихий женский голос.

– Это из прокуратуры.

– Почему я должна вам верить? Покажите ваши удостоверения и кто именно вам нужен?

– Наталья Ивлентьева.

Дверь тотчас распахнулась. На пороге стояла невысокая стройная женщина в розовом халате.

– Это я, проходите, пожалуйста. – И сразу без дежурных фраз и предисловий: – Вы ведь по Сережину душу пришли… Я правильно поняла? Идемте в кухню, а то комнаты слишком большие, никак не могу привыкнуть… Кажется, что звуки рассыпаются в воздухе, такие высокие потолки и много воздуха… А здесь у меня чай, кофе, вот и поговорим…

Юля не могла не отметить, что Наталья Ивлентьева ухоженна, спокойна и уверена в себе. Движения ее плавные, женственные. Глаза смотрят без страха.

– Борис Иванович, человек, с которым я сейчас живу, сказал мне, что Сережу арестовали и что дело уже почти закончено. Он говорил мне и про следственный эксперимент… Но это будет для Сережи тяжелым испытанием.

– Скажите, Наталья…

– Да можно просто Наташа. Вы хотите узнать, верю ли я в то, что мой муж убил человека, эту девочку? Разумеется, нет. Борис Иванович нашел адвоката, уже сегодня вечером он будет допущен к Сереже. Мы вытащим его. Эту девочку убил кто-то другой, но только не Сережа. Вы не удивляйтесь, что я осведомлена о ходе дела, но Храмов – не последний человек в городе, он умеет покупать или добывать информацию. Я знаю, что Сережа ударил ее, точнее, дал пощечину. Эти подростки… Он мне часто рассказывал о своих учениках, об их дерзости, невоспитанности, хамстве… распущенная девочка, дочка алкоголиков, что вы хотите?

– Как давно вы знаете о том, что ваш муж изменяет вам?

– Он мне прежде не изменял. Во всяком случае, я ничего такого не замечала и не подозревала. Но когда он связался с этой малолеткой, не заметить это было невозможно. Он сильно изменился. Стал снимать с нашего общего счета деньги, ничего при этом не объясняя.

– Почему же вы не поговорили с ним?

– Думала, что это ненадолго. К тому же у меня у самой вот уже почти год, как другой мужчина, который только и ждет, чтобы я развелась с Сережей. Мне не хотелось скандалов, каких-то разбирательств, я повторюсь, но я никак не могла предположить, что это у мужа так затянется и тем более так трагично закончится. Мы с Сережей жили в последнее время как добрые соседи. Тихо, мирно, но как совершенно чужие люди. Он настолько не интересовался мной, ни как человеком, ни как женщиной, что даже не заметил, что я давно уже не работаю, что я стала по-другому выглядеть, что я изменилась, наконец. Это я все заметила, мне было неприятно, конечно, я вообще человек брезгливый в этом отношении… И вдруг – проститутка, да еще и его ученица.

– А об этом вы как узнали?

– Мне приятельница одна позвонила, предложила встретиться и рассказала. У нее дочь в одном классе с Неустроевой учится.

– Вы что же, хотите сказать, что вся школа знала об их романе?

– Думаю, нет. Больше того, уверена, что нет. Но вот эта девочка знала, она их в парке как-то увидела возле теплицы.

– А где вы сами были первого февраля вечером? Можете вспомнить?

– Теперь – да. Я была дома. Помню, как внезапно пришел Сережа, на нем лица не было… Он должен был дежурить в теплице, но почему-то вернулся. Лег спать, но перед этим, я подозреваю, выпил немного. Вас интересует мое алиби? Вы думаете, что я могла убить эту девочку? Или заказать ее? Зачем? Вы же видите, как я сейчас живу. У меня уже давно своя жизнь, поверьте. А Сережу сейчас опасно оставлять одного, он может с собой что-нибудь сделать. Нервы у него на пределе, тюрьмы он боится, это понятно, но еще больше боится суда, ведь там будет вся школа… Он не допустит этого… Да и вообще… Все это – пустая трата времени. Девочку убил не Сережа. Надо искать настоящего убийцу. Вы бы лучше сняли с него обвинение и отпустили. Вот тогда я сама лично помогла бы ему переехать в другой город, чтобы поскорее забыть эту историю. В сущности, он хороший человек, безобидный… А настоящий убийца – на свободе… Помните об этом.

Глава 20

Юля попросила Патрика подождать ее в машине (они возвращались из агентства, где прошло небольшое совещание по поводу назначенного на утро следственного эксперимента, в гостиницу), а сама поднялась в квартиру Людмилы Камелиной. Она и сама не могла объяснить, почему ей захотелось увидеть эту женщину. Ведь все то, что накопилось у нее, она могла бы высказать в телефонном разговоре. Быть может, ей просто хотелось поговорить с ней, как с женщиной, или даже попросить совета?